Салим БАБУЛАОГЛУ: "Проза стоит намного ниже, чем поэзия"

Интервью "Эхо" с известным писателем и переводчиком

- Вы представитель "Новой волны" в азербайджанской поэзии. Какие веяния и наиболее яркие тенденции вы можете отметить в современной отечественной литературе?

- Так как вы говорите, что я представитель поэзии, поэтому я буду говорить о веяниях в поэзии. За последние 20 лет, я имею в виду эпоху независимости, очень многое изменилось. С начала XX века азербайджанская поэзия, если иметь в виду формальные признаки, развивалась в трех направлениях: арус, на котором зиждилась классическая азербайджанская поэзия, хейджа (поэтом, развившим эту линию, был Самед Вургун) и был также свободный стих, во главе которого стоял Расул Рза. Чисто метрически наша поэзия развивалась по этим трем направлениям. Наша поэзия была очень разнообразной, многогранной, было очень много интересных поэтов. Но в эпоху независимости в поэзии произошли значительные изменения. Так как не было уже границ, не было Советского Союза, тематических ограничений, тем, которые бы не могли затрагивать поэты, как таковых уже не было. Азербайджанская поэзия после 90-х годов стала напрямую общаться с мировой поэзией. Если раньше мы узнавали о мировых событиях посредством русского языка, то в этот период мы стали это делать по разным линиям: посредством английского, турецкого языков и так далее. Не было цензуры, и мы остались с мировым литературным процессом "тет - а - тет". Безусловно, это не могло не отразиться на самой поэзии. Она стала более откровенной, более искренней, более отважной. Но независимость и отсутствие ограничений показывали и свои негативные стороны. Знаете, искусство слова, искусство стихосложения - это порой искусство сомнения, ибо человек ни в чем не должен быть до конца уверен. Когда вдруг сняли все барьеры, люди подумали, что можно обо всем и как угодно говорить. Я имею в виду в тематическом плане. С другой стороны, развивались разные виды свободного стиха, в том числе интонационный верлибр, белый стих и т.д. Если кому-то кажется, что свободный стих - это стих без рифмы, без ритма, то это отнюдь не так. Там тоже свои внутренние законы. Но, не научившись этим азам свободного стихосложения, люди начали писать обычную прозу в столбик и называть это стихотворением. В формальном плане это выявило свои негативы. Как говорится, когда не ставишь футбольные ворота, куда бы ты ни забил, получится гол. Именно такая ситуация и получилась. Но все - таки я вижу больше позитива за этот период. Выросло новое поколение поэтов. Знаете, после сталинских репрессий азербайджанская поэзия почти потеряла свою метафизическую глубину. Со всей мощью она стала возобновлять себя именно после 1993 года, то есть эпохи независимости. Если говорить коротко, то теоретически именно так обстоит положение в поэзии. А если говорить о прозе, то она тоже интересная и своеобразная. Все, что было свойственно поэзии, было свойственно и прозе. Но проза по иерархии стоит намного ниже, чем поэзия. Поэзия - это все - таки более изящное искусство слова. Здесь требуется больше искушенности, нежели в прозе. Это мое личное и, может быть, очень субъективное мнение.

- Скажите, чем, по-вашему, современный читатель отличается от читателя предыдущих десятилетий?

