Дом муз

Чингиз Фарзалиев: Что бы ни происходило в истории государства, мы должны сохранить свою национальную культуру

ИСКУССТВО

Национальный музей искусств Азербайджана - визитная карточка нашей республики, где собраны крупнейшие произведения. Настоящий Дом муз, объединивший под крышей исторических зданий не один десяток тысяч памятников естественной, материальной и духовной культуры. Его залы манят удивительной атмосферой, особым настроем, когда душа и сердце погружаются в красоту искусства. Основан он в 1936 году, а в 1943-м ему было присвоено имя видного азербайджанского театрального художника Рустама Мустафаева - одного из основоположников театрально-декорационного искусства Азербайджана.

Какова роль музея в жизни общества и отдельного человека? Об этом корреспондент газеты «Каспiй» побеседовала с его руководителем - заслуженным деятелем искусств, профессором Чингизом Фарзалиевым, чьи заслуги в мире искусства оценены многими званиями и наградами, в том числе и зарубежными.

- Недавно вам был вручен президентский орден Грузии «Сияние». Он стал очередным признанием ваших заслуг…

- Прежде всего он стал очередным признанием деятельности Национального музея! Потому что я воспринимаю каждое подобное событие только вкупе с ним. Получая эти награды, я представляю самый заслуженный музей Азербайджана. Став его руководителем, я лишь продолжил традиции, заложенные до меня. Национальному музею в этом году 80 лет! Славный юбилей в Год мультикультурализма в Азербайджане.

Хотя, не скрою, орден «Сияние» для меня немного отличен от предыдущих. Во-первых, моя любовь к Грузии безусловна. Эта страна близка мне по духу, мироощущению, складу характера. Во-вторых, именно Грузия спасла от уничтожения ценнейшее наследие азербайджанской культуры - то, что осталось от художественных произведений дворца Сардара в Эриване, что был варварски разрушен. Сегодня они хранятся в Государственном музее Грузии, где мне вручали орден «Сияние». Для меня это более чем символично. Признаюсь, моя особая мечта - возможность привезти в Баку выставку этих бесценных экспонатов…

- Может ли быть возраст у музея, и если да, то что это такое, на ваш взгляд?

- Я думаю, да… А чем кичатся многие европейские музеи? Они любят подчеркнуть, с какого века ведет отсчет их история. На мой взгляд, чем старее музей, тем ценнее его значимость. Десятилетия существования - это уважение, сложившееся по отношению к нему, его востребованность. Ко всему прочему, такие музеи обладают уникальными артефактами. Он смог столь долго быть интересен людям, завоевав определенную репутацию и сохранив жизнеспособность. Согласитесь, ведь если орган не нужен, он отмирает. И если музей не привлекает людей, его просто закрывают…

- А для чего нужен музей?

- Помимо пропаганды у него есть еще одна важная функция - хранение. У государства две формы богатства: финансовые учреждения, где хранится золотовалютный запас, и музейные запасники, где хранится национальная культура. Последнее, по-моему, гораздо ценнее, потому что если потерянные финансы можно восполнить, то культурные ценности, дошедшие до наших дней, включая нематериальное наследие, - основа народа, нации. Недаром говорят: чтобы уничтожить народ, надо уничтожить его культуру. В музее хранится культура народа. Это святое место. И я счастлив и горд быть его руководителем. Для меня это невероятная честь!

- 80 лет истории. Моменты взлетов и падений. Даже период забвения. Как переживает музей такие повороты судьбы?

- Помните понятие «базис»? Так вот искусство стоит вне базиса. Оно автономно. Что бы ни происходило в истории государства, мы должны сохранить свою национальную культуру. Вне политики. Вне тех сопровождающих моментов, что порой случаются в жизни общества. Культура всегда должна стоять в приоритете. Вкупе с пропагандой. В этом и состоит миссия музея.

- Вы апеллируете к народу, а востребован ли им музей?

- Востребован! Следует принять во внимание, что все люди - разные. Помните историю посещения Пушкинского музея Фаиной Раневской? Она любовалась Венерой Милосской, когда за спиной услышала рассуждения двух женщин, одна из которых никак не могла взять в толк, чем именно притягивает интерес публики эта статуя. Добил великую актрису ее аргумент: «На меня Венера впечатления не производит». Фаина Георгиевна развернулась и сказала: «Милочка, эта женщина (имея в виду Венеру) производит впечатление на людей уже свыше четырех тысяч лет. И вполне заслужила право на избирательность - на кого производить впечатление, а на кого нет!»… Это я к тому, что востребованность музея - воспитание, культура, состояние души, попытка расширить собственные границы восприятия. Меня радует, что музей сегодня посещает молодежь, что к нам приходят дети, потому что именно в этот период они запоминают на всю жизнь все, с чем сталкиваются и к чему прикасаются.

