Одержимая искусством

Четыре награды Маргариты Керимовой-Соколовой

Недавно в Бакинском Музейном центре состоялась торжественная церемония вручения национальной премии «Деде Горгуд» известной азербайджанской художнице Маргарите Керимовой-Соколовой за вклад в развитие и пропаганду национального искусства за рубежом.

Маргарита ханым выразила особую благодарность за награду и оценку ее деятельности, отметив, что вдохновлена таким высоким признанием и испытывает чувство гордости: «Мое творчество, все мои достижения, удостоенные высоких зарубежных наград, я посвящаю своей родине - Азербайджану, и эта премия станет для меня большим стимулом в деле служения интересам моей прекрасной страны. А это мой долг».

В этот же вечер действительный член Всемирной художественной академии «Новая эра» Эльдар Гурбанов вручил художнице почетную ленту академика - звания, которого она была удостоена Всемирной академией художеств «Новая эра» за многогранный талант и многолетнюю деятельность на творческом поприще.

В феврале 2022 года во Флоренции, в Палаццо Боргезе состоялась торжественная церемония вручения художнице международной премии Леонардо да Винчи «Универсальный художник» за работу «Сага о Берлине». Следом, в Милане, в зале Музея науки и техники Леонардо да Винчи, ей была вручена международная премия Караваджо «Великий мастер искусств» за особые заслуги в художнической деятельности.

Уже 27 лет художница живет в Кельне, но всегда самыми тесными узами была связана с Баку, где часто проходили ее персональные выставки, встречи с коллегами, друзьями, родными и бывшими учениками, и их было не мало. Вот и в этот раз ни минутки свободного времени, да так, что интервью корреспонденту «БР» она дала по телефону.

- Чем питается ваш трудоголизм? Что придает вам сил и творческую энергию, да так, что за эти годы у вас было несколько десятков персональных выставок, не говоря уже об участии в общих?

- Трудоголизм естественное состояние для художника, если он не в «штиле», хотя эта несколько мучительная пауза тоже необходима. Есть идея, и ты начинаешь работать до полной реализации, когда жаль даже тратить время на сон. Подобный подход к делу выработался во время учебы на художественно-графическом отделении Педагогического института в Краснодаре, куда меня отправили родители, поскольку высшего художественного заведения в Баку тогда не было. На втором курсе наш декан подписал договор с Ленинградской (С.-П.) академией художеств. Их приезд на пленэр и мое участие открыли мне мир молодых художников, очень хорошо владеющих мастерством, глубоко погруженных в искусство, интересно мыслящих и много знающих. И, естественно, что мой инстинкт «догоняльщика» тут же включился. Участие в этом пленэре значительно повысил мой уровень, он много чего открыл для меня как будущего художника. Стало очевидно, какие разные методы и насколько выше уровень преподавания и обучения в Академии. Тогда же я и решила продолжить свое образование там. А пока пропадала в Краснодарском художественном музее, маленьком, но драгоценном. Я открывала для себя те же самые картины каждый раз по-новому. Это свойство большого искусства, глубина которого являет зрителю всякий раз некую новую грань. Краснодарский институт я окончила с отличием и мне тут же было предложено преподавание, но я предпочла поступить на стажировку в Ленинградскую академию художеств, вольнослушателем. Год провела в стенах, где некогда учился мой знаменитый прадед, академик Петербургской академии искусств Иван Соколов.

- На заре вашего творческого становления кого из азербайджанских или мировых художников вы могли бы назвать или своим учителем, или художником, который в какой-то степени повлиял на ваше формирование как художника?

