Афаг МАСУД, прозаик, драматург:«Сегодня в Азербайджане создается сильная литература»

«Избранные сочинения» известного писателя, драматурга, заслуженного деятеля искусств Азербайджана Афаг Масуд, изданные в прошлом году в Москве, были с большим интересом встречены российской литературной общественностью. О вошедших в сборник романе «Свобода» и рассказах в российской печати были опубликованы аналитические статьи и рецензии. В последнем номере «Литературной газеты» опубликовано обширное интервью Афаг МАСУД под заглавием «Мистическая тайна свободы», где она затрагивает общую картину развития азербайджанской литературы и многие другие вопросы.

— Афаг ханым, в сборнике «Избранные произведения» (роман «Свобода» и рассказы) вы в той или иной мере затрагиваете темы, связанные с подсознанием. Как вы думаете, насколько взаимосвязаны вопросы подсознания и свободы? Может ли человек не быть свободным даже на подсознательном уровне? Возможно ли, в принципе, быть свободным?

— Думаю, это самая таинственная и загадочная из неисчерпаемых тем, требующих бесконечных исследований, связанных с изначальным сотворением человека. В одном из откровений, содержащихся в Коране, Всевышний, обращаясь к человеку, говорит: «Я создал тебя свободным. Ты сам превратил себя в раба своих желаний и прихотей». Это обращение, безусловно, адресовано первосотворенным людям — Адаму и Еве. Но вся история человечества, документы, факты, реальность, сама жизнь показывают, что человек, созданный свободным, все же не смог обрести свободу. Думаю, первичная причина этого — и этот судьбоносный момент описан во всех священных писаниях — сам человек, сорвавший запретный плод и навеки изгнанный из рая. Все прочие беды — в том числе проблема свободы, которой так и не удалось достичь, хоть борьба за нее, продолжающаяся по сей день, идет уже который век, — думаю, начинаются отсюда. Ненасытная алчность, увлекаемый ею в бездну жуткой материальности обманутый человек, внушаемые ему поддельные представления о нем самом, о мире, ошибочные действия и желания, скопившиеся к концу жизни горы ошибок и грехов, нагроможденных друг на друга, собравшиеся в объемистые отчетные тетради для Судного дня.

И как ни странно, приходится мириться с неутешительным выводом о том, что хоть и прошли века, эпохи, человек, сохранивший ментальную память, всей душой, всем своим существом, в своем подсознании остается тем самым изгнанником из рая. Это и есть, на мой взгляд, злосчастная история «права на свободу», обусловливающего участие человека в реальной жизни, его мысли и поступки, право, которое он ищет и не может обрести в пучине «несправедливостей» и «недоразумений». И, как видно, хоть и на всем протяжении истории все народы земного шара боролись за свободу и демократические идеалы, считали это наивысшей ценностью человеческого бытия, высшим правом человечества, в конечном счете они потерпели поражение. И в целом как социум, и индивидуально. То есть так продолжалось на протяжении тысячелетий; думаю, так будет и впредь. И ныне, углубляясь в тайну человека, невольно оказываешься на пороге необъяснимой, какой-то мистической тайны — горькой правды о том, что даже осознать, что, в сущности, такое свобода, для человека так же невозможно, как представить себе Вселенную, ее масштаб и пределы. Думаю, это божественная преграда, воля Всевышнего.

— Роман «Свобода» отражает ваш взгляд на события, произошедшие в истории Азербайджана, или вас интересует тайна сновидений? Это произведение как нельзя лучше демонстрирует беспомощность буквально всех, независимо от социального статуса, перед загадочным, необъяснимым миром сна.

— «Свобода» воспринимается как историко-психологический роман. Книгу можно так и охарактеризовать. Общественно-политические события, происходившие в Азербайджане в середине 80-х, народные массы, поднявшиеся на борьбу за свою независимость, события, разворачивающиеся на площади Свободы, игрушечное правительство, своим дилетантством и неопытностью увлекавшее страну в пропасть, трагикомические приключения членов этого правительства и прочее и тому подобное. С точки зрения человеческой, общественно-политической и социальной свободы, площадного движения и прочего роман перекликается с событиями, происходящими сегодня в ряде стран мира, и был встречен с неподдельным интересом во многих странах. Однако общественно-политическая линия — лишь первый, внешний пласт текста. За ним, на следующих уровнях, на передний план выступают те самые ограничения свободы, о которых мы говорили, несвобода человека не только в реальной жизни, но даже в сновидениях, куда никто не сможет вторгнуться, которые видит только он один, превращаясь в участника загадочных ситуаций и событий, разворачивающихся в лабиринтах его собственного подсознания... Линия сновидений и подсознания так или иначе проходит, можно сказать, во всех моих произведениях. В романе «Свобода» она раскрывается более фундаментально — на фоне целого исторического этапа. Это было сделано не намеренно, так получилось само по себе. События, происходившие перед глазами и всегда волнующие меня временные измерения, каким-то мистическим образом переплелись в этом романе, образовав четкую картину, и, думаю, именно этим роман так полюбился читателям.

