Смысл его жизни

Эти стихотворные строки замечательный поэт Сиявуш Мамедзаде посвятил когда-то 85-летию известного государственного и общественного деятеля Азербайджана Кямрана Асад оглу Гусейнова – ими завершалась написанная юбиляром более 12 лет назад, к знаменательной дате, книга-воспоминания. А открывалась она Указом президента Азербайджанской Республики Гейдара Алиева, которым юбиляр, человек, чья жизнь тысячами нитей была связана с жизнью родного народа, удостоен был за заслуги перед Родиной высокой награды – ордена «Шохрат», врученного ему, помнится, самим великим лидером.

Листая книгу сегодня, когда минуло почти пять лет со времени, как ее автор покинул этот мир, словно погружаешься в полное самых разных событий прошлое нашей Отчизны, веха за вехой прослеживаешь ее историю. Уверена, что даже те, кто знал Кямрана Гусейнова близко на различных этапах его жизни, вряд ли представляют себе всю масштабность участия этого человека в многостороннем процессе становления нашей республики как крупного экономического, политического и культурного центра, ведь большое видится на расстоянии. Все, о чем рассказал в своих воспоминаниях Кямран Гусейнов, а это более чем полувековой период жизни Азербайджана, все, о чем он говорил всегда и всем, проникнуто было любовью к своей стране, во имя процветания которой он трудился, не жалея сил.

Мне, журналисту с довольно внушительным стажем работы в печати, радостно сознавать, что одним из тех интереснейших, весьма колоритных и самобытных личностей, с которыми мне доводилось встречаться благодаря профессии, стал и Кямран Гусейнов. В первый раз я увидела его в начале 60-х годов прошлого столетия в Москве. Он работал тогда секретарем Всесоюзного центрального совета профессиональных союзов (ВЦСПС). Так вот, прослышав, что представителем лучшей в те годы в стране газеты «Известия» в Азербайджане служит дочь его коллеги по партийной работе (моя мама, Бикя ханым Алиева, избиралась в 50-х годах первым секретарем одного из райкомов партии Баку), он позвонил в редакцию и попросил, чтобы по приезде в Москву я непременно зашла к нему. И вот я на Ленинском проспекте…

– Вас ждут, – приветливо сказали мне в приемной.

В кабинете, куда я, молодой в то время журналист, ступила, видимо, не очень смело, навстречу мне поднялся высокий, плотного сложения человек и, как-то по-доброму улыбнувшись, думаю, чтоб приободрить меня, предложил сесть.

Беседа наша длилась недолго, но мы о многом успели переговорить. Кямран Гусейнов интересовался тем, как относятся ко мне в редакции. Дело в том, что я была первой женщиной, да еще азербайджанкой, ставшей собкором этой газеты в нашей республике, до меня ее корреспондентами у нас работали только мужчины, и, конечно, не азербайджанской национальности. К счастью, в «Известиях» меня сразу приняли тепло, никаких проблем у меня не было, чем я и поделилась с Кямраном Гусейновым, затем рассказала о своих творческих планах, внимательно выслушала его советы. Словом, встреча наша прошла плодотворно, во всяком случае, для меня, и я всегда вспоминаю о ней с огромной благодарностью к этому, уже и тогда умудренному житейским опытом, человеку. Правда, в то время я еще не знала всего того, о чем поведали его гораздо позже вышедшие в свет воспоминания. Впрочем, продолжая еще долгие годы свою журналистскую деятельность в «Известиях», а с конца 70-х – в «Бакинском рабочем», я, конечно же, встречалась с Кямраном Гусейновым, которого после приезда из Москвы назначили заместителем председателя Совета министров Азербайджана и поручили заниматься вопросами культуры, здравоохранения, образования, печати, спорта и т.д. Но это было потом. А ранее…

