Вехи истории

Шамиль Фатуллаев: Все, о чем я пишу и рассказываю, узнал из справочников, книг, документов…

Всякий раз, когда в СМИ появляются материалы о Баку, интерес к ним не заставляет себя ждать. Испытывая отрадные чувства уже при мысли об этом, мы решили обратиться к члену-корреспонденту НАНА, всемирно известному азербайджанскому ученому-архитектору Шамилю Фатуллаеву-Фигарову с просьбой познакомить читателей с некоторыми на редкость интересными страницами своих исследований. Последовательный его рассказ позволит хоть в какой-то степени увидеть в своей протяженности многовековый процесс формирования столицы Азербайджана, логику тех или иных последующих преобразований, в общем-то достаточно легко объясняемых факторами материального и духовного порядка – ростом населения и промышленного производства, появлением новых условий, а значит, потребностей и возможностей.

– Истории Баку посвящено много статей, брошюр и книг азербайджанских и зарубежных авторов, – говорит Ш.Фатуллаев. – Однако капитальная монография доктора исторических наук С.Б.Ашурбейли об истории Баку завершается XVIII веком; в исследованиях академика М.А.Усейнова, док-

тора искусствоведения Л.С.Бретаницкого и А.В.Саламзаде всесторонне анализируются различные аспекты градостроительства и архитектуры Баку, начиная с древнейших времен и кончая серединой XIX века.

За освещение периода развития архитектуры и градостроительства Баку в XIX – начале XX веков, кропотливо изучать который посчастливилось Ш.Фатуллаеву, долгое время не принимались советские ученые, и он оставался вне внимания науки и государства. И потому первый вопрос к собеседнику формулирую так:

– Каким вы застали на тот момент предмет своего исследования?

– Застал-то я его таким, каким он был в 1956 году. Знал, что лишь документы, да напряженный поиск причинно-следственных связей, умение прочитывать письма чиновников, протоколы заседаний, отзывы и высказывания современников могут рассказать о том времени.

– Упрятанные за семью печатями не очень-то систематизированных архивов, они требовали долготерпения, эрудиции, логики, чтобы восстановить картину и предъявить ее науке…

– Меня увлекали огромный материал и горячее желание самым ответственным образом воссоздать картину прошлого, воспринимавшегося обывателями как нечто сразу и вдруг сложившееся.

– Много воды утекло, прежде чем небольшой феодальный город – центр Бакинского ханства – сформировался в крупнейший промышленный центр Южного Кавказа как в планировочном, так и в архитектурном отношении.

– Много.

– За отправную точку вам полагалось взять 1806 год?

– Именно. Хотя «за плечами» маячила многовековая история города, территориальному расширению и прогрессивному развитию которого способствовало расположение, позволявшее развивать торговые связи со странами Ближнего и Среднего Востока, с Центральной Азией и Россией, когда и начался новый период в истории развития и территориального роста города за пределы средневековых крепостных стен.

По своему географическому местоположению средневековый Баку занимал очень выгодную позицию и как морской порт с великолепной бухтой, и как стратегический пункт на востоке Южного Кавказа, через который проходили торговые пути из России в Иран. Войны России с Ираном, которые велись в конце XVIII – начале XIX веков, требовали от царского правительства расширения и укрепления бакинской крепости. Для усиления обороноспособности Баку в разное время были разработаны специальные проекты.

– Но, насколько известно, расширение бакинской крепости не состоялось.

– И слава Богу! Повторяющие композиционное решение Петропавловской крепости в Санкт-Петербурге большинство разработанных военными инженерами России планов для городов Центральной Азии абсолютно не учитывали особенностей существующей в Баку крепости.

– А почему «слава Богу»?

– Потому, что возникновение административного и торгового центра под защитой новой крепости резко понизило бы торговую деятельность населения старого Баку. Исторически сложившийся общественный центр с крупными караван-сараями, базарами и торговыми рядами протяженностью до 600 м (от Шамахинских до Сальянских ворот) мог утратить свое значение; строительство новых жилых домов и зданий в крепости постепенно бы прекратилось. В результате территория старой крепости с ее исторической планировкой и памятниками архитектуры могла прийти в упадок и с течением времени вовсе оказалась бы заброшенной. А между тем на ее территории по сей день находятся и охраняются государством такие выдающиеся памятники национального зодчества, как Гыз галасы, комплекс Дворца Ширваншахов, Джума мечеть и другие.

