Без Гейдара Алиева не было бы независимого Азербайджана

Беседа с депутатом Милли Меджлиса Фаттахом Гейдаровым

ВОСПОМИНАНИЯ

Э.А.:- Вы были одним из тех, кто вдохнул в Гейдара Алиева веру в то, что он не одинок, что он нужен своим землякам.

Ф.Г.: - Вера в нем была с самого начала. Он знал, что нужен этому народу. Мы с ним часто обсуждали события, происходящие в стране, и он высказывал свое мнение.

Расскажу еще несколько эпизодов. Известный актер и режиссер Гаджибаба Багиров создал свой театр, потому что его отовсюду отдалили. Я пригласил коллектив приехать в Нахчыван со спектаклем. Тогда отношение властей к искусству изменилось, деятели культуры переживали нелегкие времена. Приехали они в Нахчыван. Гаджибаба Багиров настаивает, что хочет увидеться с Гейдаром Алиевичем.

Я передал Гейдару Алиеву просьбу Гаджибаба муаллима. Он немного подумал, потом говорит:

- Увидимся. Я же пойду на спектакль.

В то время к нам приезжало немало коллективов, и музыкальных, и театральных. Но руководители автономии делали вид, что у них нет времени встречаться с ними, ходить на спектакли. А Гейдар Алиев всегда приходил, общался с творческим коллективом.

Гаджибаба Багирова я привел к нему домой. Два с половиной часа они обсуждали положение в азербайджанском театре, в азербайджанской культуре, искусстве. С нами был еще один гость из Турции. Гаджибаба молчал, только изредка поддакивал. А Гейдар Алиевич дал такой блестящий анализ прошлого и нынешнего состояния азербайджанской культуры, словно занимался этим всю жизнь. После разговора с Гаджибаба Багировым он сказал:

- Вечером я приду на ваш спектакль.

Перед спектаклем я вышел на сцену и сказал, что сегодня среди нас находится великий сын азербайджанского народа, который прославил Азербайджан на весь мир, дважды Герой Социалистического труда, человек, благодаря которому и под руководством которого был построен этот театр, - Гейдар Алиев. И еще я сказал: предстоят выборы, и я надеюсь, что весь наш народ как один проголосует за Гейдара Алиева. Раздались такие громовые аплодисменты!..

После спектакля мы пригласили всех артистов наверх, у нас там были прекрасные комнаты для приемов. Гейдар Алиев по очереди говорил с каждым артистом, вспоминал, что было для него сделано в тот период, когда он находился у власти: кому квартиру дал, кому - звание. Расспрашивал каждого - где он сейчас, чем занимается. Короче, встреча прошла прекрасно.

Однажды Адалят Велиев привез к нам коллектив Театра азербайджанской драмы. Он тогда работал в Аздраме заместителем по хозяйственной части, но коллектив приехал с ним. Среди актеров были Мухтар Авшаров, Софья Бесирзаде и другие заслуженные артисты. С ними у Гейдара Алиева тоже состоялась встреча после спектакля. Во время этой встречи мне запомнились незначительные, но интересные детали.

- Ты все такой же, совсем не изменился, - сказал Гейдар Алиевич Мухтару Авшарову.

- Дай вам Бог здоровья, товарищ Алиев, вы в те годы сделали для меня то-то и то-то.

- Софья, - сказал Гейдар Алиевич. - И ты хорошо сохранилась. Помнишь, в 1943 году ты играла… - он назвал один из шекспировских спектаклей. - Во время спектакля чуть споткнулась и от неожиданности вместо одного слова сказала другое. - Причем он в точности воспроизвел слова, которые она должна была произнести, а также те, что у нее вырвались от неожиданности.

Мы все были в шоке. А Софья ханым даже прослезилась.

Вот когда я понял, насколько он любит театр, музыку, как глубоко это в нем спрятано и временами прорывается наружу.

