Римляне в Баку

К западу от Баку находится пустынный район, весь изрезанный оврагами и усыпанный грязевыми вулканами. Постоянного населения этот район не имел, только пастухи пасли здесь зимой отары овец да геологи безуспешно искали нефтегазовые месторождения. Даже жители близлежащих селений сторонились его, стараясь дороги прокладывать в обход. Но весной 1939 года здесь было сделано открытие, привлекшее внимание всего мира.

Один из первых азербайджанских археологов И.М.Джафарзаде обнаружил тут уникальный историко-археологический памятник – множество наскальных рисунков людей, животных и различных знаков. Последующие исследования показали, что количество рисунков исчисляется тысячами (в настоящее время счет уже идет на пятую тысячу), а возраст их самый разный – от среднекаменного (мезолита) до средневекового. Благодаря этим изображениям некогда заброшенный район Азербайджана стал одним из наиболее посещаемых – ежегодно сюда приезжают туристы из разных концов Земли.

Эти рисунки приблизили к нам историю нашего города, позволили хоть краешком глаза взглянуть на то, как жили наши предки, каков был у них духовный мир. Одновременно многое они еще хранят в тайне. Но в этом очерке речь пойдет не о них. Я начал его с открытия наскальных рисунков потому, что оно привело к новому открытию, сделанному тем же самым И.М.Джафарзаде через 9 лет, – в 1948 году

Кончался очередной экспедиционный период археологических исследований района наскальных рисунков. Из-за сильной жары археологи работали только весной и к началу июня заканчивали свои работы. Утром 2 июня, как пишет И.М.Джафарзаде, при наклонном падении солнечных лучей у юго-восточной части подошвы горы Беюкдаш на поверхности большой скалы он увидел латинскую надпись. Текст ее был нехитрый: «В правлении непобедимого императора Домициана Цезаря Августа Германика Юлий Максим. Двенадцатый легион «разящей молнией». Но значение ее определяется не столько ею самой, а сколько тем, что она сообщает о совершенно неизвестном до этого походе древних римлян.

Е.А.Пахомов, тщательно исследовавший эту надпись и проанализировавший все сведения и о XII легионе, и о походах римлян в Закавказье или в эту сторону, высказал предположение, что поход, отраженный в надписи, был совершен с целью контроля над Дербентским проходом. Как он отмечает, в I в. до н.э. влияние римлян на Закавказье постепенно увеличивалось. В частности, Плутарх сообщает о том, что Антоний «даже отсутствуя сам, через своих и подчиненных офицеров не раз побеждал Парфов и живущие на Кавказе варварские племена оттеснил до Каспийского моря». В другом месте Плутарх называет имя одного из этих офицеров – Канидий, который «победив Армян и царей Иверов и Албанцев, дошел до Кавказа» в 36 году до н.э. Говоря «до Кавказа», Плутарх мог иметь в виду только Большой Кавказ.

Во второй половине I в. н.э., как отмечает Е.А.Пахомов, усилились движения среди кочевников степных пространств, и они через прикаспийские районы и Дарьяльское ущелье стали стремиться на юг, угрожая как Риму, так и Ирану. Далее Е.А.Пахомов пишет: «Вероятно, именно с этой угрозой был связан проект Нерона организации экспедиции через Северный Кавказ и Дербентский проход, а также поход в Албанию с юга. Упоминающие об этом источники говорят, что предполагались действия против албанцев, но в действительности это предприятие имело целью укрепить за римлянами кавказские проходы, поставить в них римские гарнизоны и таким образом отрезать северо-кавказским кочевникам пути в Закавказье, а попутно – прекратить возможность закавказским царствам допускать набеги этих кочевников то на римские владения, то на своих соседей, что ими практиковалось».

Поход во время Нерона не состоялся. Но приблизительно в конце 70-х годов парфянский царь Вологез попросил римского императора Веспасиана прислать римские войска для отражения аланского нашествия, считая, что от них идет общая опасность как для парфян, так и для римлян. Домициан, тогда еще не император, добивался командования этой экспедицией, но получил от Веспасиана отказ. Не известно, состоялась ли вообще эта военная экспедиция, но, как пишет Е.А.Пахомов, «было бы очень соблазнительным предположение, что именно после этой экспедиции часть римских войск осталась занимать некоторые наблюдательные пункты, и в их числе был тот отряд XII легиона, который оставил память о себе в виде рассматриваемой надписи. К сожалению, несмотря на возможность этого, определенных данных, говорящих за или против, пока не имеется».

Но так или иначе, поход XII легиона или одного из его отрядов к Каспийскому морю состоялся. По титулам Домициана, приведенным в надписи, этот поход состоялся не ранее 84 года и не позднее 96-го – года смерти Домициана. Его маршрут, по Е.А.Пахомову, начался или в Доелитене (современная Малатья в Турции), месте его постоянного базирования, или же в Армении, куда он мог перед этим передвинуться. Отсюда к месту обнаружения надписи были две дороги – через ущелье Акстафы в долину Куры и далее вдоль Куры, или же постоянно вдоль Аракса. Последний маршрут наиболее короткий и, по Е.А.Пахомову, наиболее возможный.

