Всегда есть потайная дверь, которую можно открыть

Сабина Шихлинская: Моя жизнь - движение по спирали…

Когда я впервые увидела фотографию и прочла интервью художницы в качестве куратора проекта, реализованного в конце прошлого года, выражение ее лица поразило меня удивительной внутренней силой. В тот момент мне и в голову не могло прийти, что я так скоро познакомлюсь с ней. Помог, как всегда, его величество случай.

Вестибюль «Ландмарка» украшает огромное черно-синее панно с изображением Каспия с жирными нефтяными пятнами и солнечными бликами на поверхности воды. Монументальное панно «Нефтяной эпос» состоит из нескольких частей, которые переходят одна в другую и показывают динамику развития нефтяной промышленности в Азербайджане. Сначала нефть просто плавает в водах древнего Хазара, затем мы видим деревянные вышки первого нефтяного бума начала прошлого века, переходящие в относительно современные металлические конструкции советского периода добычи «черного золота» с героическими персонажами, присущими соцреализму.

Постепенно технологии развивались, нефть начали добывать уже не только на суше, но и в море, на платформах XXI века. Здесь нефтяники изображены в красном цвете - автор объясняет это тем, что страны, обладающие «черным золотом», вовлекаются в геополитические конфликты, а люди, работающие с нефтью, соприкасаются с кровавым бизнесом и немалыми жертвами.

Эпическое широкоформатное панно завершается оптимистическим будущим - необычным взглядом на нефтяную платформу снизу вверх. Идея автора заключена в том, что будущее - за технологиями, интеллектом и силой разума, контролем над окружающей средой и преобладанием здравого смысла.

Поднимаясь на лифте на 21-й этаж, художник и независимый куратор, заслуженный художник Азербайджана и член Международного комитета музеев и коллекций современного искусства CIMAM Сабина Шихлинская рассказывает, что часто сотрудничает с Бизнес-центром «Ландмарк» в различных художественных проектах. Работающие здесь дипломатические сотрудники проводят в VIP-зоне свои встречи, созерцая необыкновенно позитивное, залитое золотым солнечным светом другое панно художницы.

«На конкурсной основе, - говорит Сабина ханым, - художникам было предложено разрисовать стены этого пространства, но с условием, чтобы они не отвлекали внимания посетителей». Проект, предложенный С.Шихлинской, выиграл конкурс, и на стенах появился пейзаж за окнами, которого не видно из-за этих стен, то есть урбанистический город с высоты птичьего полета и вид на море. «Самое интересное условие договора, - продолжала художница, - заключалось в том, что работу нужно было делать на месте, поэтому реализация идеи заняла целый год».

- Представьте себе, мы работали в режиме рабочего времени всех дипломатических миссий, находящихся в этом здании, и весь процесс проходил на глазах у сотрудников, которые проявляли живой интерес, подходили, задавали вопросы, беседовали… приходилось отвлекаться на общение с людьми, которые здесь работают. Это была не только живопись, но и настоящий интерактивный перформанс, когда я одновременно и работала, и общалась со зрителями.

Панно называется «От рассвета до заката» - как некий перифраз названия знаменитого фильма Тарантино. В нем специально усилена энергетика и динамика цвета, чтобы композиция уводила взгляд зрителя в глубину. Создавая работу для публичного пространства, художник должен думать не только о себе и своем эго, но и о публике, которой предназначается его искусство.

- «Нефтяной эпос» тоже создавали на месте?

- Нет, «Эпос» я писала в студии, и состоит он из 20 полотен, составляющих четыре тематических панно. Причем идея такова, что они и все вместе, и каждое в отдельности могут рассматриваться как самостоятельные работы.

- Ваши работы очень впечатляют монументальностью и величием, масштабным охватом идеи и широкоформатным мышлением. Вы всегда мыслите столь глобальными категориями?

- Я - художник-монументалист по профессиональному образованию, училась в Ленинградском высшем художественно-промышленном училище имени Веры Мухиной, и это обязывает мыслить категориями, более глобальными, чем «стена» и «изображение». Мои работы зачастую создаются и демонстрируются вне галереи и пространства студии. Это направление в искусстве сегодня очень актуально и называется Site-specific art. Художественный проект может быть и на природе, в разрушенном здании или, скажем, на старой фабрике, в каком-либо публичном пространстве.

- Много времени занимают ваши живописные произведения, созданные на огромной площади?