— Афаг ханым, как вы оцениваете современную азербайджанскую литературу в сравнении с советским периодом?

— Сегодня в Азербайджане создается сильная литература. Это ощущается в творчестве как представителей среднего поколения, так и молодых авторов. Азербайджанская литература еще на ранних этапах своей истории внесла несравненный вклад в мировую сокровищницу художественной мысли как в качественном, так и в количественном отношении. Эта светлая стезя, начинающаяся с начала ХI столетия, озаренная гениями Низами Гянджеви, Мухаммеда Физули, Имадеддина Насими, продолжается с тем же светлым вдохновением и сегодня. Советская идеология, как и в других странах бывшего СССР, конечно, не могла не повлиять и на нашу литературу. В тот период рядом талантливых авторов было написано и множество фальшивых, идеологических произведений. Однако в те годы, вопреки притеснениям и давлению, была создана и серьезная литература. Такие поэты и писатели, как Мамед Саид Ордубади, Джафар Джаббарлы, Гусейн Джавид, Алиага Вахид, Микаил Мушфиг, Мир Джалал, Энвер Мамедханлы, Али Керим, Мамед Араз, Муса Ягуб, Иса Гусейнов, Сабир Ахмедов и другие, невзирая на суровый режим, создали истинную, высокую литературу. Этот процесс продолжается и сейчас, и общая картина показывает, что проросшие в этой благодатной земле семена художественного слова весьма плодородны и еще подарят миру много питательных плодов.

— Вы перевели произведения Маркеса, Вульфа, Кортасара, Борхеса… Перевод каких произведений дался вам наиболее сложно и почему?

— Наиболее сложной для меня оказалась «Осень патриарха» Маркеса. Это произведение, как известно, состоит из запутанных фантасмагорических событий и ситуаций, описаний чувств и мыслей, порой занимающих одну или две страницы; это крайне сложный текст как с точки зрения языка, так и по стилю повествования, и, естественно, переводить его было достаточно непросто. Спонтанный поток мыслей, на первый взгляд не опирающийся на какую-либо логику, сменяющийся с неожиданной внезапностью от страницы к странице, стертые границы между прошлым и реальным делают роман сложным не только с точки зрения перевода, но и для читателя. В процессе перевода мне порой казалось, что Маркес сделал все это намеренно, продуманно, с целью завлечь читателя в сплетенную с виртуозным мастерством паутину своих видений, вскружить ему голову, показав ему, что мир — отнюдь не скучный, бессмысленный, нескончаемый водоворот социума, а полон необъяснимых истин...

— Чье влияние было наиболее сильным в формировании ваших взглядов? Кто из русских классиков наиболее близок и интересен вам?

— Думаю, великая русская литература оказала сильнейшее влияние на всех писателей мира. Было бы сложно обрести целостное представление о человеке, не прочитав Гоголя, Достоевского, Чехова, Толстого... Это учителя — великие, сумевшие исследовать потаенные уголки человеческой души, его внутренний мир чуть ли не на микроскопическом уровне, внести беспримерный вклад в сокровищницу мировой литературы. Но это не конец пути. В целом эта стезя — тайна человека, бытия и мироздания — бесконечна и неисчерпаема. Как говорили суфии: «Человеку не суждено до конца постичь истину, даже если ему будет отведена тысяча лет и весь отведенный ему срок он посвятит себя поискам». То есть непокоренных территорий бесчисленное множество, можно сказать, им нет конца, как нет конца пути. Каждый следует своим путем и по мере своих способностей и возможностей обнаруживает то новое, чего не коснулось ничье дыхание, куда недотянулся гарпун мысли. Так дорога простирается в бесконечность… Это путь серьезной литературы. И большую ошибку допускают те, кто уверяет: в литературе ничто не ново, и написанное сегодня — лишь повторение в ином виде уже написанного ранее. Как неповторимы папиллярные узоры, кружевная структура снежинок, так же и видение, ощущение и прорывы мысли не повторяются.

Азербайджанские известия.-2018.- 27 октября.- С.1;3.