Хайям МИРЗАЗАДЕ: "Живу так, как мечтал"

Побеседовать с известным азербайджанским композитором Хайямом Мирзазаде интересно всегда и на любую тему. Этот человек никогда не полезет за словом в карман, а его острое слово всегда отличается особой мудростью. Совсем недавно, а точнее, 5 октября ему исполнилось 74 года. Дата пусть и не юбилейная, но все же отчетная, как и любой день рождения. Именно в эти дни он дал интервью "Эхо".

- Хайям муаллим, с переходом в свободное плавание, то есть уйдя из всех государственных и общественных организаций, у вас, наверное, появилось больше времени для написания музыки?

- В общем-то, да. За последнее время я написал "Каприччио" для кларнета соло - это виртуозное произведение, ноты которого раздал местным кларнетистам, послал знакомым кларнетистам за рубежом. Я написал "Монолог" для гобоя соло. Это тоже серьезное произведение. Все это продолжение скрипичной, альтовой, арфовой, гитарной сонат. Вообще я собираюсь продолжать писать музыку для сольных инструментов, следуя примеру немецкого композитора Хиндемита, который написал сольную музыку для всех инструментов. Кроме того, я закончил "Адажио" для скрипки и фортепиано и серенаду для скрипки и фортепиано. Кстати, недавно я получил диск из Тегерана. На них запись моей "Рапсодии" в исполнении смешанного оркестра народной музыки, в котором используются симфонические и большое количество народных иранских инструментов. Дирижер там один из лучших дирижеров Ирана, композитор Фархади Фахраддини. Иранское радио уже пользуется этой записью. Фахраддини, между прочим, этнический азербайджанец, имеет в Азербайджане родственников. Например, большой ученый-хирург Нуреддин Рзаев его двоюродный брат. Наконец, несколько дней назад я поставил точку в "Кончерто гроссо" для струнных. Музыка интересная, думаю, на будущий год она прозвучит в филармонии. Я рад, что моя музыка еще звучит и в Азербайджане, и за рубежом. Так что я доволен своей жизнью. Несмотря на то, что я уже не являюсь работником чего-либо. Сейчас переживаю период, о котором всю жизнь мечтал: скромный, работающий самостоятельно свободный композитор.

- Получается, что выход из всех государственных и общественных организаций облегчил вам жизнь?

- С одной стороны, да. Ведь я освободился от всего ненужного груза. Работая со студентами, своими учениками, я переживал столько же, сколько и они. Сейчас я отдан только самому себе и ни от кого не завишу.

- Но ведь, наверное, трудно так сразу отойти от той активной деятельности?

- Я ушел только от преподавания, а так всегда в курсе всего, посещаю концерты как в филармонии, так и в Академии музыки, театры. Это моя повседневная жизнь, внутренняя работа, потребность. Не думайте, что если я ушел из Музыкальной академии, Союза композиторов, работа и жизнь у меня остановилась. Все идет, как и всегда своим чередом. Я интересуюсь искусством, хожу по выставкам, мастерским и в то же время пишу музыку, ведь это моя профессия. Я завершил одну часть своей профессии - преподавание. Хотя ко мне ходят мои ученики показывают сочинения, мы с ними советуемся.

Самодеятельность и новые имена:

- Вы говорите, что посещаете концерты. Как можете их оценить?

- Бывает интересно, бывает не интересно. Ведь сейчас - что удивительно - больше говорят люди, которые, несмотря на то, что имеют дипломы, пришли из самодеятельности. У них со вкусом не все в порядке. Люди начали обманывать друг друга, каждый начал себя расхваливать. Слишком много "гениев", "выдающихся", "известных" исключительно у себя дома (смеется).

- А что раньше такого не было?