И.М.Джафарзаде, обнаруживший латинскую надпись, отмечает, что недалеко от надписи находятся два колодца и один родник. Кроме того, здесь расположен перекресток нескольких путей. Одна дорога отсюда вела напрямик на север к Сумгайыту и далее к Дербенту, другая – вдоль Каспия к Баку, третья – через Наваги к Шемахе и к Куре. Наличие пресной воды, пересечение дорог объясняют, почему лагерь римлян был разбит именно здесь. Но сама по себе эта местность не могла быть целью похода римлян. Одна из них была, без сомнения, Дербент, но трудно предположить, чтобы римляне оставили бы без внимания наш Баку.

В связи со всем сказанным представляет большой интерес предположение, сделанное Сарой Ашурбейли о том, что название одного из бакинских селений – Рамана, как названия ряда других абшеронских селений (Маштаги, Зых, Кюрдаханы и др.), также происходит от названия народа, а именно – римлян. При этом она ссылается на то, что еще в XIII в. на территории Малой Азии был город Рамана, чье название также, вероятно, было связано с римскими завоеваниями.

Но прежде чем перейти к рассмотрению гипотезы С.Ашурбейли, остановимся на другом вопросе. Как, наверное, успели обратить внимание, я так и не привел название района обнаружения наскальных рисунков и латинской надписи. И это не случайно. Этот район местным населением назывался «Габристан» и как будто соответствовал ему. По-азербайджански «габир» – «могила», «стан» – обычное окончание, означающее «страна» (к примеру – Таджикистан, Афганистан и т. д.). Местность действительно была мертвой, и название «страна могил», то есть «кладбище», ей подходило.

Но когда эта местность стала известной, это название сочли неудобным, тем более что и наскальные рисунки, и археологические раскопки показали, что раньше здесь было довольно плотное население. И тогда этот район переименовали в Гобустан. Правда, и оно не очень удачное. «Гобу» по-азербайджански обозначает «овраг» или «балка», то есть «Гобустан» значит всего-навсего «Страна оврагов или балок», но все-таки не «кладбище».

Однако стыдиться названия «Габристан» никакого основания не было, так как отношения к слову «кладбище» оно не имеет. Как обратил внимание старейший археолог Азербайджана Гардашхан Асланов, от азербайджанского слова «габир» происходит слово «габирсанлыг», а не «габристан». И именно первое слово означает кладбище, а не второе. «Габр» или «гебр» означает в мусульманском мире «неверный», так до сих пор именуют в Иране зороастрийцев. Габристан, как доказывает Гардашхан Асланов, означало вовсе не «кладбище», а «страна неверных». Происхождение его объясняется довольно просто. В Иране зороастрийцы-гебры больше всего сохранились в наиболее пустынных областях, мало привлекавших внимание мусульманских правителей. Вполне вероятно, что и Габристан был последним убежищем не принявших ислам зороастрийцев. Сейчас новое название «Гобустан» уже закрепилось, однако мне представляется необходимым восстановить старое народное название этого района, на первых порах хотя бы в качестве второго названия.

Возвращаясь к гипотезе С.Ашурбейли, обратим внимание на центральное положение Раманинской башни между Баку – с одной стороны и прочими башнями северного и восточного побережий Абшеронского полуострова – с другой. Это позволяет предположить, что высокий холм, на котором была построена Раманинская башня, издавна привлекала внимание своим стратегическим положением. Известный историк архитектуры И.П.Щеблыгин, в 40-х годах описавший Раманинскую башню, дает точное описание ее стратегического положения: «Замок стоит на высоком скалистом холме, благодаря чему занимал командное положение над окружающей местностью. Он служил как защитным пунктом, так и наблюдательным; с его центральной башни открывались широкие виды во все стороны и прекрасно просматривались подходы и дороги к селению».

Отметим, что каково бы ни было назначение башен, наверняка они использовались и как наблюдательные или сигнальные башни. Раманинская башня исключением не была, но место, где она расположена, само по себе возвышенное, и оттуда прекрасно просматриваются все окрестности, и не только окрестности. Когда здесь было основано поселение, неизвестно, но это произошло задолго до строительства здесь башни, о чем свидетельствуют остатки неглубоких выбитых в скале колодцев-ям, служивших для хранения пищи, которые оказались под стеной ограды башни. Кроме того, на скале, на которой стоит замок, были обнаружены наскальные рисунки.

Пропустить такой стратегический пункт римляне вряд ли могли. И дело не только в том, что Раманинский холм господствовал над окружающей местностью.

