"Актер живет благодаря сцене"

 

На вопросы echo.az отвечает заслуженная артистка Азербайджана Шалале Шахвелед гызы (Кулиева)

 

  " Героиня нашего сегодняшнего интервью - актриса. Правда, она вовсе не собиралась становиться актрисой. Еще учась в школе, она приходила в городскую редакцию газеты "Огни Мингечаура" с просьбой научить ее писать. И надо сказать, что это у нее получалось, причем темы были очень сложными - в основном криминал.

Однако прошло время и автор этих строк встретил ее в Азербайджанском государственном академическом национальном драматическом театре (в просторечии Аздраме).

На невысказанный вопрос она ответила, что да, служит в театре актрисой. А в 2012 году указом президента Азербайджана она удостоена почетного звания "Заслуженный артист Азербайджана". Речь идет об актрисе Аздрамы Шалале Шахвелед гызы (Кулиевой).

- Как получилось, что вы оказались в самом главном театре нашей страны?

- Да я сама не знаю, это было случайностью. Дело в том, что еще в школе я каждый год хотела кем-то стать. И шла к этой цели. Но проходило время, я сворачивала с этого пути и переходила на другой. Разброс в выборе профессии был большим, и в то же время смешным.

То я хотела стать космонавтом, потом пожарным и даже следователем, потом хотела стать журналистом и, как вы помните, ходила в редакцию, где вы меня учили писать и даже пару раз публиковали. Знаете, за что я вам благодарна? Вы меня фактически бросили в омут журналистики, причем в самую тяжелую сферу - криминалистику. И я должна была выплыть.

Помню, вы мне дали результаты уголовного дела, на основании которого я сделала материал. Не без вашей помощи, конечно. Это я запомнила на всю жизнь. Но в журналистике не осталась, хотя и обожала ее, да и сейчас обожаю. Для меня журналисты - это те, кто всегда на передовой. Не имеет значения в политике, социуме, культуре.

- Но потом вы все-таки отказались от этой идеи стать журналистом?

- Да, когда пришло время выбирать профессию, я призадумалась. Семья у нас в основном техническая - инженеры, энергетики, есть педагоги. И я решила стать... экономистом, финансистом.

С одиннадцатого класса я сочиняла какие-то экономические, финансовые проекты. Одним словом, каждый выбор профессии сопровождался не простым "хочу стать", а какими-то практическими делами. Я подала документы в Нархоз (ныне Азербайджанский государственный экономический университет), но провалила экзамены.

- И следующий год сыграл свою роль в изменении решения?

 

- Не совсем так. Я как бы "угорела" в выборе профессий, к театру у меня влечение было всегда, он всегда присутствовал в моей жизни, как в школе, так и дома, однако это не было на уровне "горю желанием". Просто старшая сестра предложила мне поступить в институт искусств, "а там дальше разберешься". Ну, и как видите, разобралась. (Смеется).

Сдала экзамены по тем временам очень хорошо - две "пятерки" и две "четверки" и поступила на актерский факультет. Причем все это было решено буквально за две недели до начала вступительных экзаменов.

Но самым интересным было то, что после окончания средней школы я очень плохо говорила по-азербайджански, выросла в тогдашнем русскоязычном Мингечауре и, естественно, училась в русском секторе.

- И как первый курс? Кажется, именно на этом курсе вы по-настоящему влюбились в театр, но не беспричинно.

- Да, это действительно так. Вы не поверите, мне так понравилось, я втянулась, училась с огромным удовольствием. Педагогом у нас был нынешний художественный руководитель Аздрамы, народный артист Азербайджана Азерпаша Нейматов.

Это педагог от Бога, когда он что-то рассказывал, мы слушали затаив дыхание. Именно благодаря ему я влюбилась в театр. И должна сказать без ложной скромности, что именно с первого курса меня стали приглашать в различные театры...

- Какие именно?

- Я могла бы пойти в Театр музыкальной комедии, Русскую драму, в Аздраму и в Театр пантомимы.

- Даже так?

- Да, я бывала несколько раз на репетициях Театра пантомимы, мне нравился и нравится этот театр. Может, и работала бы в этом театре...

- Но не получилось...

