«Песня – это микроатомный взрыв души»

В 2009 году Баку празднует 35-летия Клуба авторской песни (КАП). Международный фестиваль этой же песни в Баку – уже пятый. В рамках предфестивальной программы в столице в течение июня выступали не только русскоязычные авторы-исполнители из Азербайджана, но и из других стран. Выступали, отметим, безвозмездно. Приехал из России замечательный бард Вадим Егоров – выдающийся представитель «второй волны» бардов (после Галича, Визбора, Высоцкого, Клячкина, Грушевского) – на его песнях проходило духовное формирование целого поколения любителей не только авторской песни, но и просто хороших стихов.

Песни Вадима Егорова отличаются тонким психологизмом и философичностью, мелодичностью и лиричностью. 25 июня при полном аншлаге состоялся его концерт в Театре песни им. Рашида Бейбутова. Он владеет не только гитарой, но и прекрасно играет на фортепиано, и бакинские зрители смогли это оценить. По окончании концерта зрители приветствовали Вадима Егорова стоя и долго не хотели отпускать. Вадим Егоров дал эксклюзивное интервью нашему собкору.

– Вы в Баку впервые?

– Да.

– Как вам бакинская публика?

– Волшебно! Она сумасшедшая, она прелестная! Мы с ней полностью совпали: знаете, вот как две руки совпадают. Я, на сцене, – первая рука, а в зале сидела вторая рука. Немедленно раз-раз – и сошлось. И при этом я все равно думал, что во втором отделении людей будет на треть меньше. Остались почти все! И это в жуткой жаре, в зале, где все обмахивались персональными кондиционерами! Я сменил две рубашки, а они сидят. Это такой знак качества аудитории! Хочется думать, что где-то это ма-аленький знак качества и мне. Наверное, если б я туфту там нес, люди спокойненько ушли бы со второго отделения. Не ушли. И это было ужасно приятно!

Я знаю, что есть психологически отмеренное время концерта – два часа. Плюс антракт. Это максимум, потому что есть пределы утомляемости зрителя. Особенно если на сцене никакого действия, а стоит человек с гитарой, и дундит, и бубнит… Если же происходящее талантливо, публика выдержит максимум два отделения по часу. Перед концертом я сказал Джавиду (Джавид Имамвердиев, председатель КАП. – Прим. ред.), что если почувствую интерес публики, то отпою два часа, а потом предложу после десятиминутного перерыва попеть еще. Кто захочет, пусть остается, и я буду петь для них, пусть даже два человека в зале останутся. Но я не ожидал, что столкнусь с таким температурным режимом. Мне зрителей просто жалко стало!

– Если б вы это предложили, остался бы весь зал, я вам точно говорю!

– Я потом пожалел. Потому что я видел, как эти люди замечательно слушали, не переставая обмахиваться. Я понимал, что я им доставляю удовольствие, но с другой стороны – это и определенное насилие в таком климате.

– Когда слушаешь такие песни, в этот момент забываешь и про жару, и про все! Мне, вашей поклоннице с двадцатипятилетним стажем, страшно приятно, что бакинская публика вас так встретила. Почему вы раньше не приезжали?

– Как-то не случалось… Я езжу по миру, нашу страну я проехал всю, все республики, но вот до Баку добраться как-то не довелось.

– Но вы знали о существовании КАП?

– Нет. Я вчера услышал впервые песни местных бардов, это очень интересно! Сюда меня позвали как раз КАПовцы. Кстати, о восточном гостеприимстве. У нас всегда бытовало ощущение, что это некое национальное должествование. Приехал гость, и его надо принять. А, может, тебе этот гость так неприятен, что и не передать! Но примут. В этом будет некий элемент фальши, однако традиция обязывает. Но так, как меня здесь эти ребята принимали, – это что-то невероятное! Это так по-настоящему, из этого сочилось такое тепло, такая любовь… Ну, не ко мне, к песням моим. Но все равно здорово! Я купаюсь в этом, и мне ужасно приятно!

– Что такое авторская песня?