- Современный читатель отличается от читателей предыдущих десятилетий прежде всего тем, что у него очень мало времени. Мы живем в такое время, когда жизнь меняется с огромной скоростью. Мы живем под нажимом ежедневной большой массы информации. Поэтому современный читатель любит читать легкие, быстро читаемые тексты, так называемое "легкое чтиво". Читатель сейчас не имеет возможности думать над прочитанным. На это у него просто нет времени. Он хочет такой материал, который будет легко усваиваться непосредственно в самом процессе чтения. А это скорее качество информации, нежели художественного произведения. Поэтому современный читатель утратил необходимые для чтения художественного текста навыки. Но, с другой стороны, за последнее время у нас, да и во всем мире создается очень хорошая литература, ничем не уступающая литературе предыдущих десятилетий. Значит, есть все - таки и хорошие читатели. Знаете, отвечая на ваш вопрос, я думаю над тем, что в отношении искусства, в отношениях писателя и читателя действуют несколько иные законы. Вот, допустим, в экономике основополагающими являются понятия спрос и предложение, а искусство живет по иным принципам. Писатель обязан всегда своими произведениями поднимать планку читателя, то есть он не должен стараться угодить аморфному образу читателя. Потому что читатель всегда умнее писателя. Но писатель никогда не должен стараться быть глупее читателя и думать о том, что читатель любит "легкое чтиво". Мы всегда должны требовать то, что свойственно искусству. Да, среднестатистический читатель любит получать легкую информацию, сидит перед телевизором и смотрит сериалы, общается в чате посредством компьютера. Я считаю, что для такого читателя не стоит писать. Надо писать для умного читателя, для некоего образа. Прочтет ли твое произведение другая категория читателей - это уже дело времени.

- Вы являетесь главным редактором журнала "Мировая литература" ("Дунья адабиййаты"). Насколько я знаю, этот журнал знакомит азербайджаноязычного читателя с образцами мировой литературы и также переводами отечественной литературы на многие языки мира. В этой связи я хотела у вас спросить: играют ли ваши субъективные предпочтения и вкусы как редактора при выборе того или иного писателя или поэта для публикации в данном журнале?

- Да, играют, и без этого не обойтись потому как, кроме того, что я главный редактор журнала, я еще и читатель. Но в большей степени я ориентируюсь не на свой вкус, а на литературные события, рейтинги, на проводимые опросы. Мои вкусы и предпочтения играют роль, но они не столь изолированы от литературного процесса. Я слежу за тем, что переводят русские, турки, что переводят в Иране. Но, знаете, в этой области столько упущено, что мы даже не можем пока переводить наравне с современным литературным процессом потому, что очень много непереведенного. У нас очень много неполноценности в области перевода. Вот, например, всего год назад на азербайджанский язык был переведен роман Джойса, которому уже исполнилось сто лет, и который давно считается шедевром мировой литературы. Из всего опубликованного мною было много авторов, которые не в моем вкусе, то есть это не "мои авторы". Но это не означает, что мы не должны его печатать. С другой стороны, есть очень много авторов, в издании которых большую роль сыграл мой вкус, но определенному контингенту читателей эти авторы не нравятся. То есть здесь примерно 50 на 50.

- Насколько я знаю, кроме литературы вы еще занимаетесь и журналистской деятельностью. Вами была создана книга "Литературные беседы" - плод вашей журналистской работы. С какими трудностями вам как журналисту пришлось столкнуться при создании этой книги?

- Знаете, если честно, у меня не было особых трудностей. Большинство людей, с которыми я беседовал при создании книги, сами приезжали в Баку, или же я сам встречался с ними, когда был за границей. Особых трудностей у меня не было потому, что я общался со своими собеседниками не как журналист, а скорее как коллега. Это намного облегчило задачу. Единственной трудностью была работа над самой книгой. В плане редактирования и проделывания рутинной работы, связанной с техническими делами, я очень ленивый человек. Я очень не люблю перечитывать то, что я сам написал. Поэтому нудная рутинная работа доставила мне некоторые трудности. В этой книге были собраны интервью, которые в разное время публиковались в разных газетах и журналах. Я всегда чувствовал интерес к этим беседам, во время этих бесед я понял, что если они будут интересны мне самому, то смогут заинтересовать и читателей. Поэтому я готовился, перед беседами тщательно изучал каждого своего собеседника, читал про них разные материалы. Но это самая интересная часть дела.

- Я знаю, что вы очень активно занимаетесь переводами. Вы перевели Пастернака, И.Бродского, Орхана Памука, французского поэта Мишеля Уэльбека, грузинского поэта Шота Иаташвили, некоторых польских поэтов. Как вы считаете, имеет ли право переводчик вносить в оригинальное произведение свои какие - то мысли и видение, или он должен строго придерживаться текста оригинала и не выходить за рамки авторского стиля и духа?