…Все эти теплые встречи, общение с творческой интеллигенцией свидетельствовали о том, что несмотря на отношение к нему власти, народ любит Гейдара Алиева, помнит сделанное им добро. К сожалению, у властей по отношению к нему была какая-то зависть, болезненная ревность, что ли. Даже на меня временами случались нападки.

Э.А.: - Вам что-то говорили?

Ф.Г.: - Не только говорили. Как-то сидим мы с Гейдаром Алиевым, пьем чай, собирались куда-то ехать. В это время в комнату заходит Афияддин Джалилов. Вошел, поздоровался, увидев меня, немного смутился, видно было, что он недоволен тем, что встретил меня здесь.

- Гейдар Алиевич, у меня к вам два слова.

- Ну и говори при Фаттахе, он же твой министр.

- Нет, я хотел бы наедине.

Гейдар Алиев встал, они о чем-то пошептались.

- Ну, я пошел, - сказал потом Афияддин.

Гейдар Алиев сел на свое место. И вдруг снова позвал его.

- Поди-ка сюда. Вы перевезли народ из Садарака?

- Вы знаете, с той стороны стреляют из артиллерии, женщины боятся, дети волнуются. Мы перевезли женщин и детей километров на двадцать подальше оттуда, они сейчас живут на открытом воздухе, в палатках.

Гейдар Алиевич тогда использовал удивительное выражение.

- А люди разве не знают, что оставить свои дома, уехать из родного очага - значит сдать землю? Вы что же, хотите, чтобы эти позиции ослабли, а завтра туда пришли армяне и заняли нашу территорию? Как это уже произошло с Кярки.

Афияддин Джалилов смутился. Он сердито посмотрел на меня, наверное, решил, что это я рассказал Гейдару Алиеву о том, что происходит в Садараке. Через день первый секретарь обкома, придравшись к чему-то, устроил мне взбучку.

Он был неплохим человеком, к Гейдару Алиеву относился хорошо. Однако из Баку на него сильно давили. Время и обстоятельства были такими, что разводили даже близких людей.

Э.А.: - Вы продолжали близко общаться с Гейдаром Алиевым и после того, как он стал спикером нахичеванского парламента?

Ф.Г.: - Конечно. И первым его поручением мне стала подготовка проекта мавзолея и установка памятника Гусейну Джавиду. Всякий раз при смене руководства я поднимал вопрос об этом памятнике. Говорил, что в свое время Гейдар Алиев ценой больших усилий доставил прах Гусейна Джавида из Сибири в Азербайджан. Теперь надо построить мавзолей. А то там простое захоронение, причем и надгробная плита уже треснула. После моих настояний что-то понемногу начинали делать: копали, укрепляли фундамент. Но планы и руководители постоянно менялись, а потом начались все эти события.

Кстати, мы провели мероприятия по празднованию 110-летия Гусейна Джавида, хотя в Баку эту дату никак не отметили. 23 октября 1992 года Гейдар Алиев выступил на многолюдном митинге у его могилы, говорил около полутора часов. Затем в театре имени Дж.Мамедкулизаде состоялась художественная часть. Из Баку на празднование приехали поэт Давуд Насиб и литературовед Шамиль Гурбанов. Больше из столицы никого не было - ни из Союза писателей, ни из Министерства культуры, ни из Академии наук, хотя я всех приглашал. У кого-то материальной возможности не было приехать, другие просто боялись.

Когда митинг закончился и мы пешком шли в театр, я поблагодарил Гейдара Алиевича за прекрасное выступление. А у меня в кармане лежала небольшая записка с малоизвестными фактами, касающимися жизни Гусейна Джавида. Я хотел передать ее Гейдару Алиеву, поэтому спросил его, будет ли он выступать и в театре.

Настроение у него было хорошим, и он отшутился:

- А тебе-то что, захочу - выступлю, не захочу - нет.

- Просто я веду вечер, поэтому хотел бы знать.