- Я бы так не говорила, все случилось само по себе. Как-то Азерпаша Нейматов нас привел в Аздраму, в которой в это время шла пьеса "Ах Париж, Париж" Эльчина и мы с Месьмой Аслангызы были дублерами таких известных актрис, как Малейка Асадова и Севиль Аббасова. После премьеры этой пьесы мы так и остались в Аздраме. Если честно, я абсолютно не жалею об этом, очень рада той случайности. Она определила мою жизнь.

- Вы сказали, что вас приглашали многие театры. А как же ваш родной, мингечаурский театр им. В.Самедовой? Насколько я знаю, сейчас они нуждаются в хороших актерах... Тем более что в 2012 году вы были удостоены почетного звания "Заслуженный артист Азербайджана".

- У меня такое впечатление, что в театре моего родного города просто не знают о моем существовании. Хотя я горжусь своим городом, одним из первостроителей которого был мой отец, однако к городскому театру у меня отношение такое же, какое и у него ко мне.

 

Хотя все может быть, ведь есть практика антрепризы - приглашения актера одного театра в другой для исполнения какой-либо роли. Пригласят, сыграю перед родным зрителем.

- То есть такая практика, когда театры приглашают чужих актеров для игры на своих площадках, существует?

- Да, такая практика существует, хотя меня пока никто не приглашал, я верна Аздраме. Но считаю, что такая практика нужна и привносит новое веяние в игру актеров. Хотя с удовольствием попробовала бы себя на сцене другого театра.

- Что такое для актера сцена? Место самовыражения, дом родной... или что?

- Говорят, что актер живет на сцене. Я бы немного перефразировала, точнее, добавила бы, что я живу благодаря сцене. Мне безразлично, зал пуст или переполнен. Скажу о себе, что с удовольствием играю роль, которая мне нравится, даже при абсолютно пустом зале.

- Тогда выходит, что вы играете для себя...

- Не совсем. Дело в том, что если я играю с удовольствием для себя, отдача все равно идет в зал. Что же касается контакта с залом, то мы, актеры, просто его чувствуем. Ведь в чем заключается основной принцип игры актера? Это правда переживаний.

Актер должен переживать то, что происходит с персонажем. Эмоции, испытываемые актером, должны быть подлинными. Актер должен верить в "правду" того, что он делает, не должен изображать что-то, но должен проживать на сцене что-то. Я не работаю по методу Станиславского, но он был гением театра.

Помните, что он говорил? "Каждый момент вашего пребывания на сцене должен быть санкционирован верой в правду переживаемого чувства и в правду производимых действий".

Кстати (смеется), у меня же к тому же слабое зрение, поэтому наблюдать за эмоциями зрителей я просто не могу. Они аккумулируются в аплодисментах.

- А слабое зрение вам не мешает на сцене?

- Нет, абсолютно нет. Слабое зрение не в той степени, чтобы совсем плохо видеть. Вне сцены я ношу очки, на сцене они мне не нужны. Тем более тогда, когда ты наизусть знаешь каждую деталь своей сцены, все мизансцены и т.п.

- Как подбирается в вашем театре репертуар?

- Если честно, я в этой кухне не варюсь, лишь знаю одно: художественный руководитель или режиссер подбирают пьесу и распределяют роли. В зависимости от состава образов ты можешь попасть в эту постановку или нет.

- А актеры могут предложить ту или иную пьесу?

- Я думаю, что для этого надо быть очень маститым актером, способным позиционировать себя в качестве режиссера. Хотя история театра знает немало таких примеров.

Не исключено, что и мне тоже когда-то захочется попробовать себя в ипостаси режиссера. Но когда это будет, неизвестно (разводит руками).

- Что, на ваш взгляд, сегодня привлекает театры - классика или современность?

- Я отвечу на ваш вопрос несколько нестандартно. Сейчас на сцене идет то, что может обеспечить кассовый сбор. Актеры не настолько богаты и всецело зависят от кассы. Скажу сразу, что сегодня буквально на ура идет азербайджанская классикаеоднократно многие годы на многих сценах ставились "Мертвецы" Джалила Мамедкулизаде, и сегодня эта вещь считается кассовой. Популярность у зрителей имеет "Шах Каджар" Али Амирлипектакль был поставлен по заказу Министерства культуры и туризма Азербайджана и приурочен к 140-летию азербайджанского театра. Хорошо идут комедийные жанры.- Тем не менее проблема малого количества зрителей имеет место?- Конечно. И не только у нас. Я была участницей V Международной летней театральной школы Союза театральных деятелей Российской Федерации, и там были представители из восьмидесяти стран. Все они тоже жаловались на нехватку зрителя.