- Обычно много времени занимает процесс обдумывания идеи и концепции работы. Когда я уже знаю, что мне нужно, и убеждена в точности своего замысла, мне остается лишь физически его воплотить. Но идея может и не сразу прийти на ум, она долго вынашивается, обдумывается, и процесс этот довольно мучительный.

- Соответствуют ли друг другу идея и ее воплощение? Не уносит ли вас воображение в другую сторону, ведь в творческом процессе могут появиться новые замыслы?

- Художнику, работающему с большими и монументальными габаритами в глобальных проектах нельзя оставлять место для импровизации. Это не мое объективное мнение, а закон. Все продумывается до мелочей и просчитывается с математической точностью и лишь потом переносится в пространство. Больше половины времени уходит на обдумывание, этот процесс захватывает меня целиком, и я не могу думать ни о чем другом ни днем, ни ночью. Когда же прихожу к окончательному решению, то могу уже думать о новых проектах.

- Идея созрела в результате вашей победы на конкурсе и поступившего затем заказа?

- Я не из тех людей, которые могут работать «на тему». Это должно совпасть - мои творческие интересы и предложенная тема. Скажем, «Нефтяной эпос» - пример именно такого совпадения. Я соприкасалась с темой нефти на протяжении более 20 лет в различных жанрах своего творчества, и когда художникам было предложено дать идеи по поводу того, что может украсить вестибюль «Ландмарка» и чтобы тема была связана с азербайджанской нефтью, я с удовольствием приняла участие в конкурсе.

Их интерес к теме нефти неудивителен: помимо того, что Азербайджан - нефтяная страна, в «Ландмарке» располагаются офисы многих нефтяных компаний. Мой проект предполагал формат монументального решения пространства - от пола до потолка, в то время как другие художники предлагали просто некое количество картин. Когда я разработала свои эскизы, они понравились всем, но конечный результат понравился еще больше. Я высчитывала свою будущую работу вплоть до сантиметра: пропорции фигур на панно в соответствии с человеком, который их видит, расстояние до точки обзора, ритмы форм, колорит и многое-многое другое.

В этих четырех панно, где каждое имеет свою композицию, а вместе они составляют одно целое, я изменяю линию горизонта, ракурс взгляда, и это тоже не случайно. Архитектоника произведения, особенно монументального, очень важна для его последующего восприятия зрителем и во многом зависит не только от содержания, но и от того, как все математически точно рассчитано. Разработка эскизов и работа с компьютерными расчетами заняла у меня три-четыре месяца, столько же - фактическая реализация.

- Насколько компьютерные технологии проникли в искусство живописи? В случае монументальной живописи без них, пожалуй, никак не обойтись…

- Кажется, что во все времена художники, даже не имевшие отношения к точным наукам, занимались исключительно живописью, на самом же деле они активно задействовали и математику, и физику, и геометрию. Может ли кто подумать, что Поль Сезанн, например, в совершенстве владел законами оптики? Многие художники эпохи Возрождения использовали зеркальный эффект, чтобы так или иначе отражать натуру, и фактически создавали видеоскопы, то есть самодельные виды видеопроекции.

- Многие из них были настоящими учеными и изобретателями, и это научно доказано…

- Конечно! Поверьте, чем совершеннее произведение искусства, тем более сложные знания скрываются в его создании. И даже тот самый «Черный квадрат» Малевича, который кому-то может показаться просто геометрической фигурой на светлом фоне, но это абсолютно не так - за этим стоит большой профессиональный опыт, очень сложный процесс познания и глубокая философия.

Да, я с интересом пользуюсь современными технологиями, насколько меня хватает в их освоении, но при этом думаю, что это вопрос не времени, а того, что визуальное искусство абсолютно не простое, оно может быть сложнее всех его видов и затрагивает множество областей человеческих познаний.

- Сегодня художники, даже не владея техническими навыками и не вдаваясь в глубины точных наук, благодаря этим технологиям могут получить результат, который им нужен для создания картины, и компьютерные программы в этом плане делают огромную часть работы. Прикладная же часть адаптируется самим художником к поставленной им задаче и идее, не так ли?

- Вы считаете, что базовые академические знания сегодня могут заменить технологии? Я уверена в необходимости и ценности базового специального образования. Например, для получения высшего образования я совершенно осознанно выбрала Высшее художественно-промышленное училище имени Мухиной в Ленинграде, а, скажем, не Академию имени И.Репина, потому что преподаваемая в «Мухинке» школа отношения к форме и композиции в корне отличалась от многих художественных вузов бывшего Союза того периода. Не многие и даже лучшие вузы позволяли себе говорить об альтернативности академического художественного образования в те времена.