– Не знаю! Тайна сия велика есть. Вот мне тут книгу подарили, называется «Барды» (автор – Ибрагим Имамалиев, бард, член Клуба авторской песни. – Прим. ред.). Читайте ее, там все написано! До сих пор не определили, как нас называть, чем мы отличаемся от попа, от рока. От эстрады – понятно чем: некоей поэтической художественностью. Но это тоже спорно. Потому что и на эстраде есть потрясающие вещи, которые можно охарактеризовать исключительно как авторские. Например, «Журавли», которые Бернес пел. Это по интонации именно авторская песня. И такие песни есть, их не очень много, но они есть. Есть прослойка замечательных, божественных песен! А военные песни? Та же «Темная ночь». Что, не авторская?

– Авторская!

– Но это же написал поэт официальный, и композитор официальный, может, даже по заказу написали.

– Искренне написали, потому и авторская… Кстати, глупый вопрос: почему авторскую песню никто не может спеть так, как сам автор?

– Он не глупый. Он со смыслом. Почему это никто не может спеть так, как автор? Я знаю много примеров, когда кто-то исполнял песню лучше, чем сам автор. Вы, видимо, имели в виду неповторимость авторской интонации, образ автора? Есть авторы с чудовищными голосами. Например, относительно молодой, ему 50 лет, Александр Иванов из Калининграда. Он потрясающий мужик и пишет замечательные стихи. Голос его – смесь электрической мясорубки и электродрели, это ужасно гадкая скрипучая вещь. Но это его отличительная черта, только он так поет. Так его исполняют Хомчик, Чебоксарова, и отлично исполняют! Другое дело, что автора никто не заменит. Не вытеснит.

Я, на самом деле, не люблю, когда мои песни поют, как, впрочем, и все авторы. И параллельно люблю. По факту, потому что это – знак признания. Обычно как оцениваешь других? Отмериваешь от себя, от любимого, от своей манеры исполнения, хотя она отнюдь не лучшая. Слушаешь, думаешь: не так, не то! Но иногда видишь, когда абсолютно не так и не то, как это здорово! И тогда возникает ощущение праздника.

– На вашем спектакле…

– Где? На спектакле? Ой, как мне нравится, что вы сказали это слово! Очень смешное слово. Скорее, подойдет банальное слово «встреча».

– Нет! Это было абсолютно верно драматически выстроенное действо. Все было в нужном количестве: тут лирика, тут о войне, тут про друзей, тут о любви. Тут стихи почитали. Причем было видно, что человек думал, как сделать так, чтобы было интересно.

– Я обычно выступаю без программки. Не по стандарту. Я только знаю, что начну с этого и закончу этим. А дальше – как получится. Спасибо, что заметили драматургию. Это, вообще-то, мой принцип, чтобы скучно не было. Я люблю делать на контрастах. Если я заталдычу «про любовь» на все отделение – а у меня про любовь на пять отделений есть – то я закончу концерт при наличии одного человека, остальные тихо выползут.

– Это же и есть законы драматургии.

– Никто меня этому не учил.

– Человек талантливый в чем-то одном, по определению, не может не быть талантливым в чем-то другом! Хорошая песня, хорошее стихотворение – это спектакль.

– Знаете, я иногда слышу, что некоторые люди написали уже по 800 песен. Мне непонятно… Есть автор в Питере, он написал замечательную песню «Свечи». Она стала классикой. Но он написал уже 5 тысяч песен! Если автор написал 5 тысяч песен, для меня он графоман. Я отношусь к таким уже осторожно. По себе сужу. За 30 лет я написал около 230 песен. Для меня каждая моя песня – это микроатомный взрыв души. Человек не может взрываться душой 5 тысяч раз. Его, вообще-то, должно разнести на атомы гораздо раньше. Это мочеиспускание. Это естественный процесс, но его не надо делать на публике.

– Вы еще приедете в Баку?

– На вечере я спел песню «Города». Я заметил: если я ее спою в каком городе, я туда обязательно вернусь!

– Мы будем ждать!

Буланова О.

Азербайджанский конгресс. -2009. – 3 ииюля. – С.8.