Я понимаю, что с появлением новых технологий, Интернета интерес падает не только к театру, но и к кино, и, тем не менее, считаю, что хорошо поставленная режиссерская работа всегда найдет своего зрителя.

Согласитесь, что читать роман в печатном виде доставляет больше удовольствие, чем с экрана компьютера или электронной книги.

- Вы пришли в театр с очень слабым языковым багажом. И это при условии, что все спектакли в Аздраме ставятся на азербайджанском языке. Наверняка были проблемы?

- Еще какие! (Смеется). Как им не быть, если мой азербайджанский был просто бытовым. Это был адский труд, я начала усиленно учить язык. А ведь каждая новая работа начиналась с нуля, приходилось учить и учить язык. Слава Богу, сегодня этих проблем у меня нет. Я владею русским, азербайджанским, английским.

У нас был актер Акшин Велиханов и в одном из спектаклей Эльчина Эфендиева - "Сумасшедший сбежал из сумасшедшего дома, или мой любимый сумасшедший" - он был дублером Яшара Нури. А я студентка второго курса, текст у меня не готов, я с тетрадкой... Акшин нахмурился, дескать, что это такое, набрали детей в театр. Я, естественно, промолчала, на следующее утро в девять утра была в театре, до репетиции было еще два часа.

Начала репетировать, после одиннадцати часов участвовала в самой репетиции, потом до вечера опять занималась самостоятельно. И так до самого просмотра.

После просмотра Акшин Велиханов первый меня поздравил, но я ему очень благодарна за ту сердитую реплику. Не было бы этого замечания, я бы решила, что так оно и должно быть.

- Какой актрисой вы больше всего себя ощущаете - лирической, драматической, комедийной или эксцентриком?

- Я больше характерная актриса, но не лирическая, это не мое. Я играю то, что мне нравится, люблю и даже ненавижу. Главная это роль или нет, значения не имеет. Могу сыграть и комедийную роль, и тут же драматическую. Не знаю, может, у меня такая всеядность.

 

- В советские времена были суфлеры, они подсказывали. Теперь этого нет. Но как можно запомнить всю роль и не ошибиться?

 

- Вы знаете, я не знаю, как это происходит, но помню свою роль двадцатилетней давности. Все зависит от того, как режиссер правильно поставил линию спектакля, есть ли координация действий с партнерами. Тут уже хочешь не хочешь, но нужно помнить не только свой текст, но и текст партнера. То есть в нашем деле не может быть принципа "мухи и котлеты".

Все настолько должно быть хорошо построено, чтобы актеры могли взаимодействовать. Понимаете, для любого режиссера основным материалом в его работе является творчество актера. Ни одна из проблем современной режиссуры не обретет реальной художественной ценности, если она не будет выявляться в актере.

То есть если актеры не творят, не мыслят и не чувствуют, если они пассивны и творчески инертны - режиссеру делать нечего, спектакль создавать не из чего, у него в руках просто нет нужного материала.

Я вновь хочу вернуться к Станиславскому, который говорил, что "с актерами нельзя говорить сухим научным языком. Моя задача говорить с актером его языком: не философствовать об искусстве, а открывать в простой форме простые формы практически необходимые ему приемы психотехники, главным образом, во внутренней области артистического переживания и перевоплощения".

Понимаете, мы получаем текст, начинается его читка, затем актеры должны разобраться, кто они, чем должны заниматься. Нужно прочесть весь текст, иначе ты просто не будешь знать, чем дышат партнеры. То есть уловить полностью суть произведения. Только после этого можно приступать к запоминанию текста.

- Как правило, актерам всегда задают один вопрос. Он банальный: "Кого вы не успели сыграть?" Ответ тоже, как правило, бывает банальным: "Гамлета". А знаете, почему? Потому что в этой великой пьесе есть вопрос "Быть или не быть?" и на него пока еще никто не нашел ответа. Кого вам хотелось бы сыграть?

