Безумие и Счастье

Ирина Перлова: Лето кончается, август прощается …

Как актриса РДТ Перлова играла на роскошных сценах многих городов в долгие месяцы гастролей своего театра и в маленьких сельских клубах Азербайджана, играла в полном здравии и с температурой 39; с воспалением легких; через несколько дней после того, как был снят гипс с переломанной ноги; играла даже в вечер того дня, когда, не опоздав, прилетела к спектаклю, проводив в последний путь маму.

Один перечень сыгранных ролей говорит о возможностях этого актерского дарования. Писавшие о Перловой не раз обращали внимание на ее удивительный голос, прекрасную речь, пластику, умение «носить костюм». И особенно – на способность точно воспроизводить атмосферу эпохи действия. А главное – на тот особый внутренний мир, который приходил на сцену вместе с ее героинями.

«Перлова удивляет своим высоким профессионализмом: психологической глубиной и тщательностью проработки характеров, богатством выразительных средств и мастерским их владением, – писал один из московских критиков. – Повышенная способность «тратить себя», безоглядная творческая самоотдача создавали вокруг нее поле высокого напряжения».

Сегодня обо всем этом приходится говорить в прошедшем времени – увы. 15 сентября Ирина Перлова скончалась от тяжелой болезни. И запомнилась она как мастер, который нес всем нам тему духовности, добра и света. Как человек, знающий практически все об актерах и зрителе-современнике, о театре, который учит слушать и слышать жизнь. Человек, не просто обладавший огромным актерским и режиссерским опытом, но и живший в постоянных раздумьях о явлениях исторической правды и проявлениях человеческой природы.

Для нее происходящее на сцене было самой жизнью, в которую непременно надо было верить! Она рано научилась не просто созерцать, но и осмысливать происходящее и жить своей, внутренней жизнью.

Еще были книги. Книги становились единственным багажом в частых театральных скитаниях семьи. Ребенком, много времени ждущим маму с репетиции, она «читала», еще не умея читать – выдумывала для самой себя разные истории, которые потом рассказывала маме «в лицах». Пока не появилась первая, прочитанная по-настоящему книга. Конечно, это была пьеса. И называлась она «Король Лир».

Шестилетняя девочка, прочитавшая «Лира», перестала спать ночами и через неделю знала всю пьесу наизусть. Тогда уже, оставаясь одна, она становилась Лиром, Корделией, Глостером.

В школе, которую не любила, она затевала спектакли и была в них и режиссером, и актрисой, и художником – все начинается с детства!

Было еще одно занятие, начавшееся очень рано, – стихи. Первые – еще записывали «с голоса» мама или дедушка, потом появились тетради. Она прятала их, никому не читала, впервые прочла вслух маленькой дочери, которой «по наследству» передала тягу услышать «как позовет безмолвный белый лист бумаги» (И.Перлова. «Я услышу»).

Дитя театра, «театральный ребенок», засыпавший ночью в гримерной, пока шел спектакль, в котором участвовали мама и папа, с шести лет выходивший на сцену, знавший «изнутри» все тайны актерского бытия и навсегда «зараженный» и «отравленный» магией театра, поступая в институт, Ирина Перлова выбрала актерский факультет, хотя отец настаивал на режиссерском.

«В институте у меня был прекрасный педагог – Дмитрий Алексеевич Орлов, – рассказывала Перлова в ответ на вопрос, как и почему, оставив актерскую карьеру, она стала режиссером. – Потом была счастливая, хотя и очень трудная актерская судьба. Счастливая – потому, что я сыграла многое из того, о чем мечтала. Трудная, тяжелая – потому что реальный театр оказался очень далек от того, каким представлялся в мечтах и надеждах. Я всегда работала над своими ролями и с режиссерской точки зрения, и однажды не только сыграла, но и самостоятельно написала сценарий и поставила как режиссер моноспектакль о жизни и творчестве Марины Цветаевой.

В 80-е годы наряду с томительной жаждой вечернего выхода на сцену все чаще мои дни становились наполненными набросками спектаклей, которые мне хотелось сделать самой – от начала до конца. И в конце концов судьба привела меня к профессии режиссера, которая просто всегда была во мне и ждала своего времени».

Закончив театральный институт в Минске, Перлова приехала в Баку. Как она сама однажды написала, полюбила Баку в те мгновения, когда автобус вез ее из аэропорта в город по дороге, засаженный кустами терпкого олеандра, за запах нефтяных лужиц, почему-то вселивший ощущение наконец-то обретенной стабильности. И за атмосферу в Русском драматическом театре, где познала успех как полюбившаяся взыскательной публике исполнительница самых желанных для актрисы ролей.

