«Баку — это сказочный город!»

Инна ЧУРИКОВА, народная артистка России:

Каждый новый фильм, каждый новый спектакль с ее участием не перестает поражать и восхищать зрителя, открывая новые и новые грани ее дарования. Она всегда ошеломляюще неожиданна во всех своих ролях — трагических, комедийных, трагикомических, сатирических. Поразительно, но годы не уменьшают ее востребованности в театре и в кино, а делают ее еще блистательнее. Худенькая, невысокого роста, одетая с подчеркнуто неброской элегантностью, в затемненных очках, она могла раствориться в толпе гостей и участников только что завершившегося кинофестиваля «Восток — Запад». Могла, если бы не удивительный свет, который буквально исходил от нее. И при всем этом — полное отсутствие «звездности», которой так грешат нынешние актеры, — великая Инна ЧУРИКОВА около двух часов, оторвавшись от банкета и оторвав от него своего мужа, Глеба Панфилова, сидела в полупустом баре и отвечала на вопросы корреспондента «Азербайджанских известий» Людмилы ХОХЛОВОЙ.

— Вы родились в Башкирии…

— Да, в Белебее. К концу войны. Эвакуация, мамочка туда приехала и там меня родила. А выросла в Чашкино.

— Чашкино — это где?

— По Ленинградскому шоссе под Москвой. Помню, жили в постройке какого-то барачного типа, помню, что все было в цветах, потому что мамочка их обожала, сажала круглый год, ухаживала за ними, как за детьми. Судя по фотографиям, детство было бедным, есть снимок, где я, худющая девочка, подстриженная скобочкой, в коротком платьице, очень-очень простеньком, стою с целлулоидным поросенком в руке. Мне тогда было года четыре… Но я была так защищена любовью, что совершенно не ощущала бедности, скромности. Мама мне рассказывала, как во время беременности она говорила — я должна родить королеву, и вот видишь, так и родила королеву — тебя.

— Какой же чертик вывез вас на актерскую стезю?

— Все время, с самого детства я любила фантазировать, и для меня мир фантазий был гораздо интереснее реального. Хотя нет, реальный мне был тоже интересен. Но… Как это объяснить? Помните, у Пушкина «Над вымыслом слезами обольюсь»? Тогда у нас не было радио, телевизора, только патефон, и я фантазировала, придумывала себе очень красивую жизнь.

— Если бы не встреча с Глебом Анатольевичем, ставшим для вас мужем и главным режиссером, ваша жизнь сложилась бы по-другому?

— Все от Бога. Я не знаю. Он искал актрису для фильма «В огне брода нет» на роль Тани Теткиной. И увидел меня в телефильме, где играл весь тюзовский молодняк. Я тогда работала в ТЮЗе, играла Бабу Ягу, зайчиков, лисичек… Кстати, тюзовский конвейер часто становится отличной школой, если серьезно относиться к работе…

— Как вы?

— Наверное. Но продолжим. Худсовет «Ленфильма» меня тогда на роль Теткиной не пропустил, а Глеб настоял, сказал — или Инна, или никто. Так состоялся наш общий дебют в кино.

— Так эпизод в «Начале» — режиссер находит актрису на роль Жанны Д,Арк, когда та залихватски отплясывает в образе Бабы Яги, — почти биографический?

— Мы и поженились с Глебом на этом фильме. Я вообще очень и очень благодарна Глебу. Именно благодаря ему я перестала мучиться от ощущения своей ненужности и бессмысленности дела, которым занималась и занимаюсь до сих пор. Я поверила, что могу намного больше того, что во мне до сих пор видели.

— А каким образом вы это «можете»? Вы наблюдаете за другими или «все из себя»?

— Параллельно. Когда играла Лису, даже в зоопарк ходила, наблюдала… Что-то беру из себя. И, кстати, узнаю сама себя, свои возможности. Я же не знаю, что могу, что не могу. Я благодарна режиссерам, которые мне предлагают разные, совершенно неожиданные роли, потому что по этой дороге можно идти и идти и находить все новое и новое.