Приобщившись к труду чуть ли не с младенчества, надо было помогать матери, оставшейся одной после гибели отца в армяно-азербайджанской войне 1918 года, он не чурался никакой работы: делал все, чем занимались взрослые сельчане, а покинув родное село Челеки, в числе других губадлинских парней подался в Баку, попал на стройки Азнефти – сначала на станции Бина, потом в Говсан, где рос на пустыре сажевый завод: этой новостройке придавалось тогда большое значение. Попутно овладевал ремеслами – был кузнецом, стал слесарем. Одновременно учился, не стеснялся сидеть в классе с малышней. Школьные занятия совмещал с посещением профессиональных курсов, выучился токарному делу. Назначили его бригадиром на стройке. Вот тут-то и проявился организаторский талант этого смекалистого сельского паренька. Переняв передовой опыт соседней бригады, которой руководил немец Генрих Майнц, он построил работу своей бригады так, что удалось, сократив численность людей, повысить производительность. Это было замечено – Кямрана определили прорабом, а позже направили в Харьков, где он, еще не имея высшего образования, прошел курсы повышения квалификации инженеров-строителей. Приобретенные знания помогли молодому специалисту успешно участвовать в строительстве ряда заводов треста «Азнефтезаводстрой». А спустя несколько лет, получив уже выс-

шее образование во Всесоюзной нефтепромышленной академии в Баку, он попал в поле зрения республиканского руководства – его, к тому времени уже обладателя медали «За трудовую доблесть» и знака «Передовик нефтяной промышленности», вызвали в ЦК и поручили создать трест по строительству заводов в Сумгайыте.

Так этот молодой промышленный город Азербайджана вошел в трудовую биографию Кямрана Гусейнова. Именно здесь, в Сумгайыте, пройдя серьезную управленческую школу, он вырос в смелого руководителя, творчески решающего самые, казалось бы, сложные вопросы, именно здесь пришла к нему слава человека, представляющего одновременно и государство, и народ. Ему, с его уверенностью в успехе, давались подчас неразрешимые задания, и он не обманывал надежд, легко, разумеется, на первый взгляд, решал любую задачу. Примеров тому немало.

Грянувшая в 1941-м война внесла коррективы во многие планы нашей большой тогда страны. Было, в частности, приостановлено и только начавшееся строительство важного промышленного центра в Сумгайыте. Решено было несколько тысяч занятых в нем рабочих, вместе с оборудованием и техникой, перебросить на Северный Урал, где в то время возводился Новотагильский металлургический комбинат. И вот это совсем нелегкое дело по переброске, размещению и обустройству людей было возложено на молодого еще, но уже проявившего себя как умелый организатор Кямрана Гусейнова.

Кстати, в Сумгайыте ему, первостроителю этого города, довелось работать и позже – в конце войны, а потом в 50-х годах, когда он был избран партийным секретарем и продолжил прерванное войной строительство мощных промышленных предприятий. Однако вскоре руковод-

ство республики, озабоченное падением нефтедобычи вследствие переброски лучших специалистов-нефтяников на освоение «Второго Баку», в надежде выправить положение направило в нефтяные районы руководителей, проявивших свои способности, умеющих работать с людьми. Одним из тех, на кого пал выбор, стал Кямран Гусейнов – он был избран первым секретарем Бинагадинского райкома партии. Ему удалось мобилизовать коллектив, и задача, поставленная перед ними, была выполнена, а его самоотверженный труд отметили орденом «Знак почета».

В решении многих вопросов Кямрану Гусейнову помогала его всегда четко продуманная тактика, а в некоторых случаях – и дипломатичность.

Приведу лишь один факт, о котором рассказано в мемуарах моего героя. Будучи одним из возглавлявших строительство Мингячевирской ГЭС, ему пришлось как-то докладывать о ходе работ в Москве. На заседании тогдашнего союзного министра подвергли жесткой критике. Выступили многие. А Гусейнов промолчал. На вопрос «Вам что, нечего сказать в адрес министра?» ответил: «Нет, нечего, да и показатели наши высокие – перед вами, а то, что еще не сделано, мы обсудим завтра с министром». Министр оценил деликатность и благородство представителя Азербайджана – он-то знал, что сказать Гусейнову было о чем, и на следующий день без проволочек удовлетворил все просьбы, касающиеся строительства гидроэлектростанции на Куре.