Примером города, потерявшего многое из своего архитектурного своеобразия, может служить Гянджа: после ликвидации Гянджинской крепости ее укрепления были снесены.

– Да уж… Спаслись…

– Однако не спешите: идея создания цитадели в районе бакинской крепости,

видимо, продолжала волновать военные власти. По переработанному и представленному 6 октября 1835 года плану кавказской администрации территория бакинской крепости с ее исторически сложившейся планировкой и застройкой подверглась бы коренной реконструкции, что уничтожило бы всю средневековую градостроительную ткань города. Из трех проектных предложений по реконструкции бакинской крепости, выдвинутых в разное время, самым бесцеремонным по отношению к ее судьбе оказался последний, которым ликвидировались ее древняя планировка и застройка.

– Что же уберегло эту бесценную реликвию?

– Скорее всего, размеры предполагаемых расходов. Дело в том, что для реализации проекта 1835 года необходимо было вначале выселить всех жителей крепости (несколько тысяч человек), на льготных условиях предоставить им участки для застройки в районе окружающего ее форштадта. Но кроме экономических соображений пришлось считаться и с тем, что коренное население крепости добровольно не оставило бы наследственных владений, а насильственное переселение могло бы вызвать нежелательные эксцессы.

– В то время крепость выглядела так же, как и ныне?

– Нет! Она была ограничена двойным рядом стен, укрепленных системой бастионов, что, кстати, препятствовало территориальному росту города. За пределами крепости существовало давно заселенное предместье – рабад, тесно связанное с ремесленной и торговой жизнью. Сложившаяся планировочная структура древней крепости фактически дополнялась рабадом, который служил местом жительства бедных слоев населения. Неогражденный, часто подвергавшийся нападению и разорению рабад имел различную плотность застройки, иногда в виде отдельных поселений-деревень (Байыр шехер, Хальфедам).

– Целые деревни?

– Представьте себе. На территории рабада также строились и крупные сооружения гражданского и культового характера. В разное время там появились, кроме ансамбля Дворца бакинских ханов, караван-сараи, мечети, бани и другие сооружения, большой зеленый массив – загородный «ханский сад». Дворец бакинских ханов, мечети и караван-сараи доминировали в общей жилой застройке. Нетрудно заключить, что крепость и рабад, особенно со второй половины XVIII века, составляли единый стихийно развивающийся городской организм.

– Как исследователь архитектуры и градостроительства капиталистического Баку вы не могли не рассказать в своих книгах о том, что предшествовало тому периоду.

– Но как без этих подробностей, без того, скажем, что застройка рабада площадью 15-16 га занимала территорию к северу от крепости вдоль Шамахинской дороги, на которой располагались многочисленные караван-сараи, щедрые источники родниковой воды, питавшие рабад и крепость?

Постепенно феодальный Баку расширял свои границы за пределами крепостных стен, где образовался новый жилой район, не уступавший по площади крепости (21,5 га). Вокруг крепости и на границе рабада располагались шафрановые сады – позднее они были вытеснены городской застройкой. После 1806 года разоренная и заброшенная застройка рабада постепенно стала приобретать жилой характер.

– Скажите, а когда активно занялись укреплением Бакинской крепости на случай войны?

– В 1807-1811 годах были осуществлены основные работы по восстановлению двойного кольца стен – они были дополнительно укреплены бастионами и флешами при Шамахинских и Сальянских воротах. По всей линии бастионов и стен был вырыт глубокий сухой ров, выложенный камнем, и насыпан земляной вал. Одновременно военная администрация решила использовать положение Баку как торгового порта в целях увеличения доходов императорской казны, и в связи с этим 6 августа 1809 года была открыта таможня.

– Что-то осталось с тех времен?

– В принципе, да. К примеру, в схеме планировки форштадта на основе историко-природных факторов была применена регулярная система кварталов, связавшая старые и новые части развивающегося города. Этот принцип способствовал соз-

данию в будущем такой своеобразной по планировке, колоритной по архитектуре и цельной по художественному образу широкой магистрали, как Николаевская улица (после Коммунистическая, а ныне – улица Истиглалийят).Постепенно часть кварталов форштадта приобретала обжитой характер в основном за счет бедных слоев населения. По свидетельству французского путешественника Гамба, в 1820 году весь форштадт состоял из новых глинобитных построек.

– А потом?

