Фотография на столе
12 февраля этого года видному азербайджанскому архитектору и государственному деятелю Энверу Касимзаде исполнилось бы 100 лет
В моем домашнем кабинете на письменном столе стоит фотография трехлетнего мальчика в длинном, почти мужском пальто и в белой овчинной папахе. На фотографии надпись: "Петров-порт 1915 г." Спокойный, открытый взгляд...
Этот взгляд принадлежал моему отцу - Энверу Али оглу Касимзаде.
В Петров-порте, нынешней Махачкале, он оказался со своим отцом, педагогом русского языка и литературы Алибеком Касимовым, переведенным сюда из Сальян в 1913 году и основавшим здесь первую русско-татарскую (азербайджанскую) школу.
Алибек Касимов был одним из просветителей того времени. Его дядя первый шейх-уль-ислам мусульман Кавказа Абулсалам Ахундзаде, резиденция которого находилась в Тбилиси, параллельно вел педагогическую деятельность в Горийской духовной семинарии. Кстати, одним из его известных слушателей был И.Сталин, в последующем правивший Страной Советов и "успешно" уничтоживший практически всех его родственников, служивших царю в высоких военных и статских чинах. Алибека Касимова эта участь миновала. Он умер в 1931 году, не дожив до годов репрессий.
Шейх настоял, чтобы его племянник, происходивший из обедневшего бекского рода, продолжил семейную традицию и получил образование. Так Алибек Касимов стал слушателем Горийской учительской семинарии. Блестящее знание русского языка позволило ему близко познакомиться с русской классикой и даже состоять в переписке с графом Львом Николаевичем Толстым. В последующем по приглашению Толстого он дважды посетил его в Ясной Поляне.
Надо сказать, что образование, интеллектуальность были характерными чертами азербайджанской элиты того времени. Достаточно отметить, что еще в студенческие годы Алибек Касимов начал собирать личную библиотеку, в которую входили произведения мировой литературы. Перевел произведение итальянца Джаваниоли "Спартак " на азербайджанский язык. Любовь к образованию он привил и своим детям.
Мой отец, Энвер, продолжил традицию расширения семейной библиотекии. Сегодня наша библиотека насчитывает более 3 тысяч томов.
Видный азербайджанский архитектор и государственный деятель, член -корреспондент АН Азербайджана, доктор архитектуры, профессор Энвер Али оглу Касимзаде родился 12 февраля 1912 года в Сальяне Бакинской губернии.
Свое первое образование он получил в Образцовой школе I-й ступени Бакинской учительской семинарии. В 1930 году, окончив строительное отделение Азербайджанского индустриального течникума им. Н.Нариманова был направлен для продолжения учебы в Азербайджанский ордена Трудового Красного знамени Индустриальный институт им. М.Азизбекова, архитектурно-строительный факультет которого успешно окончил в 1936 году.
Успехи в учебе способствовали тому, что будучи студентом, Энвер Касимзаде был приглашен на преподавательскую работу в техникум, который совсем недавно окончил.
В эти годы Энвер принимает для себя важное решение. Он меняет фамилию на Касимзаде, что тут же послужило его исключению из комсомола за националистические настроения. Хотя никаким националистом отец не был. Всю жизнь его ближайшими друзьями, наряду с азербайджанцами, были русские, украинцы, армяне, евреи, грузины. Просто в это же время в институте учился его младший брат Экрем Али оглу. И получалось, что в списках студентов было два Касимовых с одинаковыми инициалами Э.А. В результате, разобрались,в комсомоле восстановили.
Будучи студентом старших курсов, Энвер Касимзаде начал работать в проектной конторе "Азгоспроект" в должности техника, продолжая преподавательскую работу в техникуме.
В декабре 1941 года его выдвигают на должность начальника Главного управления жилищно-коммунального хозяйства и директора Бакинского строительного техникума Наркомата Коммунального хозяйства Азербайджанской ССР.
Однако шла кровопролитная война и судьба родины была в опасности. Неоднократные обращения к руководству о желании отправиться на фронт, наконец были услышаны и в апреле 1942 года Энвер Касимзаде вступает в действующую армию. Ему довелось пешком, дорогами войны пройти от Терека до Бранденбургских ворот Берлина.
Это были годы героизма, годы испытаний и лишений, годы, отнявшие часть его жизни. Он был уже женат и в Баку оставалась 4-летняя дочурка Земфира.
Подымая солдат в атаку, после слов "За Родину! За Сталина!", комиссар стрелкового полка Энвер Касимзаде тихо, про себя говорил поднимая глаза к небу: "Ya Zəmfirənin cətti!". Отец не любил рассказывать о годах войны. Он говорил, что жестокость, с которой он сталкивался, трудно забыть и он не хочет, чтобы в наших сердцах оставался осадок от его воспоминаний. Война как носитель разрушения была ему противна. Он был созидателем и смириться со всем, с чем сталкивался, не мог.