- В Баку, после моего возвращения, родители познакомили меня с художником Сананом Гурбановым. Наши семьи были дружны. Санан учился в Высшем художественно-промышленном училище имени Мухиной. Уровень его знаний, подготовки и понимания искусства был, конечно, высочайшим. Мы подружились, и он стал моим наставником. Добрейший, остроумный, веселый и жутко талантливый Санан был довольно суровым зрителем и критиком. Это было мне необходимо для роста, но порой трудновыносимо. Санан знакомил меня с разными художниками. Мы бывали во многих мастерских. Это было так необычно, так впечатляюще, порой, ошеломительно. Каждый был занят своим поиском. Наряду с молодыми художниками я познакомилась с Саттаром Бахлулзаде, Тогрулом Нариманбековым, Таиром Салаховым, Расимом Бабаевым, Горхмазом Эфендиевым, Гафаром Сейфуллаевым и др. Это была очень мощная среда, которая меня формировала. Друзьями стали Кямал Ахмедов, Сара Манафова, Эльчин Мамедов, Уджал и Гусейн Ахвердиевы, Мусеиб Амиров, Рашид Исмайлов, Фуад Бакиханов. Все были очень сильные художники, и каждый шел своим путем. Это и была формирующая меня среда, и каждый из них, так или иначе, своим творчеством оказал на меня влияние.

Однажды Омар Эльдаров порекомендовал меня в Дом творчества в Сенеж, где я и написала первую большую работу и со мной даже был заключен выгодный контракт. Заявив о себе, таким образом, стала получать приглашения и побывала во многих домах творчества.

- Какая из выставок, в которой вы принимали участие, оставила особый след в памяти, а может, и стала судьбоносной?

- Санан Гурбанов часто приходил к нам домой, и мы вместе подолгу рисовали. Мастерских у нас тогда еще не было. Мы поставили перед собой задачу стать членами Союз художников. Для этого надо было представить свои картины минимум в трех республиканских и двух всесоюзных выставках. Отборочная комиссия была очень требовательной и строгой. Если хоть одна из представленных, предположим, пяти работ в результате отбора попадала на выставку, это был успех. И одна из моих работ, после строгого отбора, была представлена на осенней выставке в Баку, проходившей в Выставочном салоне имени В.Самедовой в 1969 году. В газете «Молодежь Азербайджана» репродукция картины была опубликована рядом с работой председателя Союза художников Азербайджана Надира Абдурахманова. Для молодой художницы это была большая честь. Позднее картину приобрели для московского Музея восточных культур.

Довольно много моих работ попало в ряд музеев и картинных галерей по республикам СССР. А национальным Музеем искусств Азербайджана было приобретено в разные времена около 20 лучших моих произведений, но когда несколько лет назад я хотела уточнить их список, выяснилось, что в наличии осталась только одна.

Работы мои находятся в картинной галерее Сумгайыта, в Музее современного искусства в Баку, в Третьяковской галерее, Саратовской картинной галерее им.Радищева и др. музеях. Около двухсот - в частных коллекциях в Америке и Европе.

Впервые в Германии я оказалась в 1988 году по личному приглашению известнейшего мецената Петера Людвига. Я была четвертой из художников, приглашеных в Кельн на открытие созданного им Музея современного искусства (Museum Ludwig). В тот год мои работы были приобретены многими частными коллекциями, а также корпорацией Тиссен-Крупп и фирмой Лукас, владеющими потрясающими картинными галереями, в коллекциях которых художники от Лукаса Кранаха, Дюрера до Пикассо. Кстати, один из немецких музеев приобрел картину «Луна над Дуйсбургом».

- Что вы можете сказать о том круге художников, в среде которого формировались?

- Мастерские в Доме художников мы получили одновременно с Сананом, и вот тут началась особая жизнь. Это был мощный конгломерат художников. На меня тогда обратили внимание Эльмира Гусейнова и Тогрул Нариманбеков. Наша дружба - особый подарок Судьбы продлилась всю жизнь и оказала на меня большое и очень плодотворное влияние. У Эльмиры и Тогрула мы часто собирались большой компанией, сплачивая воедино прекрасных и ярких людей нашего города. Бывали братья Ибрагимбековы, врач Валерий Князюк с Аллочкой Далиной - это уже область медицины, приходил и молодой Анар. Постоянно кто-то из московских, тбилисских и др. художников бывал у них в гостях. Собираясь, мы засиживались, бывало, до утра, и каждому давалось слово. Порой Магсуд Ибрагимбеков читал вслух только что написанные рассказы. Ему было важно мнение, в особенности Эльмиры, обладающей наитончайшим литературным вкусом.

