Лучший актер в лице режиссера

Репортаж с репетиции спектакля «Парижский собор Нотр-Дам»

Совершенно случайно (хотя я не верю в случайности) мне посчастливилось присутствовать на репетиции спектакля «Парижский собор Нотр-Дам», премьера которого ожидается в Азербайджанском академическом музыкальном театре в новом театральном сезоне. Обрадовавшись редкой удаче стать первым свидетелем театральной кухни, я направилась в зал.

Прежде всего отметим, что художественным руководителем спектакля и руководителем проекта является заслуженный деятель искусств, доктор философии по искусствоведению Алигисмет Лалаев, режиссер-постановщик и автор либретто - талантливый режиссер Самир Гуламов, сценическое оформление принадлежит художнику-постановщику Вюсалу Рагиму. Дирижер-постановщик спектакля - заслуженный деятель искусств Фахраддин Атаев, хормейстер - заслуженный артист Вагиф Мастанов, балетмейстеры-постановщики - заслуженные артисты Закир и Елена Агаевы, концертмейстер - Камиль Гасанов.

Роль священника исполняет народный артист Парвиз Мамедрзаев (дублеры - заслуженный артист Надир Хасиев и Ибрагим Ализаде), заслуженная артистка Саида Шарифалиева выступит в роли Эсмеральды (дублеры - Мехрибан Залыева и Айдан Гасанова), Амрах Дадашев воплотит роль Квазимодо (дублер Ниджат Габибов). В спектакле, где много массовых сцен, задействованы лучшие вокалисты и артисты театра.

…Слабо освещенная сцена в темном зале. Актеры одеты в костюмы своих героев. Главный режиссер Самир Гуламов с микрофоном в руке ходит по залу, отдает распоряжения, делает замечания или полностью озвучивает ту или иную реплику актеров, показывая, как ее надо исполнять. Его бурный темперамент, горячность, с которой он относится к самым мельчайшим деталям происходящего, мизансценам, движениям, танцам, силе света или музыки, жестам, окраске, эмоциональной наполненности, выразительности и силе голоса, выдают в нем творчески сильную натуру, наделенную лидерскими качествами.

Не получая ожидаемого эффекта, режиссер в сердцах выдает такое, что понимаешь: да, именно так это и должно было звучать, никак иначе. Артист на сцене должен максимально ярко прожить каждое слово своего персонажа. Каждое движение героя должно стать его собственным, продиктованным обуреваемыми его в тот момент чувствами и намерениями. В голосе режиссера слышен широчайший диапазон эмоций и настроений, скрытых мыслей и желаний образа, в который он молниеносно перевоплощается. На его примере убеждаешься в истине, что режиссер и есть самый лучший исполнитель всех ролей спектакля.

В принципе, конечно, так и должно быть, ведь именно режиссер-постановщик передает актерам свое видение идеи и смысла постановки. Самир легко передвигается по залу, в мгновение ока приближаясь к сцене или стремительно отходя вглубь зала. Он не пропускает ни одной детали или штриха, мгновенно реагируя на то, что происходит на сцене. А здесь бушуют страсти, развертывается трагедия, погибают надежды. Голоса приобретают все более драматичный оттенок… Звенит церковный колокол… мурашки по коже… Раздается душераздирающая музыка… Теряется вера в самое сокровенное… Апогей происходящего… голос режиссера доходит до хрипоты…

Да… выдержать эмоционально-драматический и психологически напряженный накал произведения, которому не подвластно время, чрезвычайно трудно, почти невозможно. Режиссер и актеры вкладывают в такие спектакли и роли все свое здоровье, душевные силы, годы жизни… За два часа настоящего перевоплощения на сцене актеры отдают силы, равные нескольким годам собственной жизни. Заключительный, отчаянный монолог Квазимодо, крик его необъятной и нежно любящей души, усиленный трагическими нотами церковного хора, выдержать без слез невозможно. Никак!..

