Под знаком высокой духовности

Первый Международный научно-исполнительский конкурс пианистов

имени Кара Караева стал событием, приглашающим к серьезным размышлениям

В истории нашей культуры есть имена, с которыми связаны такие яркие, поистине судьбоносные ее моменты, что все последующие события невольно оцениваются в ореоле их взглядов, их свершений. В их числе и Кара Караев, являющий собою тот пример, когда масштаб музыкального таланта адекватен масштабу личности. Мало того, именно широта общественных интересов, желание воплотить в жизнь самые смелые планы, а также огромная требовательность к себе ограничили объем самого творчества. Это ли не пример духовности самой высокой пробы… Как обстоят дела с этой самой духовностью сегодня, всем хорошо известно: имя корифея все чаще становится либо предметом провинциального обожествления и приписок (вроде объявления Караева выдающимся пианистом), либо к нему примазываются лишенные божьей искры честолюбцы, называя именно себя его преемниками.

Результат превзошел ожидания

Впрочем, в этом году произошли два события, которые выдвинулись из рутины привычных мертворожденных мероприятий, и это вселяет надежду на какие-то перемены. Речь о прошедшем в сентябре фестивале имени Узеирбека и о завершившемся 10 декабря Международном научно-исполнительском конкурсе пианистов имени Кара Караева. По окончании его кто-то обронил очень меткое суждение: «Конкурс, задуманный как проект весьма экспериментального характера (с большой долей личных амбиций), неожиданно выплеснулся из этих рамок и зажил своей жизнью»…

Дело в том, что специфика форума, который так и назывался: «научно-исполнительский», состояла в следующем: первый тур с обязательной классической программой был заменен теоретическими рассуждениями об исполняемых произведениях, а во втором туре звучала музыка Караева и композитора той страны, которую представляет участник. Прямо скажем, подобная идея вызвала скепсис и недоверие у большинства профессионалов, так как любые полноценные соревнования, будь то спорт или музыка, немыслимы без демонстрации так называемой школы – обязательной программы с показом классических образцов. Кстати, именно такие пожелания на будущее прозвучали при обсуждении результатов соревнования со стороны членов жюри. Но, несмотря на многие негативные моменты (чего стоил официозный фильм в худших советских традициях, показанный на церемонии открытия), конкурсные события постепенно вырулили на путь художественных открытий и серьезных размышлений, а ведь именно эти два качества определяют успешность мероприятий подобного рода. Поэтому считаю необходимым выразить слова благодарности инициатору форума – профессору Тарлану Сеидову, организаторские способности которого проявились на самом высоком уровне. Та широкая панорама участников, которая, в конечном счете, и превратила конкурс в яркое событие, - результат его поистине неутомимой энергии и умения добиваться поставленной цели.

В конкурсе участвовали представители России, включая Татарстан, Узбекистана, Туркменистана, Кыргызстана, Грузии, Турции – всего 26 исполнителей. (Приехали даже гости из Кувейта – просто послушать фортепианную музыку: шесть одинаково одетых, очень дисциплинированных юношей в сопровождении родителей одного из них). Еще один важный момент – международный состав жюри, которое под председательством Фархада Бадалбейли представляли Александр Бондурянский, проректор МГК, Рубин Абдуллин, ректор Казанской консерватории, Намиг Султанов, ныне профессор университета Сан-Хосе (США), Зохраб Адигезалзаде, ныне профессор университета Анадолу (Эскишехер, Турция), Зулейха Багирова, заведующая фортепианной кафедрой университета в Стамбуле, а также профессора БМА: Огтай Абаскулиев, Тарлан Сеидов, доцент БМА Нармина Гулиева, преподаватель школы-студии при БМА Айша Алиева и заместитель директора школы-студии Севда Мамедова.

