Велибек Ядигяр — полковник Войска Польского

В апреле 1990 года в Варшаве на мусульманском кладбище состоялось перезахоронение Велибека Ядигяра. Он был предан земле с воинскими почестями при участии почетного караула Войска Польского. В последний путь его провожали близкие родственники, друзья. Оркестр играл траурный марш Шопена, кладбищенскую тишину взрывали залпы прощального салюта, ясин над могилой отслужил имам варшавского и белостокского прихода Александр Али Халецкий.

XX век, страшный и героический, полный предательства, обмана и массового героизма, век, в наследство от которого достался нам наш мир, в котором мы живем, перемешал в чудовищном историческом миксере миллионы судеб самым невероятным образом.

Хотя случайность — чаще всего непознанная закономерность. В чем же она? Есть она и в необычайной судьбе многих людей разных национальностей, оказавшихся очень далеко от дома, разбросанных по свету страшным взрывом большевистского переворота и гражданской войны.

Разные судьбы. Незаметные и известные, связывающие наши народы самым неожиданным образом. В нашей прессе печатались статьи, посвященные вкладу поляков в развитие азербайджанской науки, культуры, архитектуры, промышленности. Но процесс был отнюдь не односторонним. Были и азербайджанцы, без преувеличения можно сказать, прославившие Польшу, и о которых мы, к сожалению, мало знаем. В их числе — полковник Войска Польского Велибек Ядигяр, доблестной жизни которого и посвящена предлагаемая вниманию читателей наша очередная полоса «История».

Счастливая звезда командира

Велибек Ядигяр воспитал меня, свою единственную дочь,

как польку, гордую кавказским происхождением

Для меня было большой честью предложение от бюллетеня армии Краевой (АК) написать воспоминания о моем отце — аковце. Я волнуюсь, потому что это приглашение от коллег из АК, и еще потому, что могу написать в бюллетень, знакомый мне с детства и молодости. Ведь в этот бюллетень — тогда он издавался в Лондоне — часто писал статьи мой отец.

Дипломированный полковник Велибек Ядигяр был для послевоенной Польши противоречивой фигурой. С одной стороны, он считался нежелательной личностью: «белогвардеец», в молодости воевавший за независимость своей первой родины — Кавказа; с другой стороны, его уважали видные польские военные деятели, которые говорили (в 70-х годах), что «Вели не обязан был оставаться верным Польше, поскольку был азербайджанцем». В этом отношении высказывания моего отца всегда были одинаковы: «Остаться в Польше во время войны было моим долгом».

Велибек Ядигяр родился в красивом, богатом, гостеприимном крае. Юноша Велибек бросил учебу и пошел на войну. Борьба за свободу Кавказа закончилась тем, что в 1918 году Азербайджан, Грузия и Северный Кавказ провозгласили независимость, признанную Лигой наций.

Когда Красная армия вновь заняла Кавказ, отец и его старший брат — Аббас Али (Арчилбек Ядигяр) получили распоряжение отца (владельца Борчалы) немедленно покинуть родные края. Юноши перебрались в Грузию, а оттуда бежали на пароходе в Европу. Во время краткого пребывания в Стамбуле им стало ясно, что быстрого возвращения домой не ожидается. В это время несколько стран (Турция, Греция, Франция и Польша) открыли свои границы и предложили политическое убежище молодым офицерам с Кавказа, обещая при этом продолжение военной карьеры. Молодые братья Ядигяр выбрали далекий «Лехистан».

Это не было случайным решением — в их родовом имении служил поваром Мартин Яницкий — польский повстанец 1863 года. Вечерами, после работы, старый поляк рассказывал молодым кавказцам «байки» о свободе и как за нее сражаются. Эти рассказы о подлинных событиях вызвали в молодых головах восхищение и уважение к народу, который так долго мог бороться за свою независимость — именно поэтому они выбрали Польшу.