Есть роли, как в «Ширли-мырли», — буффонадные, когда играешь, словно по лезвию бритвы, когда «пережать», «переиграть» нельзя, есть роли — открытия, как в «Курочке-рябе»…

— А мне показалась эта лента негуманной…

— Ну что вы! Это же какая история! Перестройка, колхоз, где бывшая партийная активистка понимает, что кроме выпивки нечем сплотить людей, ее невероятная, странная, если не сказать, уродливая любовь и беспредельное одиночество. Одна отдушина — курочка. Я благодарна Андрону Кончаловскому за эту роль, благодарна Владимиру Бортко, который предложил мне генеральшу Епанчину, потому что это — целый мир, благодарна Владимиру Меньшову, у которого был юбилей — в это трудно поверить — 70 лет…

— …простите, перебью вас, а вы знаете, что он — бакинец?

— Меньшов — бакинец??? Глеб, ты слышишь, Меньшов — бакинец! Господи, такое ощущение, что все таланты только из Баку. Да вам общество надо создать «Бакинцы всего мира, объединяйтесь»!

— Что-то аналогичное уже создано. Но вернемся к теме.

— Марк Захаров всегда дает мне что-то новое, неожиданное. И, конечно, Глеб. Наша недавняя работа «Без вины виноватые», в ней моя роль была совершенно не открыта, абсолютно. Мы вместе открывали ее.

— Что вам бы сейчас хотелось сыграть?

— Гамлета, Мышкина… Вообще — характерную мужскую роль. Может, Глеб мне подскажет, как и где это сделать.

— У вас такие теплые отношения, я обратила внимание еще в фойе, на входе, как он бережно к вам относится — подал расческу, нашел зеркало. Вы вообще ссоритесь когда-нибудь?

— Давно забыли, как это происходит. Когда были моложе, часто ссорились. Даже переходили на разные стороны улицы. Я — в одну сторону, он — в другую.

— А мне показалось, что он очень спокойный человек.

— Спокойный — и взрывной тоже, если его не понимают. Ему нужны люди, которые его понимают.

— Кстати, в «Без вины» дебютировал ваш сын — Иван…

— Вот тоже — неисповедимы пути Господни. Заканчивая школу, он категорично заявил — «Никогда не буду режиссером, а актером тем более» и поступил в МГИМО на юридический. Закончил его, начал заниматься юриспруденцией, которая очень скоро показалась ему скучным, нудным делом. Стал ресторатором, у него в Переделкино ресторан «Дети солнца».

— У него вообще были к этому способности?

— О! Он с детства кулинарил. После каждой премьеры — еще будучи ребенком — накрывал нам стол. Но он очень творческая личность. Где-то с класса восьмого он мне давал уже дельные толковые советы. Читаю пьесу, трактую, работаю над ролью, а потом подхожу к Ванечке — прочти. И он сразу улавливает смысл и так разложит роль, так здорово, так интересно…

— Я уговорил Ваню сыграть Незнамого (в разговор вступил Глеб Анатольевич), роль, кстати, содержит один из самых ярких и самых трудных монологов в русской драматургии. Я собственного сына беспощадно бросил в эту пучину. И он поплыл. Природа свое берет. Генетика, если хотите. Сейчас он учится в Лондоне в кинематографической школе.

— Я не видела фильм. А кто играл отца, Мурова?

— Янковский.

— Эта роль была его последней?

— Нет. Последней была у Павла Лунгина в «Царе». Я до сих пор чувствую свое сиротство в театре (продолжает Инна Михайловна). Олег был красив, любим, талантлив. И когда я выходила на сцену, зрительская любовь к нему ощущалась и распространялась на всю сцену. Помню, я только пришла в Ленком, стою за кулисами перед выходом, волнуюсь, а у нас там тесно, декорации, двери какие-то… Никак не могу собраться. Вдруг вижу — рука чья-то тянется. Оказалось, Олег ко мне пробирается, пробрался, дотронулся до меня, сказал «царица» и обратно ускользнул. То есть благословил. Невосполнимая, чудовищная утрата. Мне его очень не хватает. Как, впрочем, не хватает Караченцева, Абдулова…

— Говорят, что в актерской среде настоящей дружбы нет. Вы — исключение?