Конечно, с точки зрения практики международных конкурсов подобный перевес не просто местных судей, но заинтересованных лиц, чьи ученики (а то и самые близкие родственники) участвовали в соревнованиях, может показаться далеким от справедливого судейства, но в контексте того, что за последние несколько десятилетий конкурсы пианистов в нашей стране, во-первых, ограничены местным представительством, а во-вторых (кстати, как и государственные экзамены), проводятся в узко-келейном кругу, такой выход за его рамки можно считать своего рода прорывом. Результатом же стало в целом справедливое судейство музыкальных выступлений (может, с какими-то реверансами, впрочем, неизбежными на любых конкурсах). Нужно сказать, что и теоретическая составляющая конкурса, начавшаяся с нудной говорильни в духе «музыку я разъял как труп», в конечном счете вырулила к свободной дискуссии. И тон здесь задал Фархад Бадалбейли, который, как талантливый музыкант, никак не скрывал своего негативного отношения к псевдонаучным изыскам взамен живого исполнительства.

Алгеброй гармонию…

Интересно, что структура форума, проходившего под девизом связи музыки и слова, была направлена как раз на разделение этих двух сторон: в первом туре участники должны были рассказать об исполняемой музыке, дать скрупулезный анализ произведений, а во втором - эти самые произведения исполнить. Еще одна особенность состояла в широком возрастном диапазоне: самому младшему из участников - 10 лет, самая старшая – аспирантка МГК. Соответственно две возрастные категории оценивались отдельно.

В чем же смысл подобного эксперимента? Очевидно, в его просветительской направленности. Ведь ни для кого не секрет, что современное компьютерное поколение книг не читает, самых элементарных вещей зачастую не знает, короче, необходимо принять какие-то меры. А тут еще – извечный разрыв, существующий в музыке между формой и содержанием. С одной стороны, как сказал поэт: «Музыка начинается там, где заканчивается слово», стало быть, никакие слова не в состоянии объяснить звуки. Но с другой - смысл-то, образность в музыке, как в любом искусстве, есть, а значит, поиски его абсолютно правомерны. Это, собственно, и должен ставить во главу угла каждый преподаватель специальной музыкальной дисциплины, раскрывая перед учеником содержательную сторону того или иного опуса и в зависимости от этого решая технические задачи. Именно таким музыкантом-мыслителем был Кара Караев, что со всей наглядностью было продемонстрировано на форуме: и в коротком отрывке из фильма, где композитор пытается словами донести до оркестрантов смысл своей музыки, и в теплых воспоминаниях Зохраба Адигезалзаде. Дело в том, что именно Адигезалзаде и Сарвар Ганиев были первыми исполнителями скрипичной сонаты композитора, и вот когда они вынесли на его суд выученный текст этого произведения, Караев произнес потрясающую фразу: «Вы – молодцы, хорошо выучили… Это я написал плохую музыку». Сказано совершенно гениально – в двух словах раскрыта суть самого феномена исполнительства: можно сыграть ноты, а можно за нотами прочитать смысл.

Что же касается проблемы просветительства как таковой, которая действительно является, пожалуй, самой актуальной в современной жизни, скажу, что главным здесь, на мой взгляд, должно быть приглашение к творчеству. Последнее же, как известно, невозможно без умения самостоятельно мыслить.

Не удержусь, чтобы в рамках данного обзора не коснуться наболевших проблем, с которыми мы, преподаватели музыкально-исторических дисциплин, сталкиваемся все чаще и чаще. Студенты, не наученные не просто самостоятельно работать с текстом, но и отвечать на элементарные вопросы, предпочитают вызубрить готовый конспект (с пресловутыми штампами советских учебников вроде идейности и народности музыки Чайковского и т.д.), к живой музыке имеющий весьма отдаленное отношение. Вот и получается отчуждение музыки от ее смысла, когда, к примеру, ученик может отбарабанить по пунктам все положения оперной реформы Вагнера, не имея представления о музыке и содержании его опер и т.д. и т.п.

Я бы сказала, что извечная оппозиция: натаскивание – обучение, которая всегда существует в любом обучающем процессе, приобретает в нашей жизни судьбоносное значение. Да-да, именно судьбоносное, потому что от ее решения зависит, какими вырастут наши дети – свободно мыслящими, образованными людьми или послушным стадом, действующим только по указке. Так вот, возвращаясь к первому туру конкурса, посвященному теоретическим докладам, должна отметить, что, за редким исключением, он иллюстрировал как раз идею натаскивания. И это наглядно чувствовалось в выступлениях детей. Здесь невооруженным взглядом было видно, как взрослые тети и дяди переворошили кучу литературы, цитаты из которой озвучивали вымуштрованные малыши. Особенно отличились представители школы-студии, которую ее директор Тарлан Сеидов считает творческой лабораторией по воплощению в жизнь подобных идей. Не сомневаюсь, что им движет искренняя забота о просветительстве, ведь, как он не раз обосновывал свою идею, что плохого в том, что ребенок ознакомится с текстом, пусть даже написанным не им самим.