– К этому же времени относится и «Генеральный план Бакинской крепости…», составленный в 1822 году и обнаруженный мною в одном из всесоюзных архивов. Для нас он, кроме всего прочего, интересен тем, что показывает, как в новой части форштадта незначительна плотность застройки, все еще носившая тогда хаотический характер. А еще – планы 1810 и 1822 годов, хотя они и фиксировали появление района новой регулярной застройки, все же отразили лоскутный характер ее планировки.

– Вы говорили как-то, что подобными планами в первой трети XIX века были обеспечены многие новые города России, в которых на этой основе проводилось широкое городское строительство.

– То были типовые проекты. Специально же для Баку перспективные градостроительные схемы и планы не создавались вплоть до того, который составил в 1898 году градоначальник Н.А фон дер Нонне.

Но на плане 1845 года зафиксировано зарождение градостроительных элементов – основных узлов, которые впоследствии составят основу городской планировки. Это уже четкое направление главной магистрали форштадта – Базарной улицы (впоследствии долгие годы она называлась улица Гуси Гаджиева, а ныне – проспект Азербайджана), связанной прямой дорогой с Шамахинскими воротами на юге, а на севере заканчивающейся площадью, через которую проходил Шамахинский тракт. Таким образом, уже в 40-х годах XIX века тракт превратился в магистраль, а узел сходящихся с ним абшеронских дорог «подкрепила» площадь, позже названная Почтовой (ныне площадь Физули).

– И появилась возможность говорить о градостроительстве…

– Как и об объемно-пространственной структуре. Наряду с одно- и двухэтажным жильем, караван-сараями, банями, торговыми рядами и складами появились казенные и военные сооружения, некоторые из которых возводились на местах ханских построек. В ряде случаев старые строения использовались по новому назначению. Казачий пост, расположенный на стыке Шамахинской дороги и Почтовой площади, здание почтовой станции, рядом двухэтажный караван-сарай, занятый флот-

ским экипажем, или, как тогда говорили, флотским двором (улица Г.Исмайлова, ныне – Зяргярпалан, д.30), являлись старыми постройками форштадта и относились к хан-

скому периоду жизни города.Тогда же форштадт «разбит был на правильные улицы и кварталы», а крепость стала «выползать» из своих границ. Свободная береговая полоса перед крепостью

(более 10 м в поперечнике) служила складом «привозимого на судах леса и каменного угля для почтовых пароходов, равно как верфью для постройки лодок и средней величины морских судов, называвшихся «бакинками». Напротив таможенного управления появилась Купеческая пристань, на которой проводились операции по погрузке и выгрузке товаров, а на южном углу внешней крепостной стены была сооружена более крупная Сальянская пристань.Таким образом, береговая полоса с пристанями и сараями, ранее фактически не использовавшаяся, начала осваиваться как торгово-складская территория городского значения. После превращения Баку в крупнейший промышленный центр пристани заняли не только этот участок берега, но протянулись далеко на восток, не оставив городскому населению доступа к морю. В 50-х годах вдоль набережной на восток еще «тянулись болота, заросшие тростником, где водилось много различной дичи, привлекавшей к себе охотников».

Очень ценным и полезным для характеристики планировки и застройки уездного Баку оказался «Генеральный план Бакинской крепости с форштадтом». Тогда началось территориальное преобразование в зоне, непосредственно прилегавшей к крепости: ломалось привычное представление населения о замкнутости города внутри крепостных стен, разрушались старые традиции домостроения; глухие монотонные улицы и переулки крепости уступали место просторным улицам форштадта, площадь которого к этому времени достигла 64 га и превысила территорию Ичери шехер (21,5 га).

– Все это в совокупности составило тот органический градостроительный «сплав», на основе которого формировалась архитектурно-планировочная структура Баку?

– Заметьте – своеобразная, индивидуальная, с чертами, присущими крупным промышленным городам эпохи капитализма.

– А Северная граница?

– А Северная граница восточной части форштадта проходила по Балаханской (позже Басина, а ныне Физули) улице. Западная часть от Базарной улицы представляла собой компактную зону и доходила своими кварталами до Нижненагорной улицы. Дальше форма кварталов терялась, от-

дельные участки владений выражали бессистемную застройку Нагорной части города, которая осталась самым неблагоустроенным районом Баку.

В застроенной массе кварталов определилась четкая сетка улиц: в широтном направлении – Гимназическая, Карантинная, Азиатская, Каменистая, Церковная и Сураханская, а в меридианальном направлении – Персидская, Спасская, Базарная, Воронцовская, Татарская и другие.