Где бы ни работал Кямран Гусейнов – будь то стройка или завод в Баку, нефтяной район или стремительно растущий индустриальный Сумгайыт, Мингячевир или Нефтчала, главной его заботой всегда были люди, от которых и зависели результаты их общего труда. Рассказывают, какую иной раз он проявлял изобретательность, чтобы обеспечить своих работников самым необходимым для жизни. Случился, например, такой эпизод на заводе, производившем в войну снаряды для «катюш». По предложению Гусейнова, отработанная после промывки цистерн вода очищалась и собиралась в специально вырытый водоем. За счет этой воды заводчане разбили огород, появились свои овощи. Сейчас это может показаться мелочью, однако, когда речь идет о голодавших, понимаешь, какое это было великое дело. Думается, что многие свершения из года в год завоевывавшего авторитет и признание Кямрана Гусейнова имели еще и такое объяснение: он обладал рядом самых ценных человеческих качеств, был справедлив и безмерно добр, умел сопереживать. Он любил людей, видя в каждом из них, прежде всего, хорошее. И, надо сказать, люди отвечали ему взаимностью: кто бывал в Мингячевире, наверняка знает, что именем Кямрана Гусейнова, в знак благодарности ему, горожане назвали одну из красивых улиц. А в Нефтчале жители, со слов своих ушедших из жизни земляков, рассказывают о том, как, работая первым секретарем здешнего райкома партии, он буквально вытащил из заключения людей, многие из которых, как выяснилось, не совершали никакого криминала и были брошены за решетку без санкции прокурора.

А сколько доброго сделал он для своих земляков-губадлинцев, как заботился о своей малой родине! Он всегда знал нужды своего района и помогал по мере возможностей – то технику поможет «выбить» для полевых работ, то кого-то из сельчан в город привезет, чтобы освоил рабочую профессию, а кого на учебу пошлет.

Доброжелательное отношение к людям, интерес к их жизни, работе, готовность поддержать при необходимости, видимо, составляли суть этого человека. Помню, как мой благоверный, Ариф Садыхов, работавший в отделе культуры Совмина, с восхищением рассказывал об удивительной человечности своего высокого куратора. «Как дела?» – спрашивал Кямран муаллим каждого, с кем общался на работе, начиная с охранника у входа. И это было искренне, не напоказ, в чем люди не раз убеждались. Наверное, он всегда жил по принципу «чужого горя не бывает».

Кямран Гусейнов по праву считался человеком, способным на Поступок. В подтверждение приведу историю о старинном абшеронском селе Джорат у самого Каспия. Джорат оказался под угрозой поглощения стремительно растущим индустриальным Сумгайытом. Чтобы сберечь село, по предложению тогдашнего партийного секретаря города Кямрана Гусейнова сумгайытским жителям, в большинстве своем бывшим сельчанам, не потерявшим вкуса к садоводству и огородничеству, выделили земельные наделы между городом и селом, и велели строить индивидуальные дома с приусадебными участками. Так вырос новый поселок, защитивший старинный Джорат с его добрыми работящими людьми от опасности быть снесенным. А ведь решение это было принято К.Гусейновым вопреки желанию высшего руководства, да и многих работников среднего звена – архитекторов, строителей и т.д. И вот как рассуждал он, настаивая на своем решении: можно ли вот так, одним махом, лишать людей родного гнезда, привычного быта?! Это жестоко! – считал он. И, конечно же, был прав, с чем позже все-таки согласились и возражавшие.