В 1921 году Велибек и его старший брат приехали в Польшу. Их приняли очень радушно. После прохождения различных курсов для офицеров отец получил первое назначение — в 10-й полк конных стрелков, который стоял в Ланьцуте. Во время очередных маневров он получил высокую оценку генерала Януша Глуховского (военного вице-министра и первого командира

7-го полка Люблинских Уланов). Генерал и его жена Мария занялись молодым кавказцем. По указаниям генерала отец закончил Высшее военное училище (выпуск 1930-32), а затем был переведен в 7-й полк Уланов, с которым был связан до конца своей жизни.

Окружение, в котором он находился, было в основном легионерским. Закадычным другом отца стал генерал Станислав Гжмот-Скотницкий. Может быть, из-за него отец, который никогда не служил в легионах, стал легионером по своим взглядам. Трижды в жизни он встречался с маршалом Пилсудским. Первый раз — во время подготовки к экзаменам в военном училище. Перед свиданием с невестой он засиделся в Бельведерской библиотеке. Сильно опаздывая, он выскочил из дворца, не успев застегнуть по уставу длинный войсковой плащ. На бегу он натолкнулся на человека, который оказался первым маршалом Польши — Юзефом Пилсудским. Увидев перепуганную мину отдающего честь молодого человека, маршал с улыбкой спросил: «А скажи-ка, парень, красивая она?» «Так точно, пан маршал!» — прозвучал ответ. «Ну беги, только плащ свой застегни».

Следующая встреча была во время визита важных гостей из Турции. Маршал потребовал: «Позовите мне этого турка, пусть переводит».

«Турком» был мой отец. Третьей и последней встречей был 3-минутный почетный караул у катафалка маршала в мае 1935 года.

Война застала отца на посту научного директора в Центре обучения кавалерии в Грудзензе. Он вернулся в свой полк и принимал участие в сражениях. Был взят в плен немцами. Через несколько месяцев был освобожден как чужестранец.

Немедленно по прибытии в Варшаву отец начал создавать 7-й конспиративный уланский полк; был создателем и командиром «Оленя» вплоть до 1944 г. Из рассказов «его хлопцев» — как он сам их называл — знаю, что был очень строгим и аккуратным командиром, но при этом его очень любили. Все считали, что с ним всегда «счастливая звезда», солдаты шли на задание спокойно, когда он шел с ним, знали, что ничего плохого не случится. Из-за личной дружбы с генералом Бур-Коморовским у отца были две функции в АК. Кроме своего любимого полка он был начальником отдела кавалерии в главном командовании. Я родилась в 1942 году в столичном городе Варшаве, моя мать Ванда была связной в «Олене», а я «помогала» ей возить секретную почту в моей детской коляске. Когда был создан подчиненный СССР аппарат власти в Польше, звучали призывы к восстанию в Варшаве, а Красная армия занимала восточные польские земли, генерал Бур-Комаровский дал отцу личный приказ выехать на запад, а также обещание, что восстания пока не будет. 17 мая 1944 года мы покинули Варшаву и выехали в Вену. Получив трагическую новость о начале восстания, отец вернулся в Польшу. К сожалению, было уже слишком поздно. Полк был почти полностью уничтожен при неудачной атаке на здание гестапо у аллеи Шуха. Тогда отец, сохранив полковое знамя, которое было закопано на территории имения Белковских, отдал свой последний приказ: распустить полк.

В эти драматичные и, как оказалось, последние минуты на польской земле отец отыскал моего деда — Станислава Эминовича, который после смерти на улице моей бабушки — Ядвиги (Булгарин-Эминович) бродил по руинам Варшавы. Отцу удалось покинуть (вместе со своим тестем) свою вторую родину в те минуты, когда советские танки начали входить в Варшаву. Семья воссоединилась в Вене и после трех месяцев пути добралась до Италии. Из Италии вместе с польской армией мы поехали в Англию. Сначала мы жили в лагере Тилсток, комендантом которого был отец, потом перебрались в Лондон. Родители все время искали во временных лагерях своих товарищей из АК.