Надо учесть, что они находились в общем во враждебной стране, население которой в лучшем случае лишь терпело их. Ни в Гобустане, ни на Дербентском проходе римляне держать основные силы не могли. В Гобустане их свободно могли обойти те кочевники, для сдерживания которых они и были посланы. На Дербентском проходе имелось несколько линий обороны, наиболее известная Дербентская, наиболее южная – Бешбармакская, на которых можно было остановить северных кочевников. Но здесь не был обеспечен тыл, и в случае восстания местное население могло незаметно подойти и уничтожить их. В этом отношении наилучшее положение было у Раманинского холма, господствующего над окружающей территорией и подойти к которому незаметно было невозможно. Кроме того, этот холм был центральным в системе оповещения с севера от Бешбармака на юг в Гобустан. Сигнал от Бешбармака передавался на крепость Калагя, которая располагалась там, где сейчас находится Амбуранский маяк северо-западнее Нардарана. Для приема знака из Бешбармака здесь не обязательно было строительство специальной башни. До строительства Сумгайыта в ясную погоду Бешбармак был виден отсюда довольно хорошо. Затем через ряд башен этот сигнал передавался на Раманинский холм, а далее через наблюдательную башню на Бакинском амфитеатре – в Баку или еще далее – в Гобустан.

Располагая основные силы на Раманинском холме, римляне могли в случае необходимости быстро достичь Бешбармакской стены и укрепить местный гарнизон или же при неудаче отступить на юг через Гобустан. Таким образом, мы видим, что древние римляне для своего лагеря лучшего места на Абшероне, чем Раманинский холм, найти не могли.

Интересно также еще и то, что сохранилось два написания – Раманы и Романы. Возможно, что Романы – более древний вариант названия, чем Раманы.

Таким образом, судя по названию, Раманы насчитывают уже около 2000 лет. В заключение остановимся на известной нам истории Раманов. Первыми известными нам раманинцами были предки бакинских ханов, которые поселились здесь в XVI в. А.К.Бакиханов пишет, что в этом селении в его время еще сохранился их дворец. Это его упоминание служит основанием для того, чтобы Раманинскую башню считать их дворцом. Но в Маштагах также была башня, но никто не считает, что Бакихановы жили там, так как наряду с башней здесь известен и ханский дворец. Где находился дворец бакинских ханов в Раманах, неизвестно, но это не может быть основанием для отождествления их дворца с башней, так как жить в ней невозможно ни постоянно, ни временно. Сам А.К.Бакиханов говорит о сохранившемся дворце, а не башне.

В истории рода бакинских ханов Раманы сыграли большую роль, так как здесь началось их возвышение, основоположником которого был Дергах-Кулибек – выдающаяся личность, легенды о котором передавались из поколения в поколение вплоть до нашего времени. Из исторических источников мы знаем его как страстного патриота своего города, который возглавил восстание против соседних феодалов и был провозглашен за это первым бакинским ханом. Легенды к этому добавляют, что Дергах-Кулибек был простым жителем селения Раманы, но отличался богатырской силой и мог свободно взвалить на шею верблюда. Кроме того, легенды сообщают, что у него было два друга из соседнего селения Амираджаны: Махмуд и Ахмед, которые во всем ему помогали. Интересно отметить, что более поздний вариант легенды связал Дергах-Кулибека с легендой о Девичьей башне. В этом варианте Дергах-Кули представляется мстителем за ханскую дочку Биби ханум, которая бросилась с Девичьей башни. Убив ее отца – виновника трагедии, Дергах-Кули становится бакинским ханом, и в это время узнает, что Биби ханум была спасена русалками, и женится на ней. Традиционный хеппи-энд не чужд был и легендам.

После Дергах-Кулибека бакинские ханы уже не жили постоянно в Раманах, но часто бывали в этом селении, которое наряду с Амираджанами и Бюль-Бюля считалось ханским. Здесь в детстве бегал один из потомков Дергах-Кулибека – выдающийся азербайджанский просветитель Аббас-Кули ага Бакиханов, положивший вместе с другим великим деятелем, Мирза Фатали Ахундовым, начало новому современному этапу древней азербайджанской культуры.

С переездом рода Бакихановых из Раманов и присоединением Бакинского ханства к России селение Раманы превратилось в обычное селение средних размеров, со сравнительно медленно растущим населением. За 40 с лишним лет население увеличилось с 323 человек (183 мужчин и 140 женщин) в 1842 году до 873 человек (462 мужчин и 411 женщин) в 1886-м. Может показаться странным точность этих данных для того времени. Однако они взяты из официальных документов, составляемых для взыскания налогов. И поэтому в них указаны верования всех толков и направлений (так как нужно было знать доход каждой церкви, мечети и т. д.) и социальное положение (чтобы определить форму налога для каждого). Раманы были в то время крестьянским селением (здесь не зарегистрировано ни одного дворянина, и все население, за исключением нескольких мулл, занималось крестьянским трудом), состоящим из местных коренных жителей; когда брали жену из соседнего селения, это было целым событием.

В 80-х годах XIX в. на территории Раманов была обнаружена нефть, и крестьянское селение превратилось в рабочий многонациональный поселок нефтяников.

Сейран ВЕЛИЕВ

Азербайджанский конгресс.- 2011.- 16 сентября.- С.6-7.