И еще в одном из интервью она скажет: «Автобус из аэропорта поехал по аллее с олеандровыми кустами. Ветер... Запах моря... Что-то внутри как будто раскрылось и успокоилось, словно сказала сама себе – буду здесь жить долго... всегда...»

В Русский драматический театр имени Самеда Вургуна она пришла с запасом профессионализма и обостренной интуиции – дарами ее трудного и счастливого детства. Первые же сезоны принесли ей интересные роли и успех, восторженные рецензии и зрителей, спрашивавших «играет ли сегодня Перлова?». Она сразу заняла в труппе свое, особое место.

Очаровательная девочка Джин-Луиза по прозвищу Глазастик открыла галерею искательниц справедливости. Ее огромные карие глаза жаждали правды, по-детски смеялись, но не по-детски верили и любили.

Спектакль «Убить пересмешника» по повести Харпер Ли был выбран и поставлен народным артистом Азербайджана П.Юдиным специально «на Перлову», и юная актриса не обманула его ожиданий.

Потом была нежная, смешная Маринка в «Щедром вечере» Блажека, поставленная режиссером Хасиным. Роль почти бессловесная, но требовавшая постоянного присутствия исполнительницы на сцене и участия ее во всех событиях спектакля. И каким выразительным было это присутствие, столько юмора, соучастия, искренности было в ее реакциях на монологи других персонажей, что зал отвечал ей аплодисментами, цветами, любовью...

А вслед за Маринкой – Зуля в «Сверчке», также поставленном Хасиным и тоже «на Перлову». Маленькая, бессовестная «хищница» оказывалась у «разбитого корыта» под веселое ликование зала.

Журналист А.Эберлин написал после второго сезона работы актрисы статью под названием «Амплуа? Неожиданность!», обозначив тем самым одно из главных свойств ее дарования.

Первые, «девчоночьи» работы Перловой, получают продолжение и развитие в ролях двух девочек, «обогащенных» мастерством уже «взрослой» актрисы – Герды в «Снежной королеве» Шварца и Машки в спектакле «Валентин и Валентина» М.Рощина.

Герда – самоотверженная, любящая, мужественная маленькая девочка, отогревающая своим горячим сердцем не только Кая, но и всех, кто встречался с ней на пути. Сила ее любви была безоглядна и щедра.Роль школьницы Машки была маленьким шедевром Перловой (режиссер – народная артистка Азербайджана Г.Гюльахмедова-Мартынова). Какой радостью «узнавания» наполнялся зрительный зал при виде этого нескладного подростка в перепачканном мелом переднике, в старом, ставшем коротким пальтишке, вечно голодного, но любопытного и радостного!

Была еще одна роль в первых сезонах Перловой, заявлявшая о большом драматическом даре актрисы, ее склонности к иронии, сарказму и «беспощадности» в самоотдаче. Это роль Веры в «Последних» М.Горького в постановке Е.Сахарова.Потом Перлова сыграет еще две роли в пьесах М.Горького – Настенку в «На дне» и Надежду Монахову в «Варварах».

Настенка (постановщик спектакля народный артист Азербайджана Мехти Мамедов) – странная женщина в черном платье и с драной фатой на голове, плачущая над французским романом, обладала в исполнении Перловой душой, жаждущей любви. Эту жажду не могли утолить ни вино, ни «профессия», ни тот «театр для себя», который она упрямо затевала назло всему миру.

Надежда Монахова в «Варварах» (режиссер Джаннет Селимова) – сильная яркая натура, непосредственная до смешного, красивая, с тяжелой русой косой вокруг головы, тосковала по «настоящим» людям и чувствам. Ее трагический выстрел был закономерен – как большая птица в клетке, она не находила выхода из серых житейских будней.

С режиссером Джаннет Селимовой будут связаны почти все последующие роли Перловой. Она будет создавать их в «тандеме» с этим режиссером. Их творческую и человеческую дружбу не смогли сломить ни бури и грозы нервной закулисной жизни театра, ни трудные и крутые повороты биографий.

Одной из первых их совместных работ была «Соловьиная ночь» В.Ежова. Инга, девушка-немка, полюбившая русского солдата, была напугана войной, но смела в душевном порыве. Трогательно и очень «по-немецки» разглаживала она кружевной воротничок, оставшийся от прошлой жизни, и храбро шла защищать любимого.