Для меня, единственного ребенка, это незабываемые времена. Мне было четыре года, я была любимицей друзей моего отца: генерала Бур-Коморовского и его очаровательной жены Ирены, генерала Януша Глуховского и его жены — моей крестной матери, генерала Владислава Андерса и полковых товарищей. По желанию подчиненных отца из «Оленя» мое крещение было отложено на послевоенное время. Оно состоялось в Лондоне 28 декабря 1947 года. Крестной матерью была, как я уже вспоминала, жена генерала Глуховского, крестным отцом — генерал Казимир Сосковский, которого представил генерал Бур-Коморовский (вспомнить собственное крещение — это удивительное чувство...). Я была с отцом в тот день, когда польские боевые знамена были переданы в музей в Лондоне, тогда я не понимала, почему все такие серьезные, почему у генералов слезы на глазах...

После войны и демобилизации нам не оставалось ничего, кроме эмиграции. Мы попали в Аргентину. Приплыли 28 февраля на военном транспорте. Вместе с нами на корабле были люди, у которых не было ничего — даже документов. Сейчас же по прибытии отец приступил к созданию военных организаций: Независимого товарищества Армии Крайовой в Буэнос-Айресе (много лет он был его председателем), Товарищества 7-го полка Уланов, а через некоторое время — Союза кавказцев. Наконец, он стал вице-председателем Организации порабощенных народов Европы; ее председателем был литовец, генерал Теодор Даукантас, большой друг поляков. Через четыре года после приезда в Аргентину после долгой и тяжелой болезни умерла моя мать. Она до конца мужественно занималась нашим скромным хозяйством и в меру возможностей общественной деятельностью.

После ее смерти на отца легла ответственность по воспитанию единственной дочери. С работой было нелегко, особенно польскому офицеру-профессионалу. Первые несколько лет он работал в порту грузчиком на разгрузке судов, потом на текстильной фабрике, тоже как рабочий. Впрочем, не он один был в таком положении. Польские офицеры, часто уже немолодые, работали ночными сторожами (например, дипломированный полковник Земовит Грабовский), рабочими на разных фабриках (например, генерал Ежи Завиша — на фабрике синтетических материалов). Потом, одинокие, в преклонном возрасте, они умирали в приютах для стариков. По мере взросления я делила свое время между учебой, общественной деятельностью и ведением хозяйства, позднее еще и работой.

13 декабря 1971 года Ядигяр скончался от третьего инфаркта.

Некоторое время спустя я поехала в Польшу, а потом в Англию. Я хотела показать многие памятные вещи и бумаги его товарищам. И в Варшаве, и в Лондоне меня необычайно тепло приняли. Один из незабываемых моментов — когда генерал Пелчиньский водил меня по лондонскому музею подпольной Польши. Товарищество выпускников Высшего военного училища, Главный совет во главе с председателем Собоневским, Полковое товарищество и многие другие организации воздали мне все почести, причитающиеся моему отцу.

Два года спустя я переехала в Испанию, в 1980 году вышла замуж за Ежи Калиновского, которого знала еще в Аргентине, внучатого племянника святого Рафала Калиновского. 4 августа 1990 года я перезахоронила прах моих родителей на мусульманском кладбище в Варшаве, с участием почетного караула Войска Польского. Так моя мечта исполнилась. Полковник Ядигяр возвращался на свою вторую любимую родину. Это стало возможно благодаря большой помощи моих хороших друзей и товарищей отца. Аргентина и Польша вместе преодолели организационные трудности.

Не знаю, как закончить эти воспоминания. Может быть, так: отец воспитал меня как польку, гордую своим кавказским происхождением.

Мадрид, май 2003-го

Послесловие

Вернемся к началу нашего повествования. Так в чем же кроется наша непознанная закономерность? Почему дома, построенные польскими архитекторами, так вписались в наш ландшафт, что без них нельзя представить Баку? Почему многие поляки заявляют, что центр Баку похож на Варшаву? Даже Балтийское море поразительно похоже на Каспий (если не считать температуры воды). Почему именно в Баку польские ученые Потоцкий и Схибиньский первыми в мире разработали способ добычи нефти со дна моря? В общности судеб? Но они похожи у многих других государств, получивших недавно свободу, за которую боролись сообща. Кстати, помнит ли сегодня кто-нибудь, сколько поляков было в рядах армии независимого Азербайджана 1918-1920 годов?