Репетиция заканчивается, я подхожу к режиссеру Самиру Гуламову и прошу его раскрыть концепцию видения знаменитого романа Виктора Гюго:

- Для меня этот спектакль повествует не о великой любви, как многие считают, - это повесть о совершенном человеке. Квазимодо являет собой образец совершенства человеческой личности. Ту же цель преследовал В.Гюго, и любовь была всего лишь поводом для того, чтобы раскрыть прекрасную душу этого героя. Я сделал некоторые дополнения в тексте, скажем, в сцене с отцом, чтобы усилить силу воздействия образа. Моей высшей целью, внутренним посылом и логическим итогом этой постановки служит стремление представить образец совершенного человека. Исполнителей главных ролей мы подбирали не только по их актерскому мастерству, но и по тембру голосов и дикции, и для этого на каждую главную роль мы проводили кастинги и делали строгий отбор.

- Как возникли музыкальные ассоциации в отношении столь драматического романа и по сути трагических событий в нем?

- В 2006 году я уже ставил этот спектакль в Аздраме, хотя чувствовал, что это произведение не предназначено для драматического театра, несмотря на то, что мы играли его три года, и он был успешным. Я и тогда думал, что оно должно быть музыкальным, с солистами, хорошим вокалом, массовыми сценами, знаменитыми ариями, которые обязательно должны звучать на сцене. Когда директор Музыкального театра в лице уважаемого Алигисмета Лалаева пригласил меня поставить этот спектакль, за что я безмерно ему благодарен, произошел пожар в знаменитом Парижском соборе Нотр-Дам, и этим спектаклем мы решили выразить ему свою любовь и солидарность.

Кстати, в спектакле будет видеофрагмент горящего собора, его мы обыграли особым образом, когда прогуливающиеся возле собора туристы на его фоне превращаются в героев романа В.Гюго, - действие и время словно отбрасываются на несколько веков назад, происходит своеобразная трансформация. Академический статус, данный нашему театру уважаемым Президентом Ильхамом Алиевым, возлагает на нас серьезную ответственность, и свою благодарность мы намерены выразить высокопрофессиональной постановкой мирового классического шедевра, которым является роман В.Гюго.

- Скорее всего вы увидели музыкальный формат этого спектакля по причине существования известной рок-оперы по мотивам этого романа, не так ли?

- Вы правы, возможно, подсознательно так и случилось, этот спектакль я представлял себе только в музыкальном воплощении. Даже во время постановки в Аздраме я думал о том, что в мире этот спектакль никогда не ставили в виде драмы, он всегда был музыкальным, сама постановка просто требует музыкального выражения и сольного пения. Те же ассоциации появились во мне в отношении к спектаклю «Иблис» Гусейна Джавида, где я дополнил небольшой текстовой фрагмент.

- Вы пишете стихи?

- Иногда, пишу также пьесы для театров и делаю дополнения в сценарии спектаклей, чтобы усилить эмоциональное воздействие ролей. Например, в пьесе лауреата Нобелевской премии Н.Думбадзе «Белые флаги» я сделал небольшие дополнения, усилив некоторые моменты, грузинский дух, это своего рода небольшая адаптация к кульминационным моментам спектакля с сохранением главной идеи.

- Где идут ваши пьесы, и ставите ли вы их сами?

- Они пока не ставились. Думаю, пока мне нужно поработать над великими произведениями, утвердить себя еще больше, но первым я хотел бы поставить «Я - клоун» собственного сочинения. Я очень требователен к себе и драматургическому материалу, поэтому считаю, что мое время выступить в качестве драматурга еще не настало. Я видел наших корифеев-режиссеров и знаю творчество великих драматургов, не пристало мне ставить себя на одну ступень с ними. Когда я выходил на сцену, всегда думал о том, как бы эту роль сыграл, скажем, Гасанага Турабов? Между прочим, признаюсь, что я - единственный актер, кто получил от него (который никогда никого не хвалил) две официальные благодарности за великолепное исполнение роли Сафи бека в спектакле «Любовь и месть», которые были вывешены на стенде театра.

- Вы работали актером Аздрамы?