Эта самоотверженная храбрость будет отличать еще многих хрупких героинь Перловой. Они будут разными, удивительно разными! Иногда казалось, что Перлова меняется даже физически: то маленькая, беззащитная, то статная, сильная! Иная походка, другой интонационный строй речи... Всегда «другая»! Она овладевала тайной виртуозного перевоплощения.

Перлова осваивала сложнейшие роли мирового репертуара, открывая в каждой из них нечто свое. Получая сложный материал, она и сама усложняла свои задачи, углубляясь в поиски наиболее затаенных мотивов поведения героинь. Это могло показаться непозволительной тратой душевных сил, но не для Перловой. Почти каждая ее работа (роль) отмечалась театральной критикой не только Баку, но и Москвы, Минска, Вильнюса, Тбилиси и других городов, где выступала труппа РДТ. И приносила Перловой наибольшее актерское счастье. Как, скажем, Мирандолина в спектакле

«Хозяйка гостиницы» по К.Гольдони – ведь он шел на сцене театра 15 лет, в течение которых состоялось 400 представлений с неизменными аншлагами.

В продолжение всего спектакля «Хозяйка гостиницы» зрители, поддаваясь очарованию героини, оглашали зал поистине гомерическим хохотом – настолько атмосфера юмора и веселья захватывала их.

Как лучик солнышка в своем красно-рыжем парике эта красивая, ладно сложенная, остроумная молодая женщина буквально летает по сцене – полная неподдельного гнева, со сверкающими глазами, выдающими лукавство, будто дьяволенок вселился в нее.

Одна из любимых ролей И.Перловой – немая Катрин в спектакле «Мамаша Кураж и ее дети» по Б.Брехту, за которую актриса была удостоена Диплома I степени на Фестивале немецкой драматургии в Москве в 1976 году.

Глубокой по внутреннему ощущению подлинного образа своей героини можно назвать работу Перловой над ролью Сонечки Мармеладовой в спектакле по роману Ф.Достоевского «Преступление и наказание».

Как отмечали театральные критики Ленинграда (ныне Санкт-Петербург – ред.), где бакинцы показали его на своих гастролях, «Сонечка – душа и совесть этого спектакля». В этой продающей себя женщине Перлова сыграла совестливого верующего человека, способного на самоотречение, святое существо, по сути не тронутое грязью жизни. Совестливость, благородство, самоотверженность, умение любить будут отличать многих героинь Перловой.

Изысканная красавица Елена Кармина в пьесе А.Островского «Женитьба Белугина», интеллигентная умница Елена Тальберг в «Днях Турбиных» М.Булгакова, насмешница, «прожженная дама от журналистики» Мадлен в «Милом друге» по Мопассану, блокадный ребенок и прекрасная женщина Лика в спектакле «Мой бедный Марат» Арбузова, смешная и жалкая «дама из бывших» в «Самоубийце» Эрдмана, трагичная и гротескная в выражении глубоких драматических переживаний (зал то хохотал, то замирал от ужаса) Нина в монороли в пьесе Э.Радзинского «Я стою у ресторана»... – один перечень ролей говорит о возможностях этого актерского дарования. Писавшие о Перловой не раз обращали внимание на то, с какой психологической глубиной и тщательностью она прорабатывает характеры, «тратя себя с безоглядной творческой самоотдачей, создавая вокруг поле высокого напряжения».

Рецензируя спектакль «Электра» по пьесе венгерского драматурга Ласло Дюрко, Леонид Велихов в журнале «Театр» особо подчеркнул, что И.Перлова, играющая Электру, насыщает глубоким психологизмом трагическую коллизию героини, проводит нас к тайникам души этой необычной, сложной натуры, не умеющей и не желающей забыть свой долг. Что эмоциональная заразительность, предельная самоотдача актрисы включают зрителей в атмосферу высокой трагедии.

А разве можно забыть Эльмиру из «Тартюфа» Мольера – ослепительную чаровницу, умницу, преданную душу, изысканную «куртуазную» красавицу, способную на решительный шаг, представавшей на сцене такой во многом благодаря безупречному вкусу И.Перловой?

