Джамиль МУФИДЗАДЕ, народный художник Азербайджана: «Если творишь, думаешь и развиваешься, то обязательно достигнешь своей цели»

Народный художник Азербайджана Джамиль Муфидзаде любит путешествовать, побывал почти в ста странах. А в дорогу всегда берет с собой этюдник. Быстрые зарисовки и эскизы, сделанные на выезде, по возвращении домой превращаются в графические и живописные полотна. Его произведения хранятся в частных коллекциях и музеях России, Германии, Франции, Италии, Египта, Турции, Ирана, Монголии. О себе и своих путешествиях Джамиль МУФИДЗАДЕ рассказал корреспонденту «Азербайджанских известий» Самире КЯЗИМОВОЙ.

— Джамиль муаллим, в этом году вам исполнилось 82 года и всю свою жизнь вы отдали искусству. Когда вы поняли, что хотите стать художником?

— Точно и не скажу. Мой отец работал в бухгалтерии шелкомотальной фабрики, а мама была домохозяйкой. Я был пятым ребенком в семье, и мама сделала все, чтобы все ее дети получили хорошее образование. Мой старший брат стал заслуженным энергетиком Азербайджана, две сестры закончили Медицинский институт, а младший брат был известным нефтяником-буровиком. Я единственный из нашей многочисленной семьи, кто решил посвятить свою жизнь изобразительному искусству. Рисовать стал в самом юном возрасте.

В то время в Ордубаде не было изокружков, мы с друзьями просто срисовывали портреты поэтов и художников и забавные иллюстрации из учебников. Когда я закончил 6-й класс, отец решил отправить меня в Баку, где на тот момент работал мой старший брат Гамид. Родители хотели, чтобы в дальнейшем я поступил в столичный институт. Так что учебу я продолжил уже в амирджанской средней школе. Брат жил в Сураханах и я каждый день по дороге в школу видел цепочки уходящих к горизонту нефтяных вышек — они производили на меня неизгладимое впечатление. По дороге я делал небольшие зарисовки, а дома заканчивал.

После 7-го класса я поступил в Азербайджанское государственное художественное училище им. А.Азимзаде, затем отправился в Киев. Там мне пришлось проучиться еще год в средней художественной школе, что, конечно, мне очень пригодилось. В тот же период я увлекся офортом. Это сложнейшая техника графики, при которой художник на медную пластину наносит кислотоупорный лак, затем иглой процарапывает слой лака по линиям будущего изображения до металла и помещает пластину в раствор азотной кислоты. За несколько раз получают желаемую градацию тонов. Покрывает пластину краской и помещает на офортный станок. На пластину накладывает влажную бумагу и под действием давления краска переходит на бумагу. В Киеве я узнал, что в Харькове живет и работает выдающийся украинский график Василий Мироненко. Я поступил на отделение графики Харьковского художественного института, где преподавал Василий Федорович. Он научил меня всем нюансам техники гравирования — я многим ему обязан. В институте много времени проводил за учебниками, читал специальную литературу, экспериментировал с офортом, посещал музеи, каждый день старался узнать что-то новое. На втором курсе института решил участвовать в художественном конкурсе Международного союза студентов, штаб-квартира которого находилась в Праге (Чехия). Первое место тогда никому не присудили, а второе разделили между мной и молодой художницей из Аргентины. Помню, вместе с памятным дипломом мне вручили дорогой по тем временам немецкий фотоаппарат Flexzaret 6. Для студента это была, пожалуй, самая лучшая награда.

Моя дипломная работа в институте — «Нефтяные камни» была высоко оценена госкомиссией. Мне даже предложили остаться в родном вузе и преподавать на кафедре графики. Но я решил вернуться на родину. В Азербайджане меня уже знали по участию в различных выставках. Мне выделили небольшую мастерскую в Доме художников и благодаря протекции тогдашнего председателя Союза художников Надира Абдулрахманова дали крошечную квартиру в Ичери шэхэр, чему я был невероятно рад. Старый город меня вдохновлял и воодушевлял на творчество. Каждый день я прогуливался по узким мощеным улочкам и открывал для себя что-то новое. Так в 1965 году родились первые пять листов моей серии «Ичери шэхэр». Эта серия пополнялась новыми работами вплоть до конца 90-х годов. Всего в ней около ста картин.

— Насколько известно, вы любите путешествовать и половина ваших работ сделана во время творческих командировок. Расскажите об этом…

— По натуре я очень неспокойный человек. Не люблю сидеть на месте. Мне нравится путешествовать, узнавать новые страны, знакомиться с новыми людьми. За свою жизнь я успел побывать на четырех из пяти (Антарктида не в счет) континентов. Несколько лет назад выпустил книгу, которая так и называется — «4/5 Земли», в которой собрал фотовоспоминания и работы, сделанные из путешествий по различным странам. Мне не довелось только увидеть Австралию…

Моя любовь к путешествиям началась с круиза по Дунаю в 1964 году. Год спустя я в составе творческой делегации побывал в Германии. Это была первая поездка за границу по линии Союза художников СССР, и для меня она была примечательна еще и тем, что мне удалось побывать на Всемирной выставке книжной и станковой графики, проходящей в Лейпциге, и посетить мемориальный музей, расположенный на территории концентрационного лагеря Бухенвальд. Я побывал и в Освенциме в Польше. И был потрясен тем, что увидел… В одном только Бухенвальде было замучено и убито более 50 тысяч человек! Я был так впечатлен, что всю экскурсию делал наброски в блокноте. После этой поездки появилась моя очередная серия графики «Бухенвальд».