Вот, скажем, в современном танце, в котором нет, казалось бы, ничего от классики, кроме движений тела, современные профессиональные танцоры, поверьте, начинают разминку именно с классического балета. То же самое происходит в современном искусстве: чтобы нарисовать что-то на планшете, используя какую-то фотографию и программу, хорошо бы уметь делать это своей рукой. Тогда будет совершенно другой результат - техника и знания должны иметь место. В этом и состоит разница - многие могут сделать что-то, и технологии позволяют это, но не каждый человек может достичь высот в профессии и стать выдающимся.

К сожалению, можно быть свидетелями недостатка полученных знаний или пробелов в образовании, и это происходит в различных областях человеческой деятельности. Например, когда непрофессионал берется за создание архитектурного облика города или врач ставит пациенту диагноз только по показаниям аппаратуры, не имея достаточно хорошего базового образования.

- Согласна! Вы производите впечатление человека очень конкретного, который знает, что хочет, и делает это, не отходя от задуманного. Направление монументальной живописи вы выбрали совершенно осознанно, выходит, еще с детства вам было свойственно мыслить столь глобальными категориями, а пространственное ассоциативное мышление было заложено в вас изначально. В вашем случае не вижу неких зигзагов на творческом пути, это неуклонно восходящая линия. Я права?

- (задумавшись) То, что вы сказали, довольно интересно, не задумывалась об этом. Я больше сравниваю свою жизнь со спиралевидным движением…

- Но ведь и спираль постепенно движется вперед!

- С раннего возраста я не то чтобы знала, чего хочу, скорее понимала, чего не хочу. Очень рано ко мне пришло осознание того, что быть художником - это некая возможность, еще до того как она станет профессией, некий особый способ мироощущения и мироосмысления. Почему я это поняла? Дети ведь очень наблюдательны, вот и я с раннего возраста задавалась множеством вопросов о мироздании. Тогда ко мне пришло понимание его сложности и альтернативы в виде творчества и того, что можно создавать уникальные истории увиденного и прочувствованного…

- Благодаря силе воображения и интеллекта…

- Я поняла это уже в четыре года, и даже помню, где это произошло, помню тот день.

- Вы родились в Баку?

- Да, мои детство и отрочество прошли в одном из красивейших уголков Баку, в архитектурном розовом доме напротив филармонии. На последнем этаже здания располагались студии художников, и одна из них - знаменитого Тогрула Нариманбекова, куда я иногда ходила с его дочерью Асмер. Но это было уже позже, в подростковом возрасте, когда я уже имела какой-то художественный опыт и знания, чтобы оценить его талант.

А ранее, когда многое в сознании было еще зыбко, во время очередной прогулки по Губернаторскому саду меня осенила мысль, что мир, видимо, очень разный, если смотреть на него с разных ракурсов, поэтому мне нужно придумать свою историю, соединяющую все взгляды, в том числе и мой внутренний. А придумывая эту историю, мне нужно было научиться сохранять ее. Пробовала писать, но мне не понравилось это занятие, больше по душе была визуализация не слов, а образов...

- В четыре года вы уже умели записывать свои впечатления?

- Записывать, думаю, еще нет, но сохранять и лелеять уже умела. Мое развитие было очень ранним, и вообще, я всегда старалась все и всех опережать, была отличницей в школе, сколько себя помню... Но ничто не могло сравниться с той радостью, которую давал мне творческий процесс изображения, создание композиций, коллажей, смешивание красок. Я создала огромный архив из вырезанных из журналов фотографий, собранных в многочисленные тематические папки с изображениями людей, пейзажей, животных и предметов. Соединяя их и перемешивая действительность, я научилась создавать свои собственные реальности и огромные миры, заселенные выбранными мною персонажами.

Мне было очень комфортно в этом, в то время как мои сверстницы играли с куклами. Я поняла: это и есть то, что мне нужно. Если я чего-то не понимаю в окружающем мире, могу начать создавать свой мир, и тогда приходят ответы на возникающие вопросы.

- Вопросы возникают до сих пор?

- Да, и когда я не нахожу в реальной жизни ответы на них, я ищу их в искусстве, которое очень помогает. Даже если оно не дает четкого ответа, оно усмиряет мое негодование от невозможности получить ответ. По сути, возобладало собственное измерение… и всегда есть потайная дверь, которую можно открыть, тихонько прикрыть за собой - и выдержать абсолютно все.