Маргерит Готье... Героиня знаменитой мелодрамы Дюма «Дама с камелиями». Этим спектаклем открылась малая сцена при театре, и все семь лет его существования в финале спектакля тихая женщина в старинных кружевах со счастливой улыбкой умирала в объяти-ях любимого. А зрительный зал не скрывал слез – сентиментальность (чувствительность – на французском) старой истории дышала сиюминутным, подлинным чувством актрисы.

Затем на этой же «малой сцене» Перлова сыграла свой моноспектакль «Сивиллу» – историю жизни Марины Цветаевой, рассказанную ее стихами с такой сопричастностью и болью, что «переплавленными» казались души Поэта и исполнительницы.

А еще была Сарра (Анна Петровна) в «Иванове» А.Чехова, восхитившая и зрителей и профессиональных критиков, смело заявивших, что «фигура Анны Петровны настолько выступила в центр спектакля, став средоточием режиссерской мысли, что по сути этот спектакль скорее мог называться «Анна Петровна», чем «Иванов».

Потрясением всегда был для публики эпизод в спектакле, когда главный герой, обрушивая гнев на Сарру, кричал: «Жидовка! Ты скоро умрешь!», и после огромной паузы, зависшей на сцене и в зале, она тихо и нежно спрашивала его: «Когда?».

Одна из последних работ Перловой в РДТ – роль Бланш Дюбуа в спектакле «Трамвай «Желание» Т.Уильямса, поставленном московским режиссером Б.Эриным. Это, с одной стороны, женщина огромной сострадательности, самоотречения, благородного изящества, подлинная аристократка, наделенная недюжинным интеллектом, а с другой (во всяком случае для окружающих) – многогрешная, развращенная натура. Финальной фразой Бланш Дюбуа «Я всегда зависела от доброты первого встречного», обращенной к врачу, везущему ее в клинику для душевнобольных, Перлова выражает всю трагедию героини, и как выражает!

Интеллектуалка и простолюдинка, женщина, исполненная благородства, и женщина, которая покоряет шутя, тихая нежная возлюбленная и испепеляемая страстями душа – такими были создания Перловой. В них все дышало культурой, в них ощущалось и филигранное мастерство, и взлеты вдохновения.

▪▪▪

Уход Ирины Перловой из Русского драматического театра имени С.Вургуна был для многих любивших ее зрителей не только неожиданностью – потерей, забыть о которой они не могут до сих пор.

В тот момент казалось, что уходила она «в никуда». Не было на горизонте театра, где она могла бы жить той беспокойной жизнью, которая стала образом ее существования, менять который она вовсе не хотела. Друзьями оставались книги, стихи. Но спасение – неожиданное – пришло. На базе руководимого народной артисткой Азербайджана Джаннет Селимовой выпускного курса студентов Университета института культуры и искусств был создан Камерный театр.

С тех пор более 20 лет два режиссера, чья многолетняя творческая дружба не мешала им создавать различные по почерку и стилистике спектакли, проработали вместе, поддерживая друг друга во всех начинаниях, воспитывая и ведя за собой своих питомцев, пятеро из которых уже удостоены почетных званий заслуженных артистов Азербайджана.

Сегодня для многочисленных поклонников творчества Ирины Перловой остается утешением абсолютная преданность и благодарность ей за обретенную профессию со стороны выпестованных ею лицедеев и, конечно же, возможность для публики смотреть и смотреть годами не сходящие со сцены ее талантливые спектакли.

«Отелло» Шекспира, «Моцарт и Сальери» и «Каменный гость» А.Пушкина, «Белые ночи» и «Идиот» Ф.Достоевского, «Привидения» и «Гедда Габлер» Г.Ибсена, «Вишневый сад» А.Чехова, «Эдип царь» Софокла, «Синие сны» Шолом Алейхема и Шагала, «Контрабас» П.Зюскинда… Поставленные Ириной Перловой, они помогают зрителям преодолеть равнодушие, идти навстречу миру с душой, открытой для волнений, сопереживания, стремления понять, как жить – это ли не достойнейшая из миссий творческого человека, деятеля культуры?

Так что, прощаясь с Ириной Александровной, мы не прощаемся с ее спектаклями, составляющими славу азербайджанского театра. Когда-то в стихотворении «Август» она сказала:

Лето кончается, август прощается,

Листья стареют – скоро костры.

Все, что случается, – пускай случается –

Будем, прощаясь, как август щедры.

Она ушла, едва миновал август, миновало лето ее жизни, в самом деле оставив всем нам многое от своих щедрот.

Галина МИКЕЛАДЗЕ

Каспий.- 2010.- 23 октября.- С.10-11.