- На самом деле вопрос сложный. Но мне кажется, что у актрис самые сложные и желаемые роли начинаются после сорока лет. Но я бы хотела сняться в нормальном художественном фильме.

Не в одноразовом сериале, которых пруд пруди, а именно в фильме. В сериалах я снималась, но настоящего, серьезного фильма, к которому надо долго готовиться, нет. Одним словом, хочу сняться в полноценном художественном фильме.

- Значит, в сериалы вас приглашают?

- Безусловно, приглашают, но иногда это удивляет. Например, нужна совершенно небольшая эпизодическая роль врача. Зачем приглашать на нее актера или актрису? Ему надо готовиться, перечитать литературу о врачах.

Не проще ли просто пригласить врача, который профессионально сделает на экране то, что от него требуется? А вообще сериалы - это метод заработка, на деле же хочется сыграть в хорошем фильме, например, как в турецком фильме "Великолепный век".

 

- Какая, на ваш взгляд, разница между сценой и киноплощадкой?

- Это совершенно разные вещи. Но сложно и там, и там. На сцене театра больше возможностей манипулировать, импровизировать, а лента она даже через несколько дублей все равно фиксирует фальшь.

На мой взгляд, в кино все должно быть реально и точно, иначе фильм пойдет насмарку и окажется на полке. Но в целом сопоставлять эти две площадки нельзя - и там, и там есть свои сложности, свои нюансы.

Бывает и такое, что не все театральные актеры чувствуют себя комфортно на киноплощадке, и наоборот. Но и бывает и то, и другое, примеров уйма.

- А какая у вас любимая роль?

- Их несколько. Например, роль мужа и жены в спектакле Эльчина "Шекспир". События там развиваются в психиатрической больнице, и я должна была играть человека, который чувствовал себя одновременно мужчиной и женщиной. Для этого я должна была постричься наголо.

Полтора года я ходила в таком положении. Эту вещь ставил молдавский режиссер Петро Ваччиро. Я тогда еще не знала, что надо будет постричься, но другой сюрприз был еще хлестче - режиссер сказал, что в спектакле будет бассейн.

Тогда я сказала, что должна упасть в него. Он согласился. Этот персонаж оказался для меня очень трогательным. Еще мне очень нравится пьеса "Ханума" Авксентия Цагарелли, где я сыграла сестру князя Вано Пантиашвили Тэкле.

- А какие сложные роли были у вас?

- Ответ однозначный - все роли для меня сложные по причине моей дотошности, о которой хорошо знают в театре. Не могу я разделять роли на легкие и сложные. Для меня они все сложные.

- Один из знакомых актеров в интервью как-то сказал, что часто так вживался в роль, потом после спектакля не мог, образно говоря, из нее выйти. После спектакля долго ходил по улицам... А как у вас?

- Неправильно это, так нельзя делать, более того, так может и крыша поехать. У меня на этот счет четкое представление: ушел со сцены - и все закончилось, готовишься к следующему представлению.

Актер ведь должен вживаться в образ на сцене. А если ты, как вы говорите, не вышел из образа, как ему играть дальше? В этом и заключается артистизм, умение перевоплощаться.

- На мой взгляд, важным в актерском деле является контакт с партнером. Как он налаживается? Во время репетиций или на сцене?

- Естественно, во время репетиций, хотя какие-то купюры могут быть внесены и на сцене. Актеры очень много думают о том, как встать, как сесть, как сыграть нужную эмоцию. Мы даже думаем о том, как посмотреть на партнера и как обратиться к нему.

 

Ведь на сцене зритель видит не актрису Шелалю Шахвелед гызы или кого-то другого. Перед зрителем предстают Ромео и Джульетта, или Шах Каджар и т.д.

И если не разобраться до конца и не знать точно, на сто процентов, какова же невербальная связь этих героев, нам будет очень трудно быть убедительными на сцене.

- Сцена - очень сложное пространство и на ней иногда приходится импровизировать. Бывает, что текст подзабыт, либо партнер что-то сделал не так. Как у вас поступают в таких ситуациях?