На самом деле подобная идея не только не полезна, но вредна. Во-первых, ребенка с детства приучают выдавать чужое за свое, во-вторых, зубрить, а не осмысливать, и, в-третьих, все это время на бесконечные репетиции отчеканенного текста отнимается от занятий собственно музыкой. О правомерности подобных экспериментов с детьми говорили и некоторые из членов жюри, которые высказали пожелания услышать от детей какие-то свои, пусть неправильные, но искренние суждения (не удержусь, чтобы не предостеречь: «искренние» суждения детей, вынесенные на публику, неизменно обернутся «красивыми фразами» взрослых).

Теперь - о взрослых участниках. Здесь связь исполнения с теорией представала в ракурсе научного исследования, и доклады скучного, описательного толка соседствовали с интересными, добротными сообщениями, свидетельствующими об эрудиции не только музыкальной. Нужно сказать, что тон здесь задавали представители России. Так что у теоретической составляющей конкурса был свой положительный момент, касающийся того, что такое хорошо и что такое плохо в музыковедении. Это, кстати, великолепно проиллюстрировал Фархад Бадалбейли, когда после нудного разбора романса Караева «На холмах Грузии» сел за рояль, взял два вступительных аккорда и наглядно продемонстрировал, какими средствами нужно создать образ горной природы.

Как продолжение идеи связи музыки со словом в рамках конкурса была проведена и научная конференция, где опять-таки яркие, творческие моменты были связаны с живым исполнительством и мыслями не умозрительными, а это самое исполнительство иллюстрирующими. Именно таким был вдохновенный доклад Агигат Магеррамовой, доцента БМА, ныне работающей в Эрзуруме, обнаружившей свободное владение как звуком, так и словом. Весьма органичным в плане свободных переходов от образных сравнений к живой иллюстрации было и выступление Самира Мирзоева, ныне доцента консерватории в Анталье (тем большее недоумение вызвало выступление его турецкого ученика, обнаружившее полное непонимание прелюдий Караева).

И вот в контексте подобных интересных сообщений теоретическая часть конкурса перестала казаться неуместной, как это показалось в самом начале. Более того, думаю, у многих возникла мысль о целесообразности самого соседства конкурса исполнителей с научной конференцией.

Школа и интерпретация

И все-таки именно музыкальная часть форума превратила его в событие, значимое, емкое, имеющее перспективу. Начну опять-таки с его просветительской подоплеки.

Ведь уже само обращение к музыке Караева пианистов разных стран расширило пространство распространения музыки азербайджанского классика. «Я был знаком с творчеством Караева, но не знал его фортепианной музыки в таком объеме», - признался Александр Бондурянский. Для азербайджанской же аудитории подобный панорамный показ караевского фортепианного творчества тоже был достаточно продуктивным, провоцирующим размышления и о стилевых изменениях на протяжении творческого пути композитора, и об особенностях его мировосприятия, проявившихся уже в ранних произведениях. Полезным оказалось и включение в обязательную программу для взрослых 12 фуг, где пианисты должны были продемонстрировать свои полифонические навыки.

Теперь - что касается интерпретаций, которые являются наиболее интересной стороной любого музыкального форума, здесь же они предстали особенно наглядно. Мы услышали, например, абсолютно разные прочтения караевской Сонатины в исполнении москвички Варвары Непомнящей, которая выделила в ней изящный неоклассицизм в национальном обличье, и киргиза Сапарбека Аманбаева, представившего ее в буйстве и необузданности кипящих молодых сил. Умная, благородная игра с богатой звуковой палитрой отличала москвичку Наталью Ручкину. Были среди исполнений и настоящие откровения: прелюдии 4-й тетради были сыграны Лилией Хуснулиной из Татарстана с такой целомудренной сдержанностью, с таким сочетанием изящества, интеллигентности и глубоко скрытой боли, что оставалось только руками развести, как такое удалось 20-летней девушке.

