Михаил Гусман — «Герой дня без галстука»

Прибывший в Баку для участия в заседании Совета Всемирного конгресса новостных агентств и праздновании 95-летнего юбилея Азербайджанского государственного информационного агентства первый заместитель генерального директора информационного агентства ТАСС Михаил Гусман побывал в гостях программы «Герой дня без галстука» АЗЕРТАДЖ. Представляем вашему вниманию это интервью. — Сегодня «Героем дня без галстука» является первый заместитель генерального директора информационного агентства ТАСС Михаил Соломонович Гусман. Здравствуйте.

— Здравствуйте.

— Рады приветствовать вас в Баку.

— Спасибо.

— Даже не говорю добро пожаловать, тем более вам, потому что Баку — это Родина.

— Мы на Родине. Хотя, честно говоря, когда я прилетаю в Баку, и буквально в первые секунды, выходя из самолета, ощущаю аэропортовские запахи, иногда чуть-чуть тянет нефтью, иногда бывает душно, но все равно это непередаваемое ощущение родной земли и родного воздуха. Это, повторяю, не какой-то там садик. Это все-таки аэропорт. Но все равно, как только вышел из аэропорта, у меня появляется совсем другое ощущение. Комментарий корреспондента: Михаил Соломонович Гусман — советский и российский журналист, переводчик и интервьюер, радио- и телеведущий. Первый заместитель генерального директора ТАСС. Заслуженный работник культуры Российской Федерации, лауреат Государственной премии России. Родился 23 января 1950 года в Баку в семье подполковника медицинской службы Соломона Моисеевича Гусмана. Мать, Лола Юрьевна Барсук, вначале актриса, а затем переводчица, профессор Института иностранных языков Азербайджана. — А чего все-таки больше всего не хватает от Баку там — на своем рабочем месте? — Много чего. Всего даже не перечислишь. Наверное, от моей любимой кровати в моем шувелянском доме, когда просыпаюсь от того, что солнце встает из-за моря и слепит глаза — ну, это же счастье — до бакинских фруктов. Прежде всего, не хватает своих друзей, живущих в Баку, это самое, наверно, главное и самое большее, чего мне не хватает; до прогулок по родному городу. Я, знаете, никогда не был собачником. Всю жизнь прожил, и никогда особо не увлекался собаками. У меня с собаками были такие дружеские, взаимные отношения на расстоянии. А вот здесь, когда строился мой дом, возле дома, на этой стройке жила собачка, тогда еще маленькая; Рекс сейчас уже такой очень немолодой мой друг. И я вдруг, вот, в свои годы стал таким собачником, и моего Рекса тоже не хватает там. — Значит, кроме того, что вы являетесь собачником, что еще интересного у вас происходит в жизни в последнее время? — Стараюсь жить достаточно активно. В том плане, что кроме моей профессиональной деятельности в агентстве ТАСС, все-таки это мировое агентство, у меня там достаточно много всяких нагрузок и обязанностей, есть еще, может, вы знаете, моя любимая и родная телевизионная программа «Формула власти». Это такой телевизионный портрет глав государств. Мы уже сделали почти 300 программ с главными героями — монархами, президентами, премьер-министрами. Поэтому, в общем-то, скучать не приходится. — Столько сделано интервью за эти годы. То есть не перечислить и даже не вспомнить. Но, может, вы поделитесь с нами самым впечатляющим, запомнившимся … — Когда говоришь о героях «Формулы власти», ну, во-первых, там есть как бы две части. Собственно сами интервью и огромное количество безумно интересного, что остается за кадром, что не попадает на экран. Поскольку формат программы 24 минуты, а разговоры иногда затягиваются дольше. Всякого рода интересные, иногда даже смешные сюжеты при подготовке программы, в самих программах, которые зритель не видит. Я стараюсь по этическим соображениям не выделять своих героев, ну, как бы, исходя из того, что герои все нужны, герои все важны. Но когда меня все-таки спрашивают, какие интервью были самыми запомнившимися, я всегда выделяю три. Я называю бывшего, позапрошлого председателя КНР Цзян Цземиня, недавно скончавшегося короля Саудовской Аравии Абдаллу II и, конечно же, прежде всего, совершенно незабываемое для меня, растянувшееся на несколько часов интервью, а точнее даже не интервью, а беседа с Гейдаром Алиевым. Знаете, я никогда не устану повторять, что даже вот это интервью, ну