Он согласился выступить. Тогда я протянул ему эту бумажку:

- Гейдар Алиевич, здесь есть дополнительные факты. Вы очень хорошо выступили на могиле, а здесь есть факты, которых вы, может быть, не знаете.

- Оставь, тебе самому пригодится. Я как-нибудь и без подсказок справлюсь, - снова отшутился Гейдар Алиев.

В театре руководство село в зале, а я, как ведущий, вышел на сцену. Все было прекрасно. Играли отрывки из пьес Гусейна Джавида, местные поэты читали стихи. Гейдар Алиевич снова выступил с большой речью о положении литературы, искусства, культуры в Азербайджане. Он очень глубоко все проанализировал, причем связал сказанное с творчеством и судьбой Гусейна Джавида. Прекрасная была речь, у меня сохранилась видеозапись этого выступления. Знаете, в тот день мне почему-то вспомнилось, как зимой 1941 года в блокадном Ленинграде праздновали 800-летие великого азербайджанского поэта Низами Гянджеви. И волей-неволей выстраивались параллели. Спустя 50 лет ситуация повторилась в блокадном Нахчыване, который в холодном неотапливаемом нетопленом зале, при скудном освещении, в условиях войны организовал прекрасный поэтический праздник. И душой этого праздника был Гейдар Алиев!

После юбилея он дал мне конкретное задание подготовить проект этого мавзолея. Спросил о ситуации с памятником. Я ответил, что памятник практически готов, лежит в разобранном виде в мастерской.

Потом, видно, Гейдар Алиев кому-то позвонил, и памятник стали устанавливать.

Он велел мне подготовить проект мавзолея и показать ему. Я собрал всех нахчыванских скульпторов, они подготовили 10-12 эскизов. Мы принесли их в кабинет Гейдара Алиевича, он просмотрел эскизы, велел их доработать. Кроме того, попросил вызвать из Баку своего племянника Расима Алиева, чтобы привлечь и его к этому проекту.

Несколько эскизов было подготовлено. Но потом Гейдар Алиевич приехал в Баку, и здесь работа возобновилась в еще больших масштабах.

В чем была его идея? В Нахчыване есть памятник Матери - Момине хатун, поставленный 800 лет назад. Однако памятник Гусейну Джавиду - это памятник поэту с трагической судьбой, и он должен быть еще величественнее, еще грандиознее. Причем, с одной стороны, он должен соответствовать традициям, а с другой - современным реалиям. Он говорил об этом скульпторам в Нахчыване, и потом, когда приехал в Баку. Памятник должен быть никак не хуже памятника Момине хатун.

И вообще, как только он приехал в Нахчыван, на следующий же день пошел на могилу Гусейна Джавида. Он обожал его поэзию, глубоко знал ее. Кажется, брат Гусейна Джавида преподавал им в школе.

Э.А.: - В конце марта - начале апреля 1990 года вы побывали с официальным визитом в Турции, где подписали протокол о строительстве моста через границу. Расскажите об этом подробнее…

Ф.Г.: - Это был большой рамочный протокол о дружбе между Турцией и Азербайджаном. Так как я был министром Нахчывана, то в протоколе больше места уделялось именно Нахчыванской Автономной Республике. Но в сущности это был договор о создании и расширении культурного, научного, экономического сотрудничества между Азербайджаном и Турцией, состоящий из 53 статей. Текст был рассмотрен и в аппарате президента Турции, и в турецком министерстве иностранных дел. Договор мы подготовили в Турции и подписали вместе с министром культуры Намиком Камалом Зейбаком.

Я привез документ в Нахчыван и передал его в Кабинет министров. В договоре говорилось об открытии границы, о приграничной торговле, о свободном, безвизовом переходе граждан приграничных районов, о расширении культурных связей. И естественно, речь шла о мосте, потому что не будь моста, остального тоже не было бы. На протяжении своего визита в Турцию я только и говорил что о необходимости строительства моста.