– Называем всех их по-старинке?

– Мне легче представлять их такими, какими «застал» в документах. Все, о чем я пишу и рассказываю, узнал из справочников, книг, документов… Это такой сладкий процесс узнавания чего-то нового!

– Но продолжим рассказ, чтобы и наши читатели узнали много из того, о чем слышат впервые, и что им, как оказалось, так важно сегодня узнать.

– Так вот… В связи с тем, что Базарная улица фактически превратилась в официальную магистраль и стала более посещаемой и бойкой, в ее застройке произошли изменения за счет увеличения числа торговых заведений (магазины, лавки, караван-сараи). Торговые, так называемые Темные ряды в Ичери шехер, растянувшиеся от Шамахинских ворот до Джума мечети, хотя и служили центром бакинской торговли, вызывали восхищение путешественников (в частности, А.Дюма-отца) ремесленными рядами и мастерами, создающими свои поделки буквально на глазах у зрителей, разгуливающих среди хаоса восточного базара.На генплане Баку 1854 года уже отмечена существующая аллея, связывавшая Шамахинские ворота с главной магистралью форштадта, а на главной улице форштадта, которая совпадала с трассой Шамахинской дороги, были посажены деревья в виде аллеи. Похоже, форштадт становился административным и деловым центром города с присущей Большому Баку планировочной структурой капиталистического города, определившей характерные, присущие ему черты.

– Но это были лишь наметки…

– На тот период – да. В то время как форштадт развивался по всем направлениям и застройка его постепенно пополнялась двухэтажными жилыми домами и караван-сараями, эспланада оставалась пока свободной от застройки и была отведена под нефтяные амбары и соляные магазины, уничтоженные в 1880-х годах. Выше амбаров почти сплошной полосой по эспланаде тянулись кладбища, оканчивавшиеся у аллеи, соединяющей Базарную улицу с Шамахинскими воротами.

Урегулированная в пределах Базарной улицы, Шамахинская дорога, выйдя на эспланаду, разветвлялась на три рукава, тесно связанных с морем, с набережной. При разбивке эспланады на кварталы они удачно вошли в общую планировочную структуру центра и легли в основу плана в виде кольцевой магистрали вокруг крепости.

– Но все эти преобразования требовали средств!

– Потому-то городские власти постоянно сетовали на то, что доходы уездного города сдерживают дорогостоящее расширение.

– А рост населения не покрывал их?

– Трудно сказать. Меня заинтересовал один любопытный документ следующего содержания: «Городские доходы простираются средним и круглым числом до 6 тысяч рублей серебром. Городские расходы ограничиваются 4-мя тысячами рублей серебром; главная статья расходов состоит в содержании чинов городской полиции. Общее число постоянных жителей в городе и на форштадте в настоящее время простирается... до 7431 души». Но все познается в сравнении. Известно же, что еще в 1839 году администрация ставила вопрос о переводе из Астрахани в Баку адмиралтейства, связывая эту идею именно с развитием Баку, расширением территории форштадта, увеличением численности населения, а также возрастанием значения Баку как порта-центра транзитной торговли между Россией и Ираном.

– Тогда внимание приковал к себе район Баила?

– Документ от 6 апреля 1863 года о создании нового района на территории, удаленной от города, в совокупности предопределил планировку Баила с четкой дифференциацией его основных частей – порта с адмиралтейством, административно-общественной зоны и селитебной территории с офицерскими и матросскими кварталами.Этот «Генеральный план расположения зданий строящегося Бакинского порта на Баиловом мысе» ценен еще и тем, что он дал нам возможность представить историческое формирование Баилова со времени основания и определить планировочную характеристику в последующие этапы его развития. Кстати, он повторил схему направления сложившихся кварталов, предложив создание организующего архитектурно-пространственное решение всей территории общественного центра и даже предложив большую площадь для развития садоводства и вообще для зеленой зоны, которая на плане города здесь появилась впервые.– Да уж, ваш рассказ помогает представить зримо, как Баку еще только выдвигался в ряд крупнейших промышленных и экономических центров царской России.

– Судить по нашей беседе – трудно, я ведь упускаю многие подробности.

– Надеюсь, то, что уже сказано, пробудит интерес читателей. Да и мы с вами ведь продолжим разговор?

– Непременно!

Галина МИКЕЛАДЗЕ

Каспий. -2011. – 29 октября.- С. 8.