Зубрус Д.

«В жизни все проходит быстро, незачем спешить»

Средь храмовых огней пpошел IV Бакинский фестиваль авторской песни

Фестиваль бардовской песни случается в Баку в четвертый раз. Но систематичность его такова, что два первых проходили когда-то тогда, когда трава была зеленее, а воздух чище. Возродил его Джавид Имамвердиев, талантливый режиссер и страстный фанат направления.
После продолжительного перерыва в зеленоцветущем местечке Габала, когда по местной радиолокационной станции бушевали страсти на уровне сверхдержав, отвлеченно, негромко и мелодично зазвучали лирические, драматические и трагические струны, подпевая птицам, тем самым сливаясь воедино с непревзойденной актрисой - природой.
Первые аккорды фестиваля-2008 зазвучали уже ближе к столице - в пригороде Баку, в Сураханы. В качестве концертной площадки было выбрано древнее сооружение - Храм огнепоклонников, посреди которого, у главного символа - огня, - была установлена сцена.
В эпоху, когда самыми читаемыми в Азербайджане являются новости о судьбах межпланетарных Раксаны, Ройи и прочих, ожидать зрительского интереса к интеллектуальному творчеству станет разве что оптимист, чье ожидание хорошего граничит с паранойей. А дальше - был открытый рот.., когда пред твоими очами в ожидании сидят сотни лиц, и что самое приятное - качественно резко отличающихся от тысяч рож, вызывающих ежедневную моральную интоксикацию и душевную дефекацию.
На прошлогоднем фестивале география постоянного пребывания гостей ограничивалась Россией. В этот раз глобус отметками был измалеван посильней: Россия, Израиль, Грузия, Германия. Другое дело, что, как пел Высоцкий: "Ведь там на четверть бывший наш народ". Ведь всех приглашенных объединяла искренняя любовь к Баку (по крайней мере, в прежнем его ощущении), а для половины выступавших гостей - это родной город, которому были отданы лучшие годы юности и молодости.
Ночь авторской песни творила чудеса: на мобильниках местных мальчишек неведомо откуда появились MP3 Высоцкого, распевавшего: "Эх раз, да еще раз, еще много, много раз", видимо, подразумевая количество дальнейших фестивалей. Часть зрителей, отделившаяся от сидящих и задушевно качающихся в унисон, пустилась в пляс на стенах крепости. Воодушевление от праздника набирало обороты. Поэзия контрастировала - от юмора к лирике, от лирики к мечтаниям, от мечтаний к осколкам мечт и вытекающей обреченности существования. Обреченность - извечное состояние настоящего поэта, которого лишь тонкая вера в строку спасает от сумасшествия.
Контрастировал и возраст выступавших. Да, большинство - ветераны, но тем заметнее была молодежь. И если Ирина Порошина, Сабина Ахмедова, Эльдар Асадов были ближе к классическому восприятию бардовской песни, некогда коллега по перу Джавид Османов блеснул глэм-роковой агрессией, по привычке оглушив окрестности громким эхо. Есть что-то в гитарной песне от пророчества: вот спел Османов русифицированную, местами щекотливую You in the army now ("Ну все, ты в армии...") и топчет сейчас просторы отчизны кирзовыми сапогами.
"В жизни все проходит быстро, незачем спешить", - строка Юрия Лореса вдохновляла на жизнь, страсть и яркие воспоминания от увядающей, как у Есенина, молодости. Яркие воспоминания были получены незамедлительно. Подробности - в другой раз...
Когда на небе занималась заря, в палатках дремала лишь малая горстка меломанов. Из разных концов доносился гитарный перезвон и свежая, как утро, строка: "Милая моя, солнышко лесное". Разъезжаться категорически не хотелось...
Еще пять фестивальных дней были эдакой компенсацией за обрубленное рассветом удовольствие. Театр имени Рашида Бейбутова за это время принял два сольных и три сборных концерта. Пели и молодые, и среднее поколение, и ветераны, и монстры (в плане творческой мощи, а не возраста). Зрителей стало чуть поменьше - остались самые преданные. Не самые преданные трудились на работах - все-таки треклятые будни...
Есть что-то противоречивое в бардовской песне, как и во всей глубокой поэзии. Между строк пытаешься уловить смысл жизни, сущность бытия, а когда все-таки ловишь их за хвост и начинаешь чего-то осознавать, жить как-то не особо хочется. В такие моменты понимаешь суть существования Ройи, Хураман и группы "Тату".
На закрытии зал был вновь полон. Неустанный ведущий всех фестивальных дней Джавид Имамвердиев, словно солдат перед мавзолеем Ленина, передал свое почетное оружие - микрофон - экс-бакинцу, ныне москвичу Роберту Авадяеву, которому доверили в заключительный вечер зрительское настроение. Своим правом на неожиданность Авадяев пользовался в полной мере: вызывал ничего не подозревающих авторов из зрительного зала на сцену, планово выступающих заставлял петь дольше намеченного. И пели - деваться-то некуда, позади кулисы.
Мэтру бакинского Клуба авторской песни Ибрагиму Имамалиеву Авадяев продлил выступление вдвое. Вместо запланированных трех зал подпевал шести его песням. Но исполнитель в обиде не остался и счастливый ушел за кулисы.
Завершить можно было бы красиво фразой из песни Андрея Офицерова "В этом мире я живу, я его придумал сам" и посвятить Джавиду Имамвердиеву, которому в его поистине (чего скрывать?) фанатичном (на грани маниакального) стремлении подставили плечо Министерство молодежи и спорта Азербайджана, Центр русской культуры, Клуб авторской песни и многие очень хорошие люди - с гитарами и с ушами. Однако финал прошел под традиционно визборовское настроение, как бы вскользь шепчущее бакинцам, интеллект которым еще не окончательно изменил: "Возьмемся за руки, друзья, чтоб не пропасть поодиночке..."

Зеркало.- 2008.- 17 июля.- С. 8.