Фирдовси Атакишиев стоит дорого

Актеру Фирдовси Атакишиеву одинаково хорошо удается сохранять шик и блеск завсегдатая светской хроники и ценность свою актерскую на театральной сцене. В своем

лице Фирдовси удается сочетать образ самого сексуального актера азербайджанского театра с почти чеховской любовью своих театральных ролей. Он не желает ради рейтинга обнажать свою душу, чтобы потом, когда интерес пропадет, не пришлось выворачиваться наизнанку. В интервью New Baku Post актер опроверг самого Ильича, посчитав, что важнейшим из искусств является не кино. Первым делом – театр, а кино и сериалы – все потом.– Вы творчески проявляетесь в самых разных ипостасях.

Вы и телеведущий, и ведущий корпоративов, и колумнист, законченный светский персонаж. Но театр, наверное, – важнейшее из искусств? А все остальное – это потом?

– «Все остальное» – это судьба. То, что не дает мне скучать. Судьба так распорядилась, что имею возможность приносить пользу не только на театральной сцене. Но главное – это театр. – Однако один только театр – это скучно? Мы все помним

историю театра советского и не только, который настолько заполнял жизнь артиста, что редко кто находил время на что- то другое… – Театральная жизнь в Азербайджане совсем не скучная. Мне работаем в театре, мы ему служим. А что касается современного

театра, я не согласен с тем, что оне заполняет нашу жизнь настолько, что хочется еще чего-то. Еслу меня заявлена роль в новой постановке, то отказываюсь от всего,

что вне театра. Только после тогокак сдам спектакль, могу опятвзяться за телевизионные проекты, возобновить свою работу каведущий. Я все заранее планирую,

так как не люблю работать впопыхах. Именно поэтому согласепотерять в деньгах, которые имес корпоративов, свадеб и телевидения, если это будет ограничиватто время, которое должен потратить на театр. Мой выбор всегда пользу театра– В советское время азербайджанский театр был цельным – его не делили на азербайджаноязычный, русскоязычный, нТЮЗ, Аздраму, Русдраму и тадалее. Сегодня же у каждого театра в Азербайджане словно свокорни, которые нигде не пересекаются друг с другом– (Перебивая) Такая ситуациимела место с момента развалСоюза и до 1993 года. Многие те-

атры и вовсе потеряли свое лицо так как театр никому не оказался нужен в те годы. С того момента каждый театр как мог, так становился на ноги. Я пришел Русскую драму в 1992 году. Я заканчивал вуз в год, когда театр общество не пересекались. И нбыло работы ни в каком театреНо так уж получилось, что пригласили меня в Русскую драмуВ то время Адалят Велиев, нынзамминистра культуры, был директором этого театра. Именно

он стоял у истоков возрождения Русской драмы в Азербайджане. Он был единственным, кто смог сохранить лицо своего театра, театральные традиции, и не по-

терял своего зрителя. У нас тогда не было репертуара, играли только «Похищение по-итальянски». Но именно Адалят Велиев сделал все, чтобы наш театр стал элитным и посещаемым. А когда есть зритель, есть и стимул работать. Что касается разрозненности… У каждого театра своя специфика, своя школа. Но мне кажется, что многое зависит от режиссера. Если режиссер знает, чего он хочет, и приходит на репетицию каждого конкретного спектакля подготовленным, прекрасно знает актерскую сущность и умеет правильно подобрать актерский ансамбль, находит верный подход к каждому актеру, и между актером и режиссером создается некий творческий тандем, то половина успеха новому спектаклю уже обеспечена. – А почему вас не видно в сериалах? Игнорируете? Тоже считаете, что это признак дурного вкуса? – Ни в коем случае! Это определенный труд каждого актера. И меня радует, что у нас в Азербайджане сериальная индустрия развивается и идет по восходящей. Я сам был всегда сторонником этого, поскольку считаю, что сериалы необходимы на телевидении. Актеру необходимо само-

выражаться и самоутверждаться. Да и лишний заработок актеру никогда не помешает. Что касается моего отсутствия в отечественных сериала, я немножечко дорого

стою. (Смеется) А если серьезно, я очень ценю свой труд. Еще на заре сериального подъема я получал предложения, и даже были встречи с определенными людьми. Но

я предпочел подождать еще чуть- чуть. Пока они наловчатся, наберутся профессионализма, набьют руку на производстве сериалов. Потом уже можно продумать о полученных предложениях. А пока работы хватает. Честно скажу, я очень боюсь плохой режиссуры. Потому что режиссер для меня – это как пластический хирург, он может благополучно изуродовать или слепить богиню. Поэтому для меня важно не столько светиться в сериалах, сколько режиссер, с которым придется работать. – А полный метр у вас вызывает больше доверия? Вас в большом кино тоже не видно, хотя современный азербайджанский кинематограф уже заявил о себе даже на международной арене…

– Откровенно говоря, я так увлечен театром, занят на телевидении, что до кино просто руки не доходят. Но при этом мне довелось сниматься в кино. Это была

российская картина – многосерийный художественный фильм «Русский перевод». Я играл арабского подполковника. – И что? Сравнение не в нашу пользу? – Это не подлежит сравнению. В российском кино масштабы другие. Съемки «Русского перевода» проходили и в Баку, и в Тунисе. Я был звеном одной большой серьезной цепочки, в

которой во главу угла было поставлено абсолютное доверие к профессионализму друг друга. В России киноиндустрия уже поставлена на рельсы, там все налажено. Чего и нам желаю!

Bakupost.- 2013.- 19 января.- С.24.