- Чему могут научиться дети в Национальном музее искусств Азербайджана?

- Я вспоминаю собственное детство. Со старшей сестрой мы посетили практически все музеи, что были тогда у нас. И не единожды. Я сопровождал ее и в театры. Соприкосновение с великим искусством произвело на меня неизгладимое впечатление, которое я пронес до сегодняшнего дня. Я получаю неимоверное удовольствие, наблюдая в музеях Европы, как ползают по паркету в залах малыши в ползунках, которых родители приобщают к искусству уже в столь юном возрасте.

- Но ведь эти малыши, по большому счету, не обращают внимания на экспонаты и картины!

- Я уже далек от того возраста, но думаю, что важна атмосфера, царящая в музейных залах. Она же ощущается. А уж маленькие дети, с их незамутненным восприятием окружающего, реагируют на нее непременно. Я был свидетелем того, как Мстислав Ростропович дал совет человеку, который хотел, чтобы его ребенок добился высот в музыкальном мире. Он предложил, чтобы уже в самом нежном возрасте будущее дарование слушало величайшие классические произведения различных композиторов. «Мозг записывает, - говорил Мстислав Леопольдович. - Чем бы ни занимался ребенок, он воспринимает мир через классику, которая вечна и формирует сознание». Так и в этом случае: чем раньше начать приобщать к художественному искусству ребенка, тем больше он впитает в себя.

- Но современные дети более склонны к получению информации в электронном виде, не тратя время на свидание с музеем...

- Электронная форма и живой экспонат - совершенно разные по восприятию. Каждая художественная работа несет собственную энергетику. Пусть ребенок узнает о существовании шедевра через интернет, но увидеть оригинал вживую - счастье. Пусть первое знакомство случится через сеть, пусть произведение искусства заинтересует тогда же. Но желание возвращаться к полюбившейся работе будет поддерживаться только в соприкосновении с ней. И потом, мы не должны зависеть от степени посещаемости музея - мы должны стараться привлечь в него людей. Понятно, что согласно современным требованиям, многие музеи создают электронный формат своих экспонатов. Я же - человек классических взглядов, и признаюсь, что такая подача искусства мне не особенно доставляет удовольствие. Я должен ощутить предмет, прочувствовать его. Это мое субъективное мнение. Даже на примере своего сына, большая часть жизни которого завязана на компьютере, могу утверждать, что он разделяет мои взгляды на общение с искусством.

- Вы имеете возможность держать в руках произведения искусства, возраст которых исчисляется не одним столетием. Каковы ощущения при этом?

- Включается фантазия и попытка осмысления жизни конкретного экспоната: кто дотрагивался до него, в чьей собственности он находился, как к нему относились, как он прожил эти долгие годы... Повторюсь: каждая вещь имеет собственную энергетику. Она вбирает и энергетику тех, с кем соприкасается. Включая время, к материальному проявлению которого я могу прикоснуться, держа ее в руках. Я философствую именно с этой позиции.

- И вы оставляете свою энергетику на этом предмете…

- Безусловно! Цепь взаимосвязей продолжается…

- Выходит, что помимо миссии «хранить и пропагандировать» музей смотрит в будущее?

- Потому что мы ответственны перед будущим. Все, что есть у нас, дошло до сегодняшнего дня, а мы должны передать дальше, последующим поколениям. Особенно учитывая ситуацию на данный отрезок времени, когда наши «многострадальные» соседи всячески стараются приписать себе большую часть наших культурных ценностей. Этого мы никак не можем допустить - опять-таки с позиции того, что утеряв культуру, наш народ утратит самоидентификацию.

- Можно ли сделать вывод, что музей - визуальная преемственность?

- Абсолютно! Приобретая в музейную коллекцию очередное художественное произведение, я бываю несказанно счастлив от мысли, что тем самым внес свой вклад. Пополнил культурное наследие Азербайджана редким предметом, в какой-то степени спасая его от забвения. И это - часть моей миссии…

Татьяна ИВАНАЕВА

Каспiй.-2016.- 4 июня.- С.20.