О Париже, Лувре и Саттаре Бахлулзаде

ВОСПОМИНАНИЯ

Видя, что Юсиф нетрезв, Саттар примирительно сказал:

- Видишь ли, Юсиф, мы оба в творчестве черпаем из одного источника. Формы выражения разные, но генетическое родство нас соединяет воедино. Наши картины питаются соками родной земли…

Мы думали, что после этого взвешенного ответа Юсиф остынет, но тот неожиданно для всех нас обратился к Саттару:

- Саттар муаллим, я давно уже хотел спросить у вас, все никак не решался. Но сегодня решил спросить во что бы то ни стало. Почему вы до сих пор не женились?

От такого вопроса Саттар оторопел. Мы ждали, что от подобной бестактности Саттар выйдет из себя, обругает Юсифа, а то и кулаки пустит в ход. Но произошло совершенно обратное, художник повел себя спокойно и мудро. Судя по всему, не хотел связываться с человеком в подпитии.

- Юсиф, сынок, я не женился единственно из беспредельной любви к искусству…

Но этот ответ явно не удовлетворил Юсифа:

- Да ну, Саттар муаллим, вы говорите совсем как Махатма Ганди. Нужно быть философом, чтобы понять все это…

- Понимаешь, Юсиф, мужчина не может любить двух женщин равной любовью. Сколько бы он ни притворялся, что одинаково любит обеих, в конце концов обман раскроется. И тогда не миновать ему позора. Ты сам человек пишущий, читал Махатму Ганди, хорошо знаешь творчество Левитана. Тебе известно, что искусство требует от художника беспредельной самоотдачи и любви, и только при этом условии оно становится твоим.

Юсиф хотел было еще что-то сказать, но Саттар оборвал его:

- Юсиф, довольно. Я вижу, ты переходишь границу. Ступай-ка лучше домой и отдохни. Потом продолжим нашу беседу, уже на трезвую голову.

Эти слова, сказанные категорическим, не допускающим возражений тоном, как бы осадили его. Он растерянно переводил взгляд с меня на Эшрефа и обратно, но почувствовал, что мы солидарны с Саттаром, встал и ушел.

Саттар Бахлулзаде был человек весьма сложный и отнюдь не наивный. В его характере уживалось несколько противоречивых особенностей. Те, кто знал художника, в один голос указывали на сочетание в его характере мягкости и необычной строгости, величайшей деликатности и обидчивости. Все это служило причиной того, что за один день Саттар мог оказываться в различных душевных состояниях. Случалось, что он, задетый неосторожно сказанным словом, закрывал двери своей мастерской перед теми, с кем тесно дружил в течение многих лет, коллегами по искусству.

С другой стороны, Саттар мог взять и запросто подарить лучшие свои картины друзьям, знакомым и даже человеку, которого видел впервые. Но при всех этих противоречивых сторонах характера Саттар был чрезвычайно верен и надежен в дружбе, отчего вокруг него всегда было много друзей и знакомых. Кроме того, он не имел себе равных по щедрости и широте натуры, особенно среди художников. Его пейзажи, сделанные маслом, акварелью, пастельными красками, фломастерами, черной тушью, карандашом, и сегодня украшают многие частные коллекции и обычные квартиры в Баку, Тбилиси, Иреване, Москве, Санкт-Петербурге и других городах мира.

В Баку же по нескольку картин Бахлулзаде можно увидеть в квартирах таких видных представителей азербайджанской интеллигенции, как Расул Рза, Микайыл Рзагулузаде, Сулейман Рустам, Акбар Агаев, Мирмехти Сейидзаде, Анар, Юсиф Самедоглу, Бахтияр Вахабзаде, Ариф Меликов, Эмин Сабитоглу, Тофик Кязымов, Мурсал Наджафов, Хайям Мирзазаде, Ариф Нариманбеков. Спустя немало времени после кончины Саттара мой коллега Азер Абдулла, прослеживая пути подаренных художником картин, вынужден был обойти более ста адресов. Видя, что получателей таких даров непомерное множество, он прекратил свои розыски.

Как-то у нас с Саттаром зашла речь на эту тему. Я спросил:

- Саттар муаллим, все художники очень неохотно дарят свои картины, а вы сильно отличаетесь в этом отношении, можете запросто подарить любую свою картину человеку, который пришелся вам по душе. Но ведь картины ваши создаются ценой такого труда, отнимают энергию…

- Видите ли, - прервал он меня, - тот, кто работает, должен уметь и жертвовать. Тогда твоя работа принесет успех.

- А разве тем, кто не жертвует, удача не благоволит?

- Таких случаев бывало немало, - отвечал он терпеливо. - Хочу привести один разговор, который состоялся в свое время между нефтепромышленником Гаджи Зейналабдином Тагиевым и видным священнослужителем ахундом Абу Турабом.

- Да, это очень интересно.

- Однажды, - начал он неторопливо, - Гаджи Зейналабдин ехал на фаэтоне в Мардакян. В пути, следуя по кривым улочкам, он повстречал ахунда Абу Тураба, к которому питал большое уважение. Он пригласил его сесть в фаэтон и скоротать путь беседой. Тот принял приглашение, и Тагиев спросил: «Ахунд, нет ли в душе твоей какой-то обиды или недовольства мною?» - «Гаджи, если ты вовремя и в достаточном количестве делаешь пожертвования хумс и закят, то с чего бы мне быть недовольным? Но я не знаю, соответствуют ли внесенные вами пожертвования вашему заработку». - «А если, положим, внесенные мной хумс и закят не будут соответствовать заработку, что тогда?» - «Тогда, гаджи, вы потеряете все свое достояние».

На эти слова Тагиев только усмехнулся. Но прошло несколько лет, наступила советизация, большевики отобрали у Тагиева все имущество, а его семья была лишена крова. Сам Абу Тураб умер и был с надлежащими почестями погребен на мардакянском кладбище. Спустя долгое время после этого и сам Тагиев слег. Предчувствуя скорую смерть, он завещал похоронить его у ног Абу Тураба. Такое пожелание немало огорчило его родных и близких, они стали упрекать: ему, богачу и меценату, не подобает быть похороненным таким образом. На что Тагиев заметил: «Я убедился, что ноги Абу Тураба знали больше, чем моя голова. Ведь он предупреждал меня, что если я не буду жертвовать положенную часть своего заработка в качестве хумса и закята, то потеряю все свое имущество».

Подводя итоги, Саттар заключил:

- Вот видите, какие парадоксальные уроки подбрасывает нам жизнь? Нельзя все под себя подгребать, нужно помнить и о тех, кто имел глаз на то же самое. Тогда и тебе будет спокойнее, дела пойдут гладко.

Окончание следует. Начало в предыдущих номерах

Мохбаддин САМЕД

Каспiй.-2016.- 21 мая- С. 18.