— Очень люблю Галю Тюнину. Мы с ней познакомились на съемках «В круге первом». Умница, талант. Люблю Чулпан Хаматову, Дину Корзун — они не только замечательно играют, они еще и благотворительный фонд «Подари жизнь» создали, несчастным детям помогают. Я не согласна с той точкой зрения, что актерское поколение мельчает, в кино, в театре есть замечательная молодежь. А какие у вас талантливые молодые актеры! Я сегодня встречалась с ними на мастер-классе. Думающие, способные, интересующиеся. Познакомилась с Мелек Аббас-заде. Она играет в вашем театре Жанну. Замечательная, очень сильная актриса.

— Вы очень по-доброму относитесь к людям. А как они относятся к вам — вам это важно?

— Я не могу выдержать ненависть. Мне это тяжело. Но бывает, я чувствую какую-то неприязнь…

— Бывает? С вами?

— Может, мне это кажется. Я не знаю. Я предполагаю. А почему, собственно, меня все должны любить? Может, я кого-то достала, может быть, обидела — неосознанно, случайно…

— А вас обижали?

— Случалось. Но я могу это преодолеть, сказать себе — это не правда, это неверно, это история абсолютно сиюминутная, могу забыть, не держать в себе.

— При всей вашей хрупкости и деликатности вы создаете впечатление абсолютной победительницы.

— Да что вы! Я всегда была неуверенна, чувство робости во мне живет всю жизнь.

— Вы счастливый человек?

— Очень! И постоянно!

— Научите счастью.

— Не смогу… Впрочем… Меня радует все — день, птицы, кошки, безумно люблю деревья. Они такие же люди, как и мы с вами. Люблю природу. Она у нас в средней полосе очень скромная, нет того роскошного буйства, что царствует у вас, но такая она красивая…

— Инна Михайловна, это, конечно, глубоко интимный вопрос, но я его задам. Хотите — отвечайте, хотите — нет, просто вот мы сидим, беседуем с вами — великой актрисой, а у меня ощущение, что беседую с некой праведницей, очень светлой, очень мудрой. Вы верующий человек?

— Очень, очень.

— Я бы даже сказал, — вступает в разговор Глеб Анатольевич, — глубоко верующий.

— Но я не…

— Не религиозна?

— Да, если в том смысле, что не церковна — не знаю многих правил, не знаю многих ритуалов, молитв, много чего не знаю. Как вы думаете, это большой грех?

— Вы меня спрашиваете? Да я сама многого не знаю, в том числе и ответа на ваш вопрос. В данном случае вспомним Окуджаву — «…а безгрешных не знает природа».

— И никакая я не праведница. Вот, например, сижу, попиваю очень хорошую водку, которую выпускает Рустам Ибрагимбеков.

— Вы очень обаятельная женщина, какая-то светящаяся. Нет, не глянцем, а своим, особенным внутренним светом…Что главное — по вашему мнению — для женщины?

— Вы давно работаете на фестивале?

— Давно.

— Много раз задавали этот вопрос актрисам?

— Не помню. Помню ответ Алентовой — «вес!»

— (Смеется) Нет, для женщины главное — любить.

— Любить или быть любимой?

— Любить!

— Вы знаете, что когда Карлу Марксу задали этот вопрос — «Что важнее — любить или быть любимым?», он тоже ответил — «Любить».

— Глеб, ты слышишь, я — Карл Маркс!

— Вы следите за своей формой?

— Безусловно. У меня есть книжка калорий. Я ее листаю постоянно. Вот и сейчас — заглянула… Но есть одна маленькая хитрость — какой стол был накрыт на банкете! И я ем все, но по чуть-чуть.

— Тренажерами увлекаетесь?

— Да, но, не изнуряя себя.

— Есть свой парикмахер, свой массажист, свой модельер?

– Да. И это нормально.

— У вас уже были приезды в Баку. Вы дважды выступали в антрепризах. Как вам Баку сегодняшний?

— О, Баку — это сказочный город! Два дня Рустам показывал нам его. Сказка! Как он сильно изменился, какая новизна, какая чистота, уют, деревья…

— Как вам фестиваль?

— Я бы назвала его фестивалем мира и добра. Сколько счастливых лиц, сколько интересных фильмов, сколько интересных идей. Я знаю, как непросто организовывать такое мероприятие, сколько надо сил, времени, нервов. Так что да здравствует, Рустам!

Азербайджанские известия.- 2009.- 30 сентября.- С. 1, 3.