В июне 1918 года, когда Баку был оккупирован силами Антанты, в Гяндже генерал Самед бек Мехмандаров начинает формирование Азербайджанской национальной армии. Туда же направляются Вели и Арчилбек Ядигяры. Присоединяются к ним и остальные братья и двоюродные братья: Давудбек Ядигяр, Мамедбек Ядигяр и Рахимбек Ядигяр. Так вот среди офицеров новой армии было много поляков. Ядигяр упоминал фамилии генерала Сулеймана Сулькевича, расстрелянного большевиками в 1920 году, полковника конной артиллерии Эугэнюша Дунин Марцинковского, поручиков Бравчинского и Поплавского. Рядом с ними служили капитан Ежи Клосовский, капитан Чарнецкий, капитан Павловский, капитан Томисич, полковник Дзевульский, капитан Снетловский, капитан Родзевич и другие. (Правда, был также и поляк Левандовский, командовавший 11-й Красной армией, оккупировавшей республики Южного Кавказа, но это уже другой вопрос).

И еще. В этой истории рано ставить точку.

В конце жизни, будучи тяжелобольным, Велибек Ядигяр начал диктовать дочери свои воспоминания, заканчивающиеся периодом его службы в армии АДР. Это бесценный материал для азербайджанских историков. К сожалению, пока он не опубликован.

Александр КОСТИН

«Велибек Садигбек оглу Ядигяров родился в октябре 1898 г. в селении Текели Борчалинского уезда Грузии, в семье потомственных беков.

После окончания Тифлисской военной гимназии в 1916 г. поступает добровольцем на службу в 1-й Дагестанский кавалерийский полк. Участник Брусиловского прорыва. Революция 1917 г. застает Велибека Ядигярова во время учебы в Киевском училище офицеров артиллерии, которое он так и не окончил — в 1918 г. он возвращается в Азербайджан и поступает на военную службу в Вооруженные силы Азербайджанской Демократической Республики. Сразу же направлен в Карабах командиром взвода.

После вторжения 11-й Красной армии в Азербайджан в апреле 1920 г. Велибек Ядигяров, продолжавший службу в Шеки, вместе с разрозненными подразделениями Шекинского кавалерийского полка отходит с боями

на территорию союзной Грузии и до марта 1921 г. продолжает бои с большевиками.

В марте 1921 г. эмигрирует в Турцию, а в ноябре 1922 г. — в Румынию. С 1923-го — на службе в ВС Польши в чине майора — командира эскадрона 10-го кавалерийского полка в Ланцуте. В 1928-1930 гг. проходит обучение в Высшей военной школе Войска Польского, заканчивает ее с отличием. По окончании учебы получает назначение в штаб кавалерии в г.Барановичи в чине ротмистра.

В 1933 г. написал «Военно-исторический очерк о Татарском уланском полке Войска Польского им. Мустафы Ахматовича». С 1936 г. — заместитель командира 7-го Люблинского уланского полка им. К.Сосковского.

Во время вторжения Вермахта в Польшу в сентябре 1939 г. был начальником штаба Мазовецкой кавалерийской бригады. Пленен, но отпущен немцами на свободу как иностранный гражданин. Однако Велибек Ядигяров сразу же присоединяется к Армии Крайовой и становится командиром полка. Активный участник Варшавского восстания 1944 г. С весны 1945 г. командирован в штаб при командире 2-го Польского корпуса Владиславе Андерсе. Участник боев при Монте-Кассино. После войны, в 1949 г., переезжает в Аргентину и живет в Буэнос-Айресе. Скончался там же в 1971 г. Награды:

— орден АДР «За храбрость»;

— польский «Золотой крест с мечом»;

— польский «За храбрость»;

— Крест Армии Крайовой.

Шамистан Назирли,

(«Расстрелянные азербайджанские генералы», Баку, 2006)

Зулейха ЯДИГАР-КАЛИНОВСКАЯ

Азербайджанские известия.- 2011.- 10 сентября.- С.3.