- Не в таких масштабах. Люди думают, что свободная жизнь - это значит, можно говорить все что угодно. Посмотрите, что делает телевидение. Так называемые композиторы хвалят только себя, но они забывают, что учились в консерватории, и я, который работал, кстати, там 50 лет, помню их и знаю, чего они стоят. А они ничего не стыдятся. Сейчас можно быть композитором и без образования. Это не важно. Когда-то таких людей называли мелодистами, самодеятельными композиторами, а сейчас они получают звания! В Азербайджане есть люди, имеющие большое количество хороших произведений, которые могут звучать и звучат не только в Азербайджане, но и во всем мире, но они остались за бортом.

- Хайам муаллим, почему в последние десятилетия в Азербайджане не появляются новые имена в симфонической музыке, подобные тем, которые гремели в прошлом веке?

- Я не согласен. В Азербайджане есть новые композиторы, чью музыку я слышал на концертах и считаю, что это достойные произведения.

- Имена назовете?

- Я могу сказать об одном и могу забыть другого. И потом я не всегда должен называть имена. А плохие "композиторы" взяли в руки все телевизионные каналы.

Подарок от Кара Караева и подарок от Хайяма Мирзазаде

- Как вы обычно встречаете день рожденья?

- Ничего особенного. В этот день собираются моя семья, дети, теперь и внуки, родные, друзья и вместе скромно отмечаем.

- Многие с возрастом не любят дней рождений. А вы?

- Люди, которые так говорят, пусть сами отвечают на этот вопрос. Что теперь делать, если ты родился в этот день.

- Подарок, который вам больше всего запомнился?

- Так я сам подарки люблю делать, и в свой день рождения тоже. Я вот сейчас работаю над своим архивом и некоторые интересные документы дарю. Передавал, например, их в свое время в дар Музею Узеира Гаджибекова, недавно на презентации диска Полада Бюль-Бюль оглу преподнес ему программу Театра оперы и балета за сезон 1934-35 года, оперного спектакля, "Тоска", где главную партию Каварадосси исполнял его отец - великий Бюльбюль. На той презентации я сказал: будете себя хорошо вести, тоже получите от меня подарок (смеется). Я считаю, что человек должен радоваться, гордиться, а не хвалить себя. Я иногда тоже хвалю себя, но в шутку, и все это знают.

- А себя критиковать любите?

- Я люблю думать о своих ошибках. Они бывали и в дружбе, и в знакомстве, но каких-то глобальных ошибок я не делал. У меня всегда была одна линия: чистота в сердце, чистота в искусстве, чистота в жизни. Я не люблю подхалимов и пройдох.

- Вашим учителем в музыке и в целом по жизни был Кара Караев?

- Он был мне и другом.

- Какой подарок он вам делал на день рождения?

- А разве его приход не был подарком?

- Однажды вы сказали, что с возрастом все труднее писать музыку.

- Абсолютно точно, очень нелегко. Мало найдется известных композиторов, писавших с возрастом музыку. Писателям и художникам легче, а композиторам трудно.

- На себе это чувствуете?

- Да, я стал хуже видеть (смеется). Я действительно плохо вижу.

- Вы говорили о дружбе. Иногда творческим людям трудно дружить друг с другом. А как у вас?

- У меня есть очень хорошие друзья скульпторы и художники, а теперь и враги, люди разных профессий. Дружу со своими учениками. В месяц один - два раза они ко мне приходят. Я, кстати, и им делаю подарки. Почему я не должен дарить редкие ноты? А кому они останутся? Когда собака щенится, ее хозяин говорит, что хочет отдать щенков в хорошие руки, хорошие дома. Вот и я всегда смотрю на то, стоит ли человеку дарить партитуры, которых у него никогда не будет, или нет.

- К юбилею готовиться будете, ведь в следующем году вам 75?

- Нет, не хочу. Во-первых, дожить еще надо, а во-вторых, действительно не хочу. Это всего лишь моя очередная дата. Юбилеи надо делать великим людям: Гаджибекову, Караеву, Физули и другим:

- Великими становятся после смерти?

- Велик человек или нет показывает время. Правда, есть люди, ставшие великими при жизни. Я юбилеев делать не собираюсь. А зачем?

Э.ГУСЕЙНЗАДЕ

Эхо.- 2009.- 8 октября. – С.- 8.