Случай, который его характеризовал, произошел при освобождении Варшавы. Советские войска продвигались по улицам и площадям города очень медленно. Немцы отчаянно сопротивлялись. Вот уже 12 часов невозможно было выбить их из средневекового костела, где на колокольне засел фашистский пулеметчик и поливал площадь свинцовым дождем.
Наконец, командир полка дает команду подкатить зенитное орудие и разрушить костел выстрелом из него.
- Ты что делаешь? - возмутился отец - Во-первых, посмотри, какое красивое здание! Во-вторых, как ни крути - это Божий дом.
И эти слова принадлежали комиссару полка, оплоту коммунистической идеологии, напрочь отвергающей само существование Бога.
- Я беру отделение стрелков и дай мне час времени.
Через час немецкий огневой пункт был подавлен и войска продолжали выполнять поставленную задачу. Костел остался стоять.
Всю войну отец вел дневник. Записи крайне короткие, в день пара строк. В этой же книжке стихи, посвященные жене, дочери, матери, войне...
В одном из боев в блиндаж, где лежали вещи Энвера, попал снаряд. Все сгорело, кроме этой маленькой книжки, за которой он отчаянно кинулся в огонь.
Сегодня эта обгоревшая книжка - главная реликвия, хранящаяся в нашей семье.
Главная, потому что она представлялась отцу самым ценным, чем он располагал в годы войны. Ценнее жизни.
За отвагу и героизм, проявленные в боях Энвер Али оглу Касимзаде был награжден орденами Боевого Красного Знамени, Звезды, Отечественной войны I и II степени, многими медалями.
Командование высоко ценило его офицерские качества и оставило служить в войсках Советской Армии, расквартированных в Германии. Ему разрешили впервые за годы войны кратковременный отпуск. И то лишь для того, чтобы привезти в Веймар, где была расквартирована дивизия, жену и дочь.
Но архитектора Энвера Касимзаде ждали в Азербайджане большие организаторские и творческие дела. И вот в июне 1946 года, по ходатайству тогдашнего руководителя республики М.Д. Багирова, гвардии майора Энвера Касимзаде демобилизуют из рядов армии в распоряжение правительства Азербайджанской ССР.
Он возвращается в свой родной проектный институт "Азгоспроект" директором. Уже в 1947 году выдвигается на должность начальника Главного управления по делам архитектуры при Совмине Азербайджанской ССР. Вскоре он назначается первым заместителем председателя Бакгорисполкома.
В те годы наша семья жила в небольшом дедовском доме в Ичери шэхэр. Здесь наряду с нашей ютились семьи моей биби и дяди Экрема, отца наших чудесных сестер Фидан и Хураман.
Отцу предложили улучшить жилищные условия. В надстройке дома 28 по проспекту Кирова (ныне Бюль-Бюля) ему выделили квартиру и предложили самому выбрать какую.
Позднее мама рассказывала, как они приехали к этому дому, поднялись на этаж, где вдоль обходного балкона располагалось семь квартир.
Как любая женщина, мама хотела квартиру побольше, четырехкомнатную, с видом на проспект, мотивируя тем, что у них уже двое детей. Мальчик и девочка. Надо бы им отдельные комнаты.
Отец выбрал трехкомнатную квартиру, выходящую на темную улицу Мирзаага Алиева, да еще с северной ориентацией. Он не мог допустить, чтобы хоть у кого-то возникла мысль, что он воспользовался своим служебным положением. Его фраза "вспомни, как все эти годы жила в одной комнате," обращенная к маме, закрыла эту тему.
Хотя и в те времена чиновники позволяли себе всякие исключения из правил. Не так часто, как теперь. Но позволяли.
Честность. Принципиальность. Скромность.
В семье он был абсолютно таким же.
Взаимоотношения с мамой до последнего дыхания оставались такими же трепетными, как в дни их первых встреч. На каждое свидание с ней он приходил с охапкой роз. Возвращаясь домой, она эти цветы выбрасывала, так как не уверена была в одобрительном отношении к этому своего отца. Нравы и обычаи были иными.
Но традиция дарить ей цветы осталась на всю жизнь. Причем дарились они не обязательно по какому-то поводу. Просто: "Хочу дарить тебе цветы". А в день рождения мамы 28 февраля он дарил ей только розы. В те времена не было такого обилия цветов, как теперь. А розы среди зимы вообще были неосуществимой фантазией. Он объезжал всех гюльчи и скупал по одной - две розы со всего Абшерона. В результате получался огромный букет. После него мы продолжили эту традицию, и мама это очень ценила.
