Рамазан АБДУЛАТИПОВ, Чрезвычайный и Полномочный Посол России в Таджикистане:

«Гeйдaр Aлиeв был человеком, в котором мы видели олицетворение Кавказа»

Рамазан Абдулатипов — одна из наиболее ярких и харизматичных политических фигур на постсоветском пространстве. Интерес к нему в Азербайджане обусловлен не только тем обстоятельством, что он уроженец очень близкого нам Дагестана, но и тем, что он тесно был вовлечен в урегулирование кавказских проблем. Об этом и многом другом — в эксклюзивном интервью Чрезвычайного и Полномочного Посла Российской Федерации в Таджикистане Рамазана АБДУЛАТИПОВА Саадат КАДЫРОВОЙ (ИТАР-ТАСС) для 1news.az. Предлагаем его вниманию читателей с небольшими сокращениями.

— Рамазан Гаджимурадович, вы успели многое: были министром, депутатом Госдумы РФ, сенатором в Совете Федерации РФ, послом РФ в Таджикистане. Хотелось бы узнать, какой период своей жизни вы считаете наиболее эффективным и когда вы себя чувствовали наиболее реализованным? Где вам было интереснее всего?

— Наиболее реализованным я себя чувствовал, когда после окончания медицинского училища работал заведующим фельдшерским акушерским пунктом далеко в горах. Мне было около 19 лет, я считал себя большим человеком, нужным людям, этому миру, я считал, что достиг больших высот, раз мне доверяют человеческую жизнь. А если говорить о последующих периодах, то думаю, если бы дали нормально работать, то это, конечно, период моей работы министром по национальной политике. Это сфера развития народов, их культуры и традиций, красота многообразия, когда люди понимают друг друга и им помогают, чтобы они поняли. К сожалению, настоящую фундаментальную работу нам еще не удалось начать и, самое главное, мы пока не смогли учесть опыт солидарности и сотрудничества самих народов. Кроме того, национальная проблематика чаще всего возникает на уровне политических элит. Если оставить простых людей в покое, они учатся друг у друга, изучают языки друг друга.

Например, я недавно был в Таджикистане в очередной раз, и мне рассказали — там было одно большое село еще в советские времена, где жили люди разных национальностей: таджики, узбеки, русские и т.д. И вот если во время заседания сельского совета кто-то первый вставал и начинал говорить на татарском языке, после этого все выступающие говорили на татарском, если начинали на узбекском, все продолжали на узбекском. То есть людям не навязывали, они сами знали по 5-6 языков каждый, надо просто оградить народ от людей больных, неполноценных, маргинальных, поэтому я считаю эту работу очень интересной.

— Я знаю, что вы когда-то были инициатором создания комитета по урегулированию Кавказкой четверки, куда бы входили Азербайджан, Россия, Армения и Грузия. Много было на эту тему «за» и «против», но после этого много чего произошло, и может, если бы удалось создать тогда этот комитет, была бы своеобразная превентивная мера к тому, чтобы не произошло того, что случилось после на Кавказе. Сегодня существует конфликт между Арменией и Азербайджаном, конфликт, который находится в некой стагнации, и если раньше заинтересованы в этом были сторонняя Россия, Турция и Иран, то сегодня все больше сил извне хотят иметь влияние на регион, в частности, я говорю о ЕС и США. Что думаете по этому поводу?

— Кавказская четверка была образована, мы долго убеждали Бориса Николаевича, летали к Гeйдaру Aлиeву и к Шеварднадзе — это были 1992-95 годы. А в начале 2000 года я предлагал возрождение Кавказкой четверки и создание комитета, куда бы вошли представители от каждой из этих стран. Более того, я говорил, что надо назначить верховного комиссара как руководителя этого комитета по кавказскому урегулированию. Этот проект я передал в несколько первых рук, но, к сожалению, нашлись люди, которые помешали его реализации. Самое главное, я убежден, что, может, нам и не удалось бы что-то урегулировать, но удалось бы сейчас держать ситуацию под контролем, я имею в виду весь Кавказ. Постоянно взвешивать различные подходы, уравновешивать возможности, чтобы не сталкивать народы. Я утверждаю, что ни один конфликт так до конца и не разрешен, потому что ни одна сторона не работает на его разрешение. Каждая сторона накапливает потенциал для продолжения конфликта, где-то это заморозилось, где-то стало тише...