- В вашей живописи заложен глубокий смысл, глобальная история времени и пространства. Работаете ли вы в стиле станковой живописи и как воплощаете идею в полотно?

- Поскольку я очень рано поняла, что буду в искусстве, то и деятельность в этой сфере началась достаточно рано. Мне было немногим более 20, когда моя картина оказалась в собрании Государственной Третьяковской галереи, и это, думаю, достаточно серьезный факт некоего профессионального успеха. В последующий период мои работы попадали в частные и государственные собрания и коллекции всего мира, со мной сотрудничали престижные галереи, было множество перспективных предложений.

В какой-то момент я поняла, что зарабатывать деньги очень приятно, это становится стабильным, так как знаю конкретно, что именно в моих картинах нравится людям. Но при этом появилось ощущение, что я не вижу следующего шага в своем развитии, кроме того, что буду еще и еще больше зарабатывать. Мне казалось, в жизни происходят какие-то другие вещи, происходят остро, сиюминутно, и я не могу продолжать делать то, что делаю, когда жизнь так динамична и так стремительно меняется все вокруг, а я будто в стороне от происходящего и вообще на другой скорости. Понадобилось некое волевое решение, и я… полностью прекратила заниматься тем видом творческой деятельности, которая на тот момент была для меня коммерчески успешной.

Еще в 90-е годы меня начало тянуть к различным проектам, выходящим за рамки станкового искусства и традиционной живописи. Это был период создания группы «Лабиринт», проектов ленд-арта, различные творческие эксперименты с друзьями, художниками моего поколения. Но с 2006 года начался совершенно новый, кардинально изменивший мою жизнь период. Мне понадобилось около 10 лет путешествий по всему миру, чтобы понять, что делается сегодня в современном искусстве, получить совершенно новое знание и образование, не поступая в университет…

- Фактически найти себя в искусстве и подняться на новый виток?

- В этом альтернативном образовании в сфере современного искусства мне помогло проживание в арт-резиденциях, участие в симпозиумах, ворк-шопах, обмен опытом с коллегами, в основном в Европе - Норвегии, Австрии, Германии и других странах, где я жила по несколько месяцев.

- Не возникало мысли остаться там?

- Ответ на этот вопрос я дала себя много лет назад. Прежде всего я поняла, что очень люблю землю, на которой родилась, люблю все, что связано с Абшероном. Меня волнует запах нефти, моря, я люблю наш ветер, летнюю жару, люблю бродить по местам моего детства, несмотря на то, что сегодня все совершенно неузнаваемо. Люблю традиции своей страны и то смешение кровей во мне, которое по-своему связано с историей Азербайджана. Мне кажется, истинная любовь - это неравнодушие к тому месту, где родился и хочешь умереть, неравнодушие к его прошлому, настоящему и будущему. Меня волнует все, что происходит в Азербайджане, я люблю эту страну, хотя - да, не все идеально, но если любишь, принимаешь таким, какое оно есть. Это - твое.

Что касается смены гражданства - а зачем оно, если сегодня мир открыт и можно пожить в любой стране, скажем, в Германии, где мне нравится все… Но мы и так как бы гости в этой жизни, поэтому я не стала тратить ее на то, чтобы менять гражданство или пустить корни в другом месте. Если сегодня мы говорим о неких проблемах в свободе самовыражения и если Азербайджан не лидирует в мировых демократических движениях - мы ведь еще достаточно молоды в этом плане, - если хорошенько протереть розовые очки, то можно понять, что истинной демократии практически нигде не существует, ибо современное человеческое сознание до такой степени извращено, что может сделать сомнительной любую ценность.

И вообще, у меня часто возникает следующая мысль: я - художник и претендую на то, что создаю собственные миры и даже измерения, тогда в чем же логика, чтобы уезжать куда-то? Вот и решила для себя: я должна быть здесь, чтобы сделать свою землю и страну лучше!

- Сама по себе задача достаточно глобальная, и она оправданна: нужно жить и трудиться над этим… Над чем вы работаете в настоящее время?

- Я тружусь каждый день, творческая работа мысли происходит постоянно, но у меня нет художественной студии. Я уже давно осмысленно ушла от этого, потому что у такого художника, как я, мастерская там, где работаю. Она может быть в разных местах, ведь я имею дело с большими