как бы рабочий формат общения с Президентом Азербайджана, а мы тогда еще только начинали нашу программу, произвело на меня совершенно неизгладимое впечатление. Просто неизгладимое. Наверно, вы понимаете, что для меня, человека, чье становление — и гражданское, и общественное, и личное — происходило как раз в период, когда Гейдар Алиев возглавлял республику в качестве первого секретаря ЦК компартии Азербайджана, это было очень волнительно. Я был рядовой комсомольский работник. Он был лидер. И, конечно, он был для меня вершиной, на которую мы все смотрели и у которой учились. Но я, честно сказать, не мог предположить, что когда-то мне придется с ним беседовать именно в этом формате, брать у него интервью. И я у него попросил интервью в 40 минут, где-то около часа. И как-то уже к середине разговора он посмотрел на часы, которые висели на стене, и сказал: «Вот ты просил у меня час, а мы с тобой уже почти 3 часа беседуем». А это был еще не конец. Комментарий корреспондента: в 1973 году окончил Бакинскую высшую партийную школу. С 1973 года по 1986 год — заместитель председателя Комитета молодежных организаций Азербайджанской ССР. Одно из самых тяжелых обстоятельств, которые выпали мне в жизни, это потом вот из этих более трех часов потрясающей, я бы сказал такой исповедальной беседы с Гейдаром Алиевым попытаться сделать фильм в 24 минуты. Это нереально. Я тогда, что называется, в ноги упал руководителю телевизионного канала, тогда выходили на Первом канале, Константину Эрнсту с просьбой, чтобы мы сделали как бы 2 серии. Ну, хорошо. 2 серии — 50 минут. И вот я сидел и не мог никак завершить работу. Потому что и это хотелось оставить, и то хотелось оставить, и другое… И я не знал, что делать. Не знал, потому что это был такой разговор, у него такая мощная харизма. Когда он рассказывал, хотелось ухватиться за каждое слово. Это было безумно интересно. Просто по-человечески. Просто как восприятие такого гиганта. Комментарий корреспондента: с 1986 года по 1991 год стал заведующим отделом информации — руководитель пресс-центра Комитета молодежных организаций СССР. С 1991 года по 1995 год — директор Генеральной дирекции по информационному сотрудничеству «Инфомол». Кстати, накануне, где-то за несколько месяцев до того, как ему должно было исполниться 80, он же болел, и мы договорились — я обратился к нему, и он дал согласие на еще одно интервью. И мои ребята — команда — уже вылетели в Баку из Москвы, а я должен был прилететь через день. Это должно было состояться на следующий день, после того как он выступал перед выпускниками, по-моему, спецшколы Нахчыванского, когда он упал и потом нашел в себе силы подняться, потом еще раз упал и после этого попал в больницу и, естественно, интервью не состоялось. Прошло уже столько лет, а я продолжаю вспоминать Гейдара Алиева, жалею о том, что у нас с ним не состоялась еще одна встреча, потому что, как жизнь теперь показывает, это могло бы быть его интервью-завещание. Но жизнь распорядилась иначе. — Михаил Соломонович, а кто из героев вашей программы мог бы стать вашим другом в реальной жизни? Есть ли такие люди? — Вы задали хороший вопрос. Потому что я тоже над этим как-то думал. Был такой замечательный, еще в советские годы поэт Михаил Светлов. Его называли комсомольским поэтом. Он такой человек с юмором. Так вот, его как-то спросили, кто, на его взгляд, лучший поэт. Он говорит: «Вы знаете, в мире было много хороших поэтов, но обедать я хотел бы с Пушкиным». Так вот, если исходить из категории «с кем бы хотелось обедать», или, как Вы сказали, дружить, знаете, я не могу брать на себя смелость даже заочно навязывать себя в друзья великим, но должен сказать, что в таком бытовом плане очень симпатичным человеком, кстати сказать, был американский президент Джордж Буш. Он очень открытый, с юмором, правда, я был с ним и раньше знаком. Очень добрые отношения у меня сложились с бывшим президентом Польши Александром Квасьневским. Я его знал еще по комсомольской молодости. Он тоже открытый человек. Вообще-то, знаете, я всегда исходил из того, что я понимаю, что глава государства — это глава государства, журналист — это журналист. Мы оба делаем свою работу. Моя работа — задавать вопросы. Часть, пусть маленькая, но все-таки часть