В младшей группе публику покорил своим артистизмом Мурад Абасов, который и в первом туре показал себя прямо-таки оратором, и во втором обнаружил темперамент и личностное отношение к музыке. Разделивший же с ним первую премию Фуад Ализаде – пример так называемого имманентного музыканта, отнюдь не мастера говорить, но обладающего природными музыкантскими качествами. Не по годам умную, тонкую игру продемонстрировала 13-летняя Эльнара Сафарова из Екатеринбурга, получившая, к сожалению, лишь третью премию. Вообще премий и дипломов на этом конкурсе было много. Одно то, что не обидели никого из младшей группы, – акт в высшей степени добрый и мудрый. Дети – наше будущее, и бережное отношение к их психике – залог будущих успехов. Тем более что среди них есть настоящие звездочки. Но вот вопрос: куда эти звездочки деваются потом? Ведь что скрывать, и это со всей очевидностью показал конкурс, сильная сторона азербайджанских участников состояла в демонстрации больше их природных данных, чем навыков пройденной хорошей школы, каковые показали участницы из Татарстана, Екатеринбурга, Грузии, не говоря уже о Московской консерватории. И разве случаен тот факт, что среди отечественных исполнителей не было ни одного нового прочтения тех же караевских прелюдий? (Так сказать, к вопросу о творческом подходе, которому учат с детства). Все это, как и неправильная постановка рук, небрежно выученный текст, грязная педаль, означает только одно: «что-то прогнило в датском королевстве»…

В свете звучащей на конкурсе караевской музыки, трагической по своей сути, в свете приуроченности форума к 90-летнему юбилею консерватории это «что-то» воспринималось с особой болью, болью за теряющиеся традиции, позволяющие, к примеру, в фильме об азербайджанских просветителях не упоминать имен Шароева, Данилова, Стельника и многих других, заменяя их именами теперешних должностных лиц, никакого отношения к просветительству не имеющих; болью за страну, где произведения одного из лучших ее представителей звучат очень редко в силу недостаточной квалификации исполнителей. Это касается и балетов Караева, требующих новой режиссуры, и его скрипичного концерта, и его скрипичной сонаты, подразумевающей содружество не пианиста и скрипача, но двух музыкантов большого калибра. Да что говорить, Кара Караев был, прежде всего, личностью огромного масштаба, и очень возможно, что серьезные проблемы в нашем образовании, в том числе и в области фортепианного исполнительства, объясняются именно отсутствием такого человека, чья шкала жизненных ценностей определялась бы высокой духовностью.

Но не будем пессимистами… Уже одно то, что Московская консерватория предоставила в качестве подарка форуму зал для выступления его лауреатов – пример конкретного полезного результата прошедшего конкурса, ведь впервые музыка Караева в полном объеме прозвучит в одном из центров мировой музыкальной культуры. Ну а что касается наших отечественных проблем, кто знает, может быть, первый международный конкурс, носящий имя Караева, явится неким толчком к масштабным деяниям, где множество личных амбиций объединится на благо общественного интереса. Дай-то Бог…

Имена победителей:

Младшая группа: 1 премия: Мурад Абасов, Фуад Ализаде

2-я премия: Нигяр Гахраманова, Вюсаля Бабаева

3-я премия: Турал Ханкишиев, Мерве Акйылдыз, Эльнара Сафарова, Назханым Дадашева

Дипломы получили: Турал Сулейманов, Нариман Амирасланов, Йигит Гюверчин

Старшая группа: Гран-при: Варвара Непомнящая

1 премия: Лилия Хуснулина, Фаган Гасанлы

2 премия: Наталья Ручкина, Тинатин Алавидзе, Гюльнур Камалова

Дипломы: Сапарбек Аманбаев, Тофиг Шыхыев, Рияд Мамедов, Шамма Пириева

Лейла АБДУЛЛАЕВА

Азербайджанские известия. – 2010. – 15 декабря. – С. 3.