— Сегодня случилось то, что случилось, вы видите пути решения? Например, сейчас идет разговор об открытии армяно-турецкой границы, хотя были обещания с турецкой стороны, что до решения вопроса Нагорного Карабаха открытия границы не произойдет.

— Если мы будем говорить что-то, то будет продолжение конфликта. Надо решить перечень вопросов, из-за которых страдают люди, семьи беженцев. Мы должны реализовать десятки проектов, которые логически приведут к решению проблем. Например, расскажу случай. В свое время, когда была война, я встретился с Дудаевым и в ходе переговоров взял у него список из 11 полномочий, его рукой написанные, которые он готов был делегировать федеральному центру — железная дорогая, внешние границы, воздушная линия и т.д. Приехал в Москву, а мне говорят: «А где признание, что Чечня находится в составе РФ?». Я отвечаю: «Это конечная цель, к которой нужно двигаться», а мне говорят: «Нет, дайте нам сначала признание, а потом все остальное». Тогда я спросил: «Скажите, пожалуйста, вам Турция делегировала хоть одно полномочие?». Мне отвечают: «А при чем тут Турция?» — «А при том, что принцип делегирования полномочий уже означает, что это государство признает вхождение в состав, протекторат и т.д.». Вместо того, чтобы двигаться в этом направлении, мы уничтожили там тысячи своих солдат и самих чеченцев. То же самое я говорю по Кавказу в целом, нужен общекавказский договор о принципах взаимоотношений, о решении конкретных проблем обустройства граждан и т.д.

— Я смотрю, у вас фото Гeйдaра Aлиeва, и из разговора я поняла, что вы неоднократно встречались.

— Мы встречались десятки раз. Я его считаю своим учителем в политике, и на самом деле у нас были хорошие отношения, он меня приглашал, я ездил, когда надо было посоветоваться. Самое главное, мы ничего не были должны друг другу, он был человеком, в котором мы видели олицетворение Кавказа, когда он был членом еще Политбюро.

— А как складываются взаимоотношения с нынешней властью?

— В прошлом году я был в Азербайджане. Позвонили помощнику, передали приветствие и добрые пожелания, а Ильxaм Aлиeв прислал машину, встретились, пообщались. Я ведь знал Ильxaма Aлиeва, когда ездил к отцу, когда он еще не был президентом, и сейчас я увидел совершенно другого человека — человека, который знает, что делает. У него ведь был выбор, были две дороги: одна — жить свободной жизнью, а вторая — служить своему народу, и он выбрал второе. Я был свидетелем того, что сделано, ездил, видел очень многое. Олимпийский центр, в каждом районе диагностический центр и т.д. Кроме того, когда мы стали говорить о национальной проблеме, он сказал очень правильно: «Мы жили в равноправном государстве, но все равно, если что-то не так, нам казалось, что нас обижают, потому что мы азербайджанцы, хотя, может, не всегда было так. Сегодня я в первую очередь пытаюсь построить и сделать максимум там, где проживают компактно малые народы: лезгины, аварцы, талыши и т.д.». Так что я вижу — многое делается в этом плане тоже, и я ему сказал, что очень высоко оценивал Гeйдaра Aлиeва. Когда я увидел, как работает Ильxaм Aлиeв, и поговорил с ним, я понял, что и в этом случае Гeйдaр Aлиeв оказался прав. Ильxaм Aлиeв очень достойно себя обозначил, ситуация нелегкая на постсоветском пространстве.

— Последний вопрос хочу вам задать о вашем творчестве. Вы человек, который олицетворяется с властью, и так приятно узнать, что в глубине души вы, оказывается, творческий и даже ранимый человек.

— Так получилось… Здесь планировать невозможно, мой старший брат, например, играет на пандуре и, наверное, лучше всех в Дагестане. Я играю, но хуже, а еще один наш брат всю жизнь учил одну мелодию и не выучил, то есть у каждого свои таланты. Это воспитание, школа: у нас была художественная самодеятельность, я танцевал, был лауреатом в 7-м классе, в семье играли на музыкальных инструментах. Я всю жизнь хотел научиться рисовать, но не смог, назло всем стал играть красками, и получались авангардные рисунки. Это, наверное, способ сохранить себя, потому что не всякая работа позволяет сохранить свой мир. Я когда играю на пандуре грустную мелодию, у моего друга, он мой земляк из соседнего аула, выступают слезы… Есть родовые звуки и этого никакой симфонический оркестр не сможет подарить.

Азербайджанские известия.- 2009.- 15 апреля.- С. 1-2.