Все, чему посвятил свою жизнь мой герой, и то, как выполнял возложенное на него, свидетельствует о его горячей заинтересованности во всестороннем развитии нашей республики, укреплении ее промышленного потенциала, расцвете культуры. Что касается экономики, вот такая иллюстрация: по предложению К.Гусейнова все химические предприятия объединились в одну организацию. Именно он предложил построить в Азербайджане шинный завод, работающий на производимом в Сумгайыте синтетическом каучуке. Это был воистину государственный подход!

Как человек, начавший свой трудовой путь в качестве строителя, К.Гусейнов всегда тяготел к этой сфере. И где бы ни работал, всегда строил, строил и строил. К примеру, Сумгайыт обязан ему целым рядом новостроек – жилыми домами, детскими учреждениями, лечебницами, наконец, роскошным Дворцом культуры в самом центре города. Сюда он, помнится, провел трамвай, и, отвечая оппонентам, приводил в пример тогдашнюю Чехословакию, Бельгию, где трамвай справедливо считается наиболее удобным, дешевым и, к тому же, экологически чистым видом транспорта.

Когда в 1958 году Кямрана Гусейнова избрали председателем АСПС, он и здесь все свое внимание обратил, прежде всего, на строительство. В республике, богатой природными возможностями, считал он, надо строить здравницы. Начал с Истису, который сравнивают с Карловыми Варами, и Нафталана – в этом уникальном уголке излечиваются самые тяжкие суставные, ревматические заболевания. Уговорил, убедил, заинтересовал начальника стройтреста, своего мингячевирского выдвиженца, взяться за дело. И только потом поставил в известность высшее руководство. Инициатива была одобрена. Воодушевленный профсоюзный лидер решил непременно начать строительные работы и в других регионах Азербайджана, располагающих целебными источниками, изумительной природой. Он выступил с почином, который был поддержан и за пределами нашей республики – имеется в виду создание при крупных промышленных предприятиях профилактория, где работники могли отдыхать без отрыва от производства.

Предложения, инициативы, почины поступали как из рога изобилия, а главное – претворялись в жизнь. И вдруг – звонок из Москвы, приглашение в центральный партийный орган, новое назначение: так Кямран Гусейнов в 1961 году был избран секретарем ВЦСПС. Он и в Москве очень скоро завоевал симпатии и уважение общавшихся с ним людей – ведь он и здесь оставался самим собой: спокойный, уравновешенный, деловой, доброжелательный и очень-очень скромный, он располагал к себе, работать с ним, говорили многие москвичи, – одно удовольствие. И еще: он доверял тем, с кем делал одно дело, что, надо сказать, весьма воодушевляло работавших под его началом, ценил их вклад. Даже требовательность его и строгость, а это тоже было ему присуще, проявлялись как-то человечно. Мне запомнился случай, рассказанный им в мемуарах. Будучи членом Комитета народного контроля РСФСР, он вступился как-то за оказавшегося объектом обсуждения работника с периферии. Тон, в котором все это происходило, жесткий, издевательский, что было, увы, свойственно этой организации, конечно же, покоробил К.Гусейнова, а доведенный до отчаяния «обвиняемый» чуть было не получил инфаркт. «Я думаю, – сказал тогда представитель профсоюзов, – никакого выговора давать не надо, и с зар-

платы ничего не надо удерживать. Пусть он сам устранит недостатки. Впрочем, он ведь уже начал наводить порядок». Как ни странно, члены комитета согласились с предложением. Да, правильно говорят, прощать – свойство сильного.

Знакомясь с богатой биографией Кямрана Гусейнова, я обратила внимание на то, что чем бы он ни занимался, на каком бы посту ни был, он все время учился. В Баку, к примеру, он, уже давно дипломированный специалист, окончил еще и республиканскую партийную школу, и заочное отделение исторического факультета университета, а в Москве, находя время для научных изысканий, в 1963-м защитил кандидатскую диссертацию, а спустя четыре года стал доктором наук. Вот такая неугомонность, в самом лучшем понимании этого слова!