Одновременно я продолжал работать над серией, посвященной главному богатству Азербайджана — нефти. Некоторое время оставался в общежитии нефтяников. Наблюдал за трудовыми буднями и своеобразным бытом вышкомонтажников, разведчиков нефти, бурильщиков, операторов подземного ремонта скважин, нефтедобытчиков... И рисовал, рисовал, рисовал. Нефтяные вышки для меня не просто металлические конструкции. В них можно разглядеть нечто схожее с азербайджанским орнаментом «шебеке».

— Какая из ваших командировок была самой экстремальной и запоминающейся?

— В 1975 году я вместе с несколькими художниками отправился в 40-дневную командировку на север Якутии. Путешествие началось с Якутска и поселка Тикси, откуда советские пограничники перебросили нашу делегацию на действующую полярную станцию Усть-Оленёк.

— Не страшно было отправиться из жаркого Баку в ледяную Якутию?

— Это было осознанное решение. К тому времени я успел объездить весь Азербайджан. Это раскаленный песок, жаркое солнце, жара, много зелени и синевы. Поэтому и работы получались такие же яркие, сочные и богатые цветом. В какой-то момент мне захотелось увидеть и запечатлеть нечто контрастное — аскетичную природу, холодные краски и сдержанные пейзажи. Мы побывали у оленеводов и полярников в тундре. Там, где вечная мерзлота и не растут деревья, где живут северные олени, а вместо холодильника жители используют ямы, вырытые в промерзшей земле. Я делал наброски всего, что видел вокруг. Через год с этой же командой я отправился на север России, побывал в Архангельске, Кандалакше и Кеми. Эти края отличаются от суровой природы Якутии особой теплотой красок и, я бы сказал, некой лаской. Я провел в тех краях 80 дней и собрал огромный материал в виде эскизов, которые вылились в большую серию — 74 работы! По итогам того путешествия были организованы выставки в Баку, Москве, Архангельске и Северодвинске.

Спустя несколько лет по линии Союза художников СССР у меня была двухнедельная командировка по Монголии. Первые впечатления от Улан-Батора — серое небо, бездорожье, одинаковые коробки-пятиэтажки, отсутствие зелени на улицах и два дацана (буддийский храм), зарисовки которых мы с моим украинским коллегой успели сделать со всех четырех сторон. Разнообразила наше путешествие поездка в пустыню Гоби, куда нас в шесть утра доставили на вездеходах. Пустынные районы Гоби, как принято считать, вот уже на протяжении 65 миллионов лет остаются практически неизменными. Только представьте себе картину — одинокая юрта посреди песчаных песков и огромные двугорбые верблюды, прогуливающиеся в поисках растительности. Верблюды невероятно пластичные создания. Их сложно писать, потому что они находятся в постоянном движении. Нам пришлось стремительно делать схематичные наброски размером с ладонь, чтобы потом перенести их на бумагу. Нужно было успеть увидеть и запечатлеть на бумаге все самое интересное до наступления темноты. Темнеет в Гоби рано. В начале девятого вечера пустыня покрывается непроходимой мглой. Становится страшно от бездонной черноты и хочется, чтобы поскорее наступил рассвет. Незабываемые впечатления от одного дня, проведенного в Гоби, перетекли в три года труда. Получилось 38 работ, которые были представлены на моей персональной выставке, организованной в Баку и Улан-Баторе.

— Какая еще из поездок вам особенно запомнилась? Какая серия работ вам особо дорога?

— Сложный вопрос. Египет, Италия, Голландия, Сингапур, Польша, Чехословакия, Япония… Каждая страна, в которой мне повезло побывать, дорога мне и памятна. Все свои эмоции и впечатления я переносил на бумагу. Мне хотелось передать свои чувства и ощущения таким образом, чтобы зрители, увидевшие мои работы, почувствовали то же, что и я.

— На протяжении многих лет вы преподаете в Академии художеств. Чему стараетесь научить начинающих художников?

— Знаете, художник — это состояние души и образ жизни. Ты таким родился и не мыслишь себя в иной ипостаси. И не задумываешься, выгодно тебе это или нет. У меня была жажда к творчеству, которая меня всего поглощала. Очень важно не сворачивать с намеченного пути. Поверьте, если ты выдержишь все невзгоды и трудности, в один прекрасный день двери успеха обязательно распахнутся перед тобой. Если ты творишь, думаешь и развиваешься, то обязательно достигнешь своей цели.

Азербайджанские известия.- 2016.- 16 апреля.- С.1, 3.