Сливаясь с «Контрабасом»

Моноспектакль Шовги Гусейнова на MONOFEST в Казахстане

Сегодня в рамках I Международного фестиваля моноспектаклей MONOFEST в Костанае (Казахстан) пройдет показ моноспектакля «Контрабас» Азербайджанского государственного национального театра юного зрителя.

В рамках насыщенной программы с 12 по 19 мая зрители увидят моноспектакли «Человеческий голос» Ж.Кокто (Чехия), «Хеди! Жизнь и изобретения Хеди Ламарр» Х.Мэсси (США), «Продукт» М.Равенхилла (Германия), «Наедине с Пушкиным» (Казахстан), «Последний час Негоша» С.Томовича (Монтенегро) и другие.

Азербайджанский ТЮЗ покажет моноспектакль «Контрабас» народной артистки Ирины Перловой по произведению немецкого писателя Патрика Зюскинда в исполнении заслуженного артиста Шовги Гусейнова. Спектакль уже был отмечен рядом международных наград, с успехом ставился на театральных сценах России, Украины, Беларуси, Молдовы, Ираны, Турции, Шри-Ланки, Северной Македонии, США и др.

Исполнение Шовги Гусейнова производит глубокие впечатления не только на публику, но и на профессиональные сообщества разных стран. Так, например, увидев игру актера на бостонской сцене, театровед Алла Цыбульская сравнила его отношение к музыке с той преданностью, которую в свое время демонстрировали герои Константина Райкина и Константина Хабенского. «У него была такая же преданность музыке, такое же преклонение перед великими композиторами прошлого, такое же ощущение своего нижайшего места в музыкальной вселенной в иерархии музыкальных инструментов оркестра. Но в отличие от контрабасиста К.Райкина, неуловимо передававшего этнические характерные особенности музыканта еврея, Ш.Гусейнов сыграл музыканта азербайджанца, по пластике, жестам, интонации кавказца. И стала очевидна интернациональная природа образа, - пишет театровед, подчеркивая, что он знает, что будет уволен, если осуществит задуманное. - К предстоящему вечеру он замышляет крикнуть о своей любви на весь зал! На что он надеется?! Зачем это безумство? Ответа быть не может. Так душа человеческая, запертая в тайниках его груди, бьется и просится вырваться наружу. Открытый финал пьесы оставляет зрителей в неведении о том, что должно случиться с героем, но в преисполненности теми эмоциями, болью, страстью, горечью, которыми артист Шовги Гусейнов зажег зал».

Шовги Гусейнов не раз смотрел этот спектакль в исполнении мастеров сцены - Константина Райкина и Константина Хабенского. Однако он никогда не сравнивал свою игру с их интерпретацией. «Это великие артисты, - говорит актер. - В нашей постановке затронута лишь одна линия - «Сара и Контрабас» - всего одна из множества, заложенных в этой пьесе. Те версии, которые играли Райкин и Хабенский, длились более двух часов. Мы же сконцентрировались на конкретном аспекте, на эмоциональной связи между героями. Я никогда не сравнивал себя с ними. Никогда. Хотя с другими спектаклями такое бывает - невольно ловишь себя на сравнении. Но в этом случае - нет. Когда смотришь на таких артистов, понимаешь, сколько еще предстоит учиться, сколько нужно работать над собой, чтобы достичь их уровня».

В эпоху, когда актеры стараются громко заявить о себе, Шовги Гусейнов выбирает путь творческой честности. Его позиция - понимание того, что подлинное искусство всегда выше личных амбиций. Шовги Гусейнов не стремится перепрыгнуть через чужой опыт, он идет своим путем, с уважением к тем, кто прошел его раньше. И, возможно, именно эта тихая, почти незаметная внутренняя скромность делает его путь столь убедительным.

Что касается участия в фестивалях и реакции зрителей из разных стран мира, Шовги Гусейнов отмечает: «Зритель везде одинаков. Достаточно, чтобы он увидел на сцене живого человека и его судьбу. Для зрителя не важен язык, если на сцене живой человек. А воплотить это на высоком уровне - весьма непросто».

…Спектакль «Контрабас» в исполнении Шовги Гусейнова - неожиданное откровение. Обычно это произведение воспринимается как мрачная метафора одиночества и застоя. Герой буквально врос в свой инструмент, стал его заложником. Он бродит по звукоизолированной комнате, не решается на действие, снова и снова сбивается с мысли, спотыкается физически и ментально о собственное бессилие. Контрабас в этом контексте кажется не просто музыкальным инструментом, а символом, что сковывает, мешает дышать. Все в нем - от неуверенности до неосуществленных мечтаний - говорит о душевном параличе.

Интерпретация Шовги Гусейнова переворачивает представление публики о персонаже. В его исполнении перед зрителем не затравленный и зажатый человек, а фигура, обладающая колоссальной внутренней силой. Да, он по-прежнему одинок и зажат в рамках своего мира, но это не жалкое существование, а сосредоточие энергии, готовой прорваться наружу. Это герой, который не прячется за своим инструментом, а буквально сливается с ним, делает его продолжением своей души. Он берет его в руки не механически, а с трепетом, как нечто живое, значимое, без чего он не мыслит своей жизни.

В его прочтении образ обретает черты почти мифологического героя. Он понимает, что может потерять все, но решается закричать о своей любви на весь зал. И в тот момент, когда все сдерживаемое напряжение взрывается, зал наполняется той самой энергией - любовью, отчаянием, дерзостью. Так, за внешней оболочкой камерной драмы проступает подлинная трагедия и мощь человеческой души. Актер придает герою витальность - тот самый внутренний стержень, который делает невозможное возможным. И тогда уже не Сара кажется недостижимым идеалом, а сам герой становится тем, кто способен увлечь за собой. Возникает главный вопрос: откуда у этого замкнутого, одинокого музыканта вдруг столько внутреннего света и силы?

Пожалуй, именно в этом главный прорыв интерпретации: вместо привычного рассказа о бессилии мы наблюдаем момент внутреннего освобождения, на который способен далеко не каждый. Именно поэтому Шовги Гусейнов вновь зажжет зал, но уже в Костанае.

Фарида АББАСОВА

Бакинский рабочий.-2025.- 16 мая (№85).- С.8.