В последнюю минуту своей жизни он думал опять же о ней. Его последними словами было: "Как ты будешь без меня?".
Вероятно, это единство и преданность, искренность их взаимоотношений сказались на нашем воспитании. Уже повзрослев, став семейными и воспитывая своих детей, мы не позволяли себе в чем-то даже возразить маме. Если даже знали, что она не вполне права. Мы знали, что ему это не понравилось бы. Достаточно сказать, что в ее присутствии я ни разу не закурил, хотя мне было 48 лет, когда ее не стало.
С куревом вообще складывалась интересная ситуация.
После второго инфаркта отцу категорически запретили курить. А друзья из зарубежных поездок привозили ему недоступные в те времена "фирменные" сигареты блоками.
Он прекрасно понимал, что я втихую покуриваю. Но ратифицировать этот факт не собирался. Вместе с тем как заядный курильщик не хотел чтобы я курил всякое барахло типа "Примы" и "Авроры". Однажды он сказал мне:
- Наверное, твои друзья курят? Дома полно хороших сигарет. Мне запретили. Если хочешь, можешь им дарить.
Ему очень важно было сохранять ту необходимую, абсолютно точную дистанцию в наших взаимоотношениях. И он ее сохранял.
Помню, на первом курсе мы выполняли сложный курсовой проект. Я переделал его четырежды. Каждое утро, уходя на работу, он смотрел и говорил: "Эта работа не на пятерку". Это означало, что я все должен был начинать заново. И только на четвертый раз он, посмотрев, ушел и ничего не сказал.
Я понял, что работу сдать могу.
А ведь он был ректором Политехнического института, на архитектурном факультете которого я учился.
В то время я, естественно, злился на него. Но сегодня понимаю,как он был прав!
Вот основные черты характера, за которые его любили и ценили. Он работал на высоких государственных должностях: министра строительства, председателя Госстроя, первого заместителя председателя Госплана, ректора Азербайджанского политехнического института, где были огромные административные и прочие возможности. Но пользоваться ими во имя личных благ ему и в голову не приходило.
Дача министра строительства в Шувеляне состояла из одноэтажного двухкомнатного дома, кухню к которому все-таки пристроили после того, как мама пригрозила прекратить готовить на керосиновой плитке на открытой веранде. Дом, сложенный из бутового камня, так же, как и забор, был выделен нашей семье уже готовым.
Сегодня, обращая взор в то прошлое, с высоты наших современных представлений о морали и этике, я думаю о нем с гордостью.
Именно за эти качества его всегда любили и ценили.
Был такой случай. Возвращаясь поездом из отпуска, который он провел в Ялте, отец сильно простудился.
На следующий день его, министра строительства, вызвали на заседание Бюро ЦК КП Азербайджана, где обсуждался ряд вопросов. Тишина, как всегда. М.Д.Багиров ходит по кабинету. Докладчики сменяют друг друга. А Энвера Касимзаде душит кашель. Но нарушать тишину нельзя и он терпит. Однако в какой-то момент предательский кашель вырвался наружу. Так на протяжении совещания произошло дважды.
После совещания приглашенные, стоя в приемной "хозяина", обсуждали дела. В этот момент из кабинета Багирова выходит начальник 4-го управления Минздрава (Лечкомиссии) профессор Беленький и говорит:
- Энвер Алиевич, пойдемте со мной.
В своем кабинете профессор достает из сейфа конверт и протягивает отцу.
- Товарищ Багиров обеспокоен вашим здоровьем. Сказал, что вы кашляли и у вас, видимо, проблемы с легкими. Поручил выделить вам путевку в Ялту.
Отец, смеясь, отвечает;
- Послушайте, я только из Ялты вернулся. Просто простыл в поезде.
Беленький:
- Ты мне голову не морочь. "Хозяин" дал поручение. Я его выполняю.
Ситуация, конечно, комичная. Отец все это рассказывал с присущим ему юмором. Но при этом подчеркивал, что это было отношение руководства к людям, которых ценили за моральные и профессиональные качества. Кроме того, Багиров с уважением относился к сыну Алибека Касимова, у которого учился в Махачкале.
Став ректором Политеха, Энвер Касимзаде окунулся в новую сферу научной и административной деятельности. Хотя институт был ему знаком, он был доцентом кафедры архитектурного проектирования.
Всего лишь доцентом без кандидатской диссертации. Сотни статей, изданных им в различных союзных и республиканских журналах и газетах, несколько книг, посвященных проблемам архитектуры и ведущим мастерам этой профессии. А диссертацию написать не удосужился. Времени не хватало. Творчество, война, творчество, напряженная работа в государственном аппарате... Не до диссертации было.