его работы, это отвечать на вопросы. Конечно, для главы государства встреча с прессой, с журналистами, интервью — это действительно совсем крошечная часть его рабочего графика. Но, тем не менее, это все-таки работа. И мне всегда нравится, как правило, так и бывает, когда мой собеседник уважительно относится к факту интервью. Дело не во мне, а в том, что он дает интервью известному агентству ТАСС, уважаемому телевидению. Я всегда все-таки представляю не себя, а свою страну. В данном случае Россию. Представляю свое агентство ТАСС, я представляю телевизионный канал Россия 24. — Но это ведь тоже целое искусство. Умение так продержать тональность. — Может быть, не знаю, насколько это получается… — Вы же располагаете к себе. 3 часа с Гейдаром Алиевым — это немало. — Я вам открою сейчас один секрет, об этом я еще никогда не говорил. Если бы у меня спросили: «А как вы определяете, удалось ваше интервью или не удалось?», я знал бы что ответить. Вот, если я чувствую, что после двадцати, тридцати, сорока минут моей беседы, интервью моему собеседнику не хочется завершать беседу, у меня вопросы кончаются или кончились, а я вижу, что он еще, скажем так, с удовольствием разговаривает, значит, удалось. Значит, у меня сложилось, получился с ним контакт. И такие случаи бывали. Иногда на экране это даже незаметно. Потому что это все-таки другая история — монтаж, как-то все складывается по-другому. Но вот в человеческом плане я чувствую, что ему это было по душе. — Чтобы достичь этого, нужно расти и расти, стремиться к этому, видимо, долгие годы… — У вас уже получается. Мне тоже с вами не хочется заканчивать разговор. — Правда? — Поэтому, считайте, если брать мои критерии, то у вас получается. — Спасибо большое. Кто, вообще, может стать другом Михаила Соломоновича Гусмана? Комментарий корреспондента: с 1995 года по 1998 год — вице-президент международного аналитического агентства «АНКОМ-ТАСС». С 1998 года по 1999 год — начальник главного управления международного сотрудничества, общественных связей и специальных проектов ИТАР-ТАСС. — Это тяжелый вопрос. Почему тяжелый? Вот я уже полжизни живу в Москве, а к дружбе, к понятию «дружба» отношусь все еще по бакинским критериям. Для меня друг — это тот, с кем ты каждый день, если не встретился, а лучше — каждый день хоть ненадолго, то поговорил по телефону. Там, типа «Necəsən? Nə var? Nə yox? Все хорошо?» там, то-се. Вот это есть дружба. Когда ты человека ощущаешь каждый день. А в Москве спрашиваешь: — Ты знаешь такого-то? — Да-да, он мой друг. — А когда видел его в последний раз? — Да в прошлом году. Ну, какая это дружба? Когда говорят «Москва — город-разлучница» — это правда. В Москве, к сожалению, очень тяжело бывает общаться с людьми. У всех свои дела, большие расстояния, пробки на дорогах. Я, например, чувствую себя нехорошо, если я со своим родным братом каждый день не поговорю по телефону. Значит, в этот день я или не выпил воды, или не поел. Ощущение такое, что я не могу. — А в семье, в семейных традициях что-то изменилось? — Конечно же изменилось. Потому, что я вырос в семье своих родителей. И я счастлив, что моих родителей помнят в Баку, моего папу, мою маму. Сейчас, кстати, я завершаю книжку при поддержке, помощи АЗЕРТАДЖа, Аслан муаллима памяти моих родителей. Мне очень помогли коллеги из АЗЕРТАДЖа собрать материалы о них, так сказать, воспоминания тех людей, которые с ними работали. Их друзей, к сожалению, осталось не так много. В основном остались ученики. Тех, кто с ними работал, не так много осталось в живых. Но, тем не менее, мне это очень важно и дорого, я хотел и хочу, надеюсь, что эта книжка в ближайшие месяцы выйдет в свет, о моих родителях. Так вот, я хорошо помню наш дом на улице Петра Монтина, 111, сейчас это улица Аловсата Гулиева. Мои родители приходили достаточно поздно, мама работала в Институте иностранных языков, папа в своей клинике в Сабунчи. И у нас каждый вечер собирались человек 10: ученики, аспиранты, какие-то друзья. И у нас дома всегда готовили 3 супа. Каждый день… То есть, чтобы мы сидели только со своей семьей, чтобы хоть раз мы вечером были дома одни, я не помню. Поэтому у нас был такой хлебосольный, открытый дом. Все, кто помнит моих родителей, они могут это подтвердить. К