Протокол, который я привез в 1990 году, должны были у нас рассмотреть, и через год я намеревался поехать в Турцию уже с ратифицированными протоколами. Но в Кабинете министров НАР на него никто не обратил внимания. И я поехал в Турцию со старыми протоколами. В этот раз взял с собой художественную бригаду. Мы провели концерты от Аданы до побережья. В мае в Турции каждый год празднуют День молодежи и спорта. Я присутствовал на этом празднике, который проходил на государственном стадионе. Сидел за спиной президента Тургута Озала, он тепло поздоровался со мной, взял меня за руку и, не отпуская ее, сказал: «Мост я построю, уважаемый господин министр».

По приезде я рассказал об этих договорах Гейдару Алиевичу. Он был в курсе моих дел, я ему постоянно обо всем рассказывал. Поэтому как только он вступил в должность, сразу же затребовал эти протоколы. Вскоре Кабинет министров их утвердил, и началась реальная работа.

Э.А.: - А в июне 1993 года Гейдар Алиев уехал в Баку. Вы остались работать в Нахчыване?

Ф.Г.: - Да, до 1995 года. А потом был избран депутатом Милли Меджлиса от Габалы. Я был беспартийным депутатом. И, кстати, до сих пор беспартийный. А предыстория создания партии «Ени Азербайджан» следующая: летом и осенью 1992 года я много ездил по районам Азербайджана. Побывал в Шеки, Барде, Гяндже. Ездил по своей работе, например, наведался в Шеки, чтобы купить там шелк для сцены. Но, кроме того, мне важно было узнать мнение народа. Речь шла о возвращении Гейдара Алиева в Баку. В Шеки я встретился с четырьмя большими группами людей - аксакалы, интеллигенция. Все буквально умоляли меня, чтобы я уговорил Гейдара Алиева переехать в Баку. Оттуда я приехал в Барду, где мой друг работал прокурором. Там ситуация повторилась. И так же было в Тертере. Мы сидели во дворе, а над нашими головами пролетали пули. И все говорили, что кроме Гейдара Алиева никто не сможет покончить с хаосом, царящим в республике. Приехал в Гянджу - снова вокруг меня собралась интеллигенция, и снова все просили поспособствовать возвращению Гейдара Алиева в Баку.

Вернувшись, я рассказал обо всем Гейдару Алиеву. Это происходило в 1992 году, незадолго до мятежа Народного фронта. Примерно в сентябре. «Гейдар Алиевич, - сказал я, - весь Азербайджан бурлит. Все требуют вашего возвращения в Баку». Он тогда ответил: «Вот и Муртуз Алескеров с Зией Буниятовым не отстают от меня. Говорят, что надо создавать свою партию». Он спросил у меня, как я отношусь к этому.

- Гейдар Алиевич, сейчас стало модно создавать партии. Во главе партии стоит определенный человек, за ним - его сторонники, таким образом, Азербайджан раскалывается на отдельные части. Вы - Гейдар Алиев, вы не можете принадлежать одной партии. Вы принадлежите всему Азербайджану.

- Ты прав, - ответил он. - Я им так и отвечу.

Но как только произошел мятеж Народного фронта, он на следующий день снова вызвал меня.

- Я соглашаюсь на создание партии, но это - он показал на лежащие на столе устав и программу - никуда не годится. Ты смотри, что они пишут…

Он все документы написал заново.

Э.А.: - Как вы оцениваете то, что сделал Гейдар Алиев для Нахчывана в период его трехлетнего проживания в автономной республике?

Ф.Г.: - Приезд Гейдара Алиева в Нахчыван предотвратил запланированный процесс расчленения Азербайджана. Он масштабом своей личности помешал осуществлению этих планов.

Приведу один пример: в Нахчыване хотели открыть второй фронт. В Нахчыване было создано много вооруженных формирований. И за каждым из них стояли определенные силы. Их цель была расчленить Нахчыван, чтобы завладеть отдельными районами. А армяне напали бы на ослабевшую в междоусобицах автономию и оккупировали бы ее.