- Конечно, на сцене может быть все, это не съемки кино, где можно переснять. Импровизации допускаются, однако лучше без них. Хотя из неадекватной ситуации надо искать выход, причем чтобы зритель это не понял, не увидел, а воспринял как данность.

Хотя бывает и такое, что удачная импровизация, не предусмотренная текстом, может остаться в спектакле. Такое бывало.

- Не обходится на сцене и без казусов, смешных моментов. С вами такое случалось?

- Про себя как-то рассказывать не получается, но когда об этом рассказывают мои коллеги, я от души веселюсь. Как-то мы играли в Турции с ныне покойным народным артистом Азербайджана Тельманом Адыгезаловым в пьесе "Мой любимый сумасшедший" и в какой-то момент должен был подняться подъемник.

Он поднялся, но я осталась внизу. Я начала карабкаться, кое-как вылезла, а Тельману в это время пришлось импровизировать. Правда, зал от его импровизированного текста буквально валялся. Но вы дружили с ним и хорошо знаете, как он умел импровизировать.

А на одном из спектаклей со мной могла произойти и трагедия. В ходе сценки моя героиня должна была повеситься. Для этого мне достаточно был потянуть веревку сзади и встать на носки на табуретке.

И тут табуретка уходит у меня из-под ног, я ничего не могу сделать, отпустить веревку нельзя. Тут подбежал один из актеров, схватил меня, но веревку я никак не могла снять с шеи. И все это происходило во время съемок спектакля для архива.

Другая смешная история произошла на спектакле "Меч, режущий нас самих" Бахтияра Вагабзаде. В театре было холодно, мы кутались во что-нибудь теплое, а на мне перед спектаклем были еще очки в тонкой оправе.

Мы с партнером играли Ангела и Демона, и партнер, проходя мимо, предупредил: "Не забудь снять очки". Спектакль начался, мы на сцене и тут замечаю, что мой партнер прямо на сцене делает мне знаки, но я ничего не могу понять. И тут до меня доходит, что я играю в очках!

- Если бы повернуть время вспять, вы пошли бы по тому же пути?

- (Задумалась) В принципе, да, хотя... Вы знаете, труд актера - это достаточно адская работа, но, к сожалению, недостаточно оплачиваемая. Но в то же время если ты один раз побывал в этой кухне, выйти из нее достаточно сложно. Хотя хотелось бы поработать и за рубежом. Для опыта, так сказать.

 

- Кстати, театры ведь обычно выезжают с гастролями?

- Конечно. Первые мои гастроли был в Лянкяране, потом мы выехали в Турцию с тремя спектаклями, в которых я была задействована. Мы давали спектакли в нескольких городах, охватив Восточную и Центральную Турцию. Поездка была очень интересной в том плана, что ездили мы на автобусе. Впечатлений была масса. Спектакли шли с аншлагом, благо, языкового барьера не было. Были мы и в Швеции со спектаклем "Визирь Ленкоранского ханства".

- В театре практикуются телеспектакли?

- Я бы не ставила вопрос таким образом. Дело в том, что все спектакли нашего театра снимаются для архива и понятное дело, что они могут время от времени транслироваться по телевидению. Но лишь после того, как они выведены из репертуара, - чтобы не навредить кассовым сборам.

- Вы достаточно известны, имеете почетное звание. Как со звездной болезнью, она вас еще не настигла?

- Ну, может, и не совсем настигла. (Смеется) Впрочем, звездную болезнь я считаю делом очень опасным. Если ты подвергнут звездной болезни, значит, уже катишься вниз и перспектив никаких. Причем это касается не только нас, актеров.

- Кого из азербайджанских актеров вы считаете своим кумиром, учителем?

- Мне очень повезло на сцене, моим первым партнером был мастер своего дела, народный артист Азербайджана, Яшар Нури, любила я покойную Земфиру Алиеву. С другой стороны, я благодарна всей труппе. Нас, молодых, в свое время приняли тепло, учили, подсказывали, направляли.

Что касается женщин, то великолепных актрис у нас очень много, но мне более всего нравится Зарнигяр Атакишиева, я очень любила следить за ее игрой на сцене и, конечно, на репетициях.

А.САИДОВ

               

                Эхо.- 2016.- 20 августа.- С.6.