- Я придерживаюсь второй точки зрения. Я думаю, что переводчик не имеет права вносить изменения в оригинальный текст. Это касается не только смыслового пласта, но и пласта метрики. Так как я больше перевожу стихотворения, то буду говорить о них. Стихотворение - это прежде всего фонетика, звук. И каждое стихотворение есть уникальный звуковой ряд. И если переводчик каждый раз будет делать свои субъективные коррективы, то и стихи Пастернака в его переводе, и стихи Чеслава Милоша будут похожи на его собственные произведения, а этого делать ни в коем случае нельзя. Ведь, если это будет так, тогда зачем, вообще, нужны переводы?! Каждый читал бы другого автора и на его материалах импровизировал и создавал бы свои произведения. Я думаю, что при прочтении переводного произведения читатель обязательно должен почувствовать иной дух, иной язык, иное звучание, должен чувствовать, что читает переводной текст. Но, например, есть определенные слова, которые, если перевести дословно, то в языке перевода утратят свой смысл. Тогда нужно выходить из положения, адаптировать эти слова на язык перевода. В таких случаях небольшая доза импровизации позволительна. Но сейчас существуют разные школы перевода. Например, французы дают оригинальный текст и рядом подстрочный перевод. Чтобы не потерять колорит оригинального текста, они, вообще, его не трогают. Они просто передают смысл с комментариями. То есть в области переводов индивидуальный подход переводчика играет большую роль. Есть такая фраза: искусство непереводимо. Но я думаю, что если бы оно было полностью непереводимо, то, вообще, самой профессии переводчика не было бы. Но лично я никогда не переводил за деньги, я всегда переводил, опираясь на собственный вкус. Если поэт мне нравился, и его стихи меня трогали, я брался за перевод, а исключительно ради гонорара я никогда не переводил. Имею в виду поэзию.

- Ваш сборник стихов "Посвящение сердцебиению" печатался в одном из крупнейших польских издательств ATUT в городе Вроцлаве. Вы являетесь вторым после великого Самеда Вургуна азербайджанским поэтом, чья книга вышла в Польше. Также ваши стихи публиковались в Стамбуле, в голландской газете "Анафилия", в популярных московских "Литературной газете" и журнале "Дружба народов", в грузинском журнале "Альтернатива", узбекском - "Мировая литература", польском журнале "Одра" и мн. др. Раз вас публикуют за границей, значит, вы там востребованы. Как вы нашли путь к сердцу заграничного читателя?

- Ответ на этот вопрос требует большой скромности. Ну, во-первых, скажу, что к моим стихотворениям неоднозначное отношение. Некоторые считают их очень сложными, некоторые считают, что мои стихи написаны скорее умом, нежели "нарывом". Но заграничные рецензии, которые были написаны на мои стихи, говорят о том, что не все потеряно. За последние 5 - 6 лет мои книги издавались в пяти странах. Знаете, я скажу откровенно. У нас есть очень плохие поэтические переводчики. Мы любим легкое, мы любим слащаво - приторную поэзию, которая меня угнетает. Почему, когда читаешь стихотворение современного азербайджанского поэта, ты видишь, что его лексикон и словарный запас относятся больше к XIX веку, нежели к нашему времени. Мы же сейчас не одеваем чарык, не ходим в чухе. Правильно? Мы пользуемся компьютерами, разного рода техникой, создаем свои авторские неологизмы. И все эти процессы, по - моему, должны отражаться в нашей современной поэзии. А большинство современных поэтов пишут, используя именно вышеперечисленные методы. Я считаю, что из нашего сознания нужно исключить все эти стандарты и пошлости. Если мы считаем себя людьми XXI века, то нужно чувствовать ритм сегодняшнего дня. Я не говорю, что мы должны отрываться от наших корней, это невозможно. Но я не понимаю поэзию, которая зиждется на пошлых принципах, голой риторике и непонятной декламации.

Л.НАМАЗОВА

Эхо. – 2011. – 13 августа. – С. 12.