- После окончания Университета искусств меня не брали на работу в театр за неимением вакансий, а я продолжал стоять у дверей театра, и наконец охранник сжалился и пропустил меня. И тут же пошел к кабинету Гасанага Турабова, который в это время возвращался к себе. Он, не зная меня, спросил, что я здесь делаю, на что я ответил, что хочу работать в театре актером. Гасанага муаллим пригласил меня в кабинет. Там шло собрание. Г.Турабов велел мне сесть, хотя мог бы и не принимать меня в столь серьезный момент. После расспросов об учебе он вызвал заместителя и поручил ему взять меня на работу, но тот сказал, что штата нет. Гасанага Турабов и бровью не повел и распорядился, чтобы его собственный актерский штат отдали мне… Это был смелый шаг настоящего мужчины и истинного деятеля искусства. После этого в любой роли я всегда отдавал себе отчет в том, какой ценой и благодаря кому я попал в театр. Этим и объясняется требовательность к себе и своему творчеству.

- Но не обязательно при этом душить свой актерский талант, данный природой… Вы должны быть на сцене!

- Иншаллах, если мне дадут роль, я сыграю ее. Когда в Аздраме спектакль «Парижский собор Нотр-Дам» увидел неповторимый Сиявуш Аслан, он сказал, не видя, что я стою недалеко: этот парень сумасшедший, но он станет выдающимся режиссером. Неожиданно заметив меня, он подозвал к себе и увлеченно сказал: «Есть одно произведение Льва Толстого, ты должен его поставить и собрать всех нас, старых актеров».

В то время я, вчерашний студент, испугался всенародной славы живых корифеев - Яшара Нури, Кямала Худавердиева, Сиявуша Аслана и других, почувствовав себя рядом с ними очень маленьким и неопытным. К сожалению, я потерял этот бесценный шанс, данный мне судьбой, и считаю это своей самой большой творческой неудачей…

- Вы не думаете, что эту идею и сегодня не поздно претворить в реальность?

- Да, хотел бы сделать это здесь, в Музыкальном театре.

- Во время репетиции, когда вы делали подсказки, корректировали реплики и слова некоторых актеров, было понятно, что вы в одном лице сможете сыграть все роли этого спектакля на «бис» - как с эмоционально-психологической и актерской точки зрения, так и присущей вам внутренней одержимостью ролью. К сожалению, этого внутреннего горения в ребятах я не увидела?

- Я окончил Азербайджанский университет культуры и искусств и Международную киноакадемию, где сценической речи придавалось огромное внимание. Сегодня мы иногда наблюдаем в молодых актерах изъяны речи и отсутствие постановки голоса, так и хочется научить их правильно говорить.

Помню, на моей репетиции «Парижского собора Нотр-Дам» как-то раз присутствовала группа известных французских деятелей политики и искусства, а также представителей Посольства Франции в Азербайджане, а я совершенно позабыл о них и целиком погрузился в спектакль. После окончания один из них спросил, какое у меня образование. Я сообщил, что учился в Азербайджане (киноакадемию я тогда еще не окончил), но он ответил, что увидел во мне признаки европейского образования, добавив, что этому спектаклю нужны еще пять таких актеров, как я, и если они будут, то эмоциональное воздействие спектакля достигнет своего апогея.

- Выступали ли вы в качестве актера?

- Да, в 17 спектаклях Аздрамы я играл роли, но сейчас занимаюсь только режиссурой. Также работаю режиссером государственных мероприятий. Я поставил девять спектаклей в Баку, в Сумгайытском и Шушинском драматических театрах, эти постановки идут и даже удостаиваются разных наград.

- Такой самобытный и впечатляющий актерский потенциал грех оставить нереализованным…

- Знаете, показывая молодым актерам, как надо играть, я стремлюсь расшевелить, пробудить, воодушевить их, раскрыть им невидимые стороны образов…

- Думаю, ваши актерские данные, обогащенные режиссерским опытом и видением, принесут свои плоды, а потому хочу пожелать вам еще более активной творческой деятельности во всех ипостасях, подвластных вам. Благодарю за интересную беседу.

Афет ИСЛАМ

Каспiй.-2019.- 2 октября.- С.13.