Но реалии высшего учебного заведения заставили его задуматься.
Вокруг множество профессуры, докторов наук, зачастую амбициозных, болезненно воспринявших назначение ректором человека без "славного научного прошлого".
Энвер Али оглу Касимзаде садится за диссертацию. С утра до вечера он ректор. После короткого отдыха и ужина до 3-х, 4-х ночи - диссертант.
За полгода он пишет кандидатскую диссертацию, проведя глубокий анализ всего, что произошло в профессии за годы Советской власти.
Пишет честно, смело. Высоко оценивая достижения и откровенно критикуя ошибки, зачастую и непререкаемых авторитетов в том числе.
Честность. Принципиальность. Скромность.
Его оппоненты выдающиеся ученые - из Москвы профессор Н.Савицкий, из Ленинграда профессор В.Пилявский - заслуженно оценивают работу, представленную на соискание степени кандидата архитектуры.
В те годы в Баку по этой специальности ученого совета не было. Диссертацию по Закавказью рассматривал Ученый совет Тбилиского политехнического института. Защита, состоявшаяся в 1963 году в Тбилиси, завершилась беспрецедентным результатом. Ученый совет принял решение о присвоении Касимзаде Энверу Али оглу степени кандидата архитектуры, а вслед за этим предложил, учитывая колоссальный объем и значимость исследования, поставить на голосование предложение о присвоении соискателю степени доктора архитектуры.
Я, будучи 15-летним юношей, присутствовал в зале. Это было настолько волнующе и неожиданно, что у отца случился сердечный приступ. До этого он уже перенес два инфаркта. Годы войны и напряженного труда не прошли бесследно.
Повторное голосование прошло успешно и банкет после защиты никто не отменял.
На должности ректора Энвер Касимзаде работал увлеченно. За короткий период организовал несколько новых престижных факультетов. Таких, как металлургический, технология волокнистых материалов, автоматика и телемеханика и другие. В те годы специалистов полиграфии готовили только в Москве и других городах, но не в национальных республиках. Полиграфия - это газеты, книги, плакаты.
Одним словом, идеология, управлять которой нацменьшинствам не особо доверяли. Азербайджанцев-полиграфистов не было.
Энвер Касимзаде, заручившись поддержкой в республике, вылетает в Москву, на прием к министру высшего и среднего специального образования СССР Елютину, с которым был знаком со времен войны, и добивается открытия полиграфического факультета а АзПИ.
К сожалению, после его смерти факультет просуществовал не долго. Политика взяла верх и его закрыли.
Авторитет Энвера Касимзаде, его человеческие качества всегда находили высокую оценку и поддержку руководства республики.
Вспоминается мне случай уже из моей жизни, связанный непосредственно с ним.
В 1996 году умерла наша мама Кюбра ханым. Через неделю после этого в связи со строительством одного объекта я встречался с Гейдаром Алиевичем Алиевым. Встреча прошла успешно. Он всех поблагодарил, попрощался, сел в машину и отъехал.
Буквально проехав метров 10, машина остановилась и тихо подала назад.
Что-то вспомнил, с тревогой подумали мы.
Гейдар Алиевич вышел из машины и подошел вплотную ко мне. Протянул руку и произнес:
- Ты извини, я забыл, мне сказали умерла твоя мама...
- Да.
- Сколько ей лет было?
- 82.
- Ну что ж, большая жизнь. Все мы когда-нибудь покинем этот мир. А вот Энвер покойный совсем молодым ушел.
Тогда я впервые из уст этого великого человека услышал имя своего отца.
Конечно же, он знал, чей я сын. Но никогда на эту тему не заговаривал. Я знал, что они общались, относились друг к другу весьма уважительно.
- Я помню. Это был 1969 год. Ему было 56 или 57 лет?
- 57.
Гейдар Алиевич покачал головой:
- Совсем молодой. Мы хоронили его из Политехнического института. Я тогда был Председателем КГБ. В почетном карауле стоял. Что же делать. Allah hər ikisin? rəhmət eləsin.
Пожав мне руку, Гейдар Алиевич попрощался, сел в машину и уехал.
Энвер Али оглу Касимзаде умер 12 марта 1969 года и решением Бюро ЦК КП Азербайджана был похоронен в Первой Аллее почетного захоронения. В Баку его именем названа одна из больших улиц. В Сальяне бывший проспект Ленина носит его имя.
12 февраля этого года ему исполнилось бы 100 лет.
Эльбай Энвер оглу КАСИМЗАДЕ
Эхо. -2012. – 28 января. – С. 8.