Работая в ВЦСПС, К.Гусейнов, созидатель по натуре, направил свои усилия на курортное строительство, тем более что некоторый опыт уже был. Надеюсь, в Кыргызстане помнят заслуги нашего соотечественника в превращении района озера Иссык-Куль в благоустроенную курортную зону, кыргызскую «Швейцарию»?

В качестве профсоюзного лидера большой страны он побывал во многих уголках мира, чаще в роли руководителя официальной делегации, встречался с главами ряда государств (придавал огромное значение национально-освободительному движению, посвятил ему несколько своих книг). Бывало, случались в этих поездках непредвиденные ситуации. Но он умел преодолевать все трудности. А как-то в Каире банк выдал представителям нашей страны денег больше, чем полагалось. Недоумевавшему руководителю сказали, что деньги – законные и можно их тратить. Однако, добавил работник банка, надбавку заработали не вы, а советский рубль. «Что ж, раз так, переведем ее на расчетный счет ВЦСПС», – решил глава делегации. Этот из ряда вон выходящий случай говорит о беспредельной порядочности и щепетильности Кямрана Гусейнова: он всегда помнил о чести и достоинстве.

Успех профсоюзных миссий нашего соотечественника, в частности, в страны Азии и Африки, был высоко оценен и ему предложили курировать все отправлявшиеся в эти регионы делегации. Это была ответственная работа. Став после Москвы, как уже отмечено выше, зампредом Совмина своей республики и проработав в этой должности тринадцать лет, К.Гусейнов, уже пенсионером союзного значения, по рекомендации великого Гейдара Алиева возглавил Торгово-промышленную палату республики, наладил там порядок, и палата заработала на самом высоком уровне. Но все это оказалось ненужным Народному фронту, захватившему власть после обретения Азербайджаном независимости, и К.Гусейнову, человеку с богатейшим опытом работы, способному сделать так много для своей страны, попросту предложили уйти с поста председателя Торгово-промышленной палаты.

Естественно, усидеть дома такому неутомимому и неравнодушному к жизни человеку было невозможно. А тем более в период, когда проармянская позиция последнего генсека привела к возгоранию начавшегося в открытую в 1988 году карабахского пожара. Да и ранее, еще работая в палате, он был в числе тех, кто активно поддерживал праведную борьбу своего народа за возвращение исконно азербайджанских земель, за утверждение истины и справедливости в урегулировании навязанного нам конфликта. Участвуя в получившей размах деятельности созданного в те дни общества «Зангезур», он со свойственными ему ответственностью и человеколюбием организовывал всевозможную помощь беженцам, всячески поддерживал бедствующее население сельских районов республики, в частности, Зангеланского и Губадлинского, призывал жителей регионов, где дислоцировались воинские части, взять на себя их обеспечение.

Во все времена, в любой ситуации он всегда был на высоте. Работал, не представляя себя вне всего, чем жил его народ. И всегда рядом с ним была его большая дружная семья – делившая с ним все тяготы «кочевой» жизни до самой своей кончины мудрая Зейнаб ханым и дети, которых они вырастили достойными людьми.

Кямран Гусейнов прожил жизнь, в которую можно, пожалуй, уместить несколько жизней. Думаю, потому рассказ о нем получился несколько сумбурным – ведь так многое хотелось донести до читателя, Впрочем, еще одним своим «открытием» я все же поделюсь. Как я поняла из всего, что прочитала и услышала о нем, герой мой был большим романтиком – поклонялся красоте, не скрывал влюбленности в родной край, в его высокие горы и зеленые долины. И однажды, чтобы выразить захлестывающие при виде всей этой прелести чувства, написал стихи.

Увы, это был первый и последний поэтический опыт Кямрана Гусейнова: ему некогда было заниматься поэзией, его влекла другая романтика – романтика труда. Труда во благо народа. В этом он видел смысл своей жизни, это возвышало его, придавало величие. Ведь, как сказал еще до нашей эры Александр Македонский, нет ничего более царственного, чем Труд!

Эльмира АЛИЕВА

Каспий. -2011. – 19 февраля. – С. 11.