Нахчыван находился в блокаде, люди умирали от голода и холода, и цель наших недругов заключалась в том, чтобы уцелевшие покинули эту территорию. Однажды ситуация дошла до критического предела: в городе почти совсем не осталось запасов продовольствия. Воспользовавшись этим, вооруженные группировки решили дестабилизировать обстановку в Нахчыване, вплоть до организации массовых беспорядков. Гейдар Алиев обратился за помощью к руководителям приграничных районов Турции.

Помню, с 12 часов ночи до пяти утра мы просидели в кабинете Гейдара Алиевича, с нами был и гость из Турции. Если бы гуманитарная помощь, которую мы ждали, не пришла до утра в Нахчыван, утром «фронтовики» непременно бы что-нибудь сотворили: устроили бы митинг против руководства или еще что-нибудь. Поэтому Гейдар Алиев всю ночь до утра провел в телефонных переговорах. В результате в Игдыре, Карсе, Арзруме ночью открыли магазины, и все запасы муки, макарон отправили нам. Караван грузов пересек Араз и в пять утра прибыл в Нахчыван. Только тогда мы успокоились, что в пекарнях будет мука и жители не останутся без хлеба.

Гейдар Алиев наказал мне, чтобы я проводил представителя Турции в гостевой дом, а сам шел спать. «Завтра, - сказал он, - я сам провожу гостя. Он совершил поистине героический поступок, очень помог нам». Конечно, и у нас также были связи с Игдыром, с Карсом - кто где имел знакомых, всех подняли на ноги...

Когда Гейдар Алиев сказал, чтобы мы пошли спать, я то же самое предложил и ему, мол, вам тоже надо отдохнуть.

- Нет, у меня есть еще дела, - возразил он.

Он оставался в кабинете до рассвета и продолжил рабочий день без перерыва на отдых. Такой вот поистине титанической работоспособностью обладал этот великий человек.

Гейдар Алиев неустанно предотвращал провокации тех, кто старался открыть второй фронт, чтобы отдать армянам Нахчыванскую автономию, как отдали ранее Нагорный Карабах. И тогда они поняли, что с Гейдаром Алиевым им не справиться. А в простых людях появилась вера в то, что Гейдар Алиев - это надежда, это спасение...

Вообще я убежден, что если бы Гейдар Алиев не приехал в Нахчыван, если б не взвалил на свои плечи всю тяжесть борьбы за государственность, то независимого Азербайджана сегодня могло и не быть. И в том, что планы по уничтожению Азербайджана не увенчались успехом, значительна роль личности Гейдара Алиева. Он хорошо знал и Москву, и Тегеран, и Анкару. Он один мог вести с ними диалог на равных и сыграл решающую роль в решении тяжелейших проблем. Без него независимого Азербайджана не было бы. Я уверен в этом.

Сегодня наследие Гейдара Алиева, его идеи успешно претворяются в жизнь, и это - наша реальность. Это милость, возможно, дарованная нам Богом, что человек, прошедший школу Гейдара Алиева, человек, которому Гейдар Алиев полностью доверял, человек, который, как и сам Гейдар Алиевич, не пожалеет ничего ради Азербайджана, стоит во главе страны. И от него зависит будущее нашей независимости.

Это и развитие экономики, укрепление политической системы, проведение демократических преобразований - все это процессы, и во главе их проблема номер один - сохранение независимости Азербайджана. Это самая актуальная, общенародная, общенациональная задача. Надо сохранить страну, которая де-юре представлена на мировой политической карте как независимая республика. История подарила нам этот редкий шанс, реализованный Гейдаром Алиевым. Мы должны беречь его великие завоевания и преумножать их.

Окончание.

Эльмира АХУНДОВА,

писатель, публицист, депутат Милли Меджлиса

Каспiй.-2018.- 3 марта.- С.10-11.