Так мой путь познаний и открытий, начавшись в институте, продолжился в Баку. Рядом появлялись коллеги, они же друзья и единомышленники. Это были страстные дискуссии, обмен мнениями. Нам это было необходимо. Это были и есть выдающиеся люди, которые прошли через всю мою жизнь.

Мы продолжаем дружить с Асмяр Нариманбековой, и это для меня большая радость и подлинное счастье! Необыкновенно талантливая, многогранная, прекрасная Асмяр живет в Париже, где открыла Ассоциацию Тогрула Нариманбекова, ставшую частью UNESCO. Постоянно участвую в ее европейских художественных проектах.

- Как вы перешли от реалистического к абстрактному искусству?

- Это интересный вопрос. Когда я переехала в Германию, мне стали доступны все музеи Европы, в которые я езжу, смотрю, особенно, музеи современного искусства, выставки современного искусства, и вижу, как активно «живет» множество этих направлений, в том числе абстрактное. Можно наблюдать всевозможные эксперименты и открытия. Разнообразие форм, технических приемов, смешение стилистических сочетаний, различных видов и техник изображения. Открылись новые виды искусств: акционизм, видеоарт, перформанс, инсталляции и множество разных способов самовыражения.

У меня было несколько периодов. Neo-Abstrakt - это последний, однако все предыдущие, в том числе фигуративные, естественно, никуда не делись. У меня есть такая серия работ - «Сны о Караваджо», в которой, как раз, я сочетаю абстрактное выражение, если так можно сказать, с фигуративным, и это тоже обсеваемое мною невероятно интересное пространство.

Как я прихожу к тому или иному периоду в своем творчестве? Это получается, если подумать, так: я делаю что-то новое и нахожусь в этом пространстве какое-то время, иногда по несколько лет, затем возникает естественный переход к следующему. В творчестве, как и в жизни, я меняюсь.

- Как приходят темы ваших работ? В результате раздумий или спонтанно?

- Многое приходит спонтанно, а затем начинаются размышления. По сути, каждая работа - это открытие себя в новом холсте. Я все время наполняюсь искусством, изучаю его: в музеях, на больших смотрах.

Огюст Ренуар говорил, что художником он себя чувствует, когда смотрит на работы своих коллег. Это понятный процесс, потому что ты всегда себя сопоставляешь с кем-то. Многие художники могут сказать: «Я ищу…». Пикассо говорил: «Я не ищу, я нахожу». То есть художник ищет то, что в нем заложено. У меня же масса проектов в голове, и нужен миллион лет, чтобы их осуществить. В искусстве нужна одержимость. Вдохновение приходит во время работы.

Когда я переехала в Германию, у меня произошел культурологический шок. Многое так потрясло здесь, что, когда я сопоставила себя, достаточно известную художницу и в Азербайджане, и в Советском Союзе, с тем, кем я являюсь здесь, то подумала, что я и вовсе не художник и я не буду этим заниматься. Буду просто жить. Вот такая история.

- Ваши новые работы необыкновенно музыкальны. Слушаете ли вы музыку во время работы?

- Вы знаете, тема музыки у меня появилась как бы случайно, в процессе. Я задумала написать цикл работ, назвав его «Отражения». Тема «Рождение музыки» зародилась в 2020 году, далее я ее развивала фрагментами. Надо сказать, что у меня, действительно, есть несколько тем, к которым я время от времени возвращаюсь, но уже с новым видением. Это темы «Двое», «Карнавал», «Готика», «Музыка», «Ева», «Растения как иной мир», «Раковины как Космос». Они постоянно у меня присутствуют и, возвращаясь к ним, я что-то прибавляю новое. Но постоянно меняется манера изображения.

- Над чем вы сейчас работаете?

- Мне хотелось бы сделать большой мультимедийный проект в нескольких пространствах, переходящих одно в другое.

Франгиз ХАНДЖАНБЕКОВА

Бакинский рабочий.-2022.- 14 июля.- С.7.