сожалению, эти традиции уходят. Вообще, я обратил внимание, что это даже в Баку происходит, и это меня совсем не радует. В Баку много возможностей. Масса прекрасных ресторанов, прекрасных кафе, и люди стали больше и встречаться, и какие-то свои праздники отмечать не дома, а в ресторанах. Я повторяю еще раз, и возможностей больше, и меняются бытовые какие-то привычки. Но все-таки моя душа осталась в том времени. И мне вот домашние посиделки, домашняя еда, домашние застолья, домашние праздники гораздо ближе и роднее, чем современные ресторанные, пусть даже очень «крутые» вечера. Я люблю домашнее общение. Комментарий корреспондента: с ноября 1999 года Михаил Гусман — первый заместитель генерального директора информационного агентства ИТАР-ТАСС. Изменился даже формат такого очень важного, может, самого важного в Азербайджане семейного института, как свадьба. Вот в мои годы свадьбы справляли в таких специальных залах, как и сейчас в ресторанах, но это было пиршество тостов. Очень велика была роль тамады, который предоставлял слово. Все они были уважаемые люди. В городе уже знали наперечет самых уважаемых людей, которые были прекрасными тамадами на свадьбах. К танцевальному веселью свадьба где-то подбиралась только к плову. До плова шло пиршество красивых слов, пожеланий, обращенных к жениху с невестой, их семьям. Сейчас я иногда бываю у нас на свадьбах, даже специально несколько раз прилетал на свадьбы. Это, как правило, буквально одно, быть может, два слова. А потом — гуляй. И честно говоря, опять-таки я остался в том времени, мне как-то не по душе то, что все сидят, поговорить нельзя, музыка громкая. Ну, кто любит танцевать, им, конечно же, раздолье. Но кто не очень любит танцевать, а любит больше поговорить, вот для них на свадьбах места для разговора не осталось. Опять-таки, возвращаясь к бакинской молодости, молодые люди моего поколения, мы выходили в город, как правило, после программы «Время». Она шла после 10 часов вечера. Мы выходили в пол-одиннадцатого в город маршрутом по улице Торговой, сейчас улица Низами, мимо Книжного пассажа, мимо садика Карла Маркса, сейчас Площадь Фонтанов. Названия менялись. Потом, мимо кинотеатра «Азербайджан», выходили на бульвар, гуляли по бульвару. И там вот, недалеко от Театра кукол было 2 чайханы, одну из которых почему-то называли «Марокко». Почему «Марокко» — до сих пор не знаю. Так вот, поздно ночью, ближе к полуночи, она еще работала. По-моему, чуть ли не круглосуточно работала. Там был только чай в армудиках, колотый сахар и редко лимоны. И вот мы там сидели, там были самые разные люди, выдающиеся в том числе. Мы сидели, пили чай и говорили, говорили, говорили. Столько тем было. Столько всего, что можно было обсудить. Это было красивое время. — Сегодня беседа получилась такая… с ностальгией. — Потому что, естественно, приезжая в Баку, во мне постоянно присутствуют ностальгические чувства. Они не могут не присутствовать. И в силу моих лет, и в силу моей любви к Баку. Я к Баку очень пристрастен. Я к Баку очень неравнодушен. Я безумно радуюсь всему тому хорошему, что происходит в Баку, и при этом моя радость уже полилась через край. Я стараюсь ею со всеми делиться. А в Баку хорошего все больше и больше. А если что-то не нравится, этого, слава Богу, в Баку совсем немного, я тут же жутко переживаю и готов, что называется, стучать во все двери, говорить, смотрите, мне кажется, здесь что-то у нас не получилось. Хотя, слава Богу, еще раз говорю, того что нравится и то, что вызывает у меня восторг, в разы больше. — И, Михаил Соломонович, напоследок: обычно вопросы задаете вы. Сегодня вопросы задаю вам я. Как вы себя ощущаете? — Я люблю разговаривать. Полюбил жанр интервью, брать интервью именно потому, что люблю разговаривать. Но я люблю и задавать вопросы, и отвечать на вопросы. Не знаю, насколько из меня хороший интервьюер, но отвечать на вопросы я тоже люблю. Мне было очень приятно разговаривать с вами потому, что вы говорили о вещах, очень близких мне, к которым я неравнодушен. Вы очень точно угадали ту человеческую ноту, в которой я существую, поэтому спасибо вам. — Мне так давно хотелось побеседовать с вами... — Спасибо вам за эту беседу. Благодарю. — Спасибо. АЗЕРТАДЖ

Бакинский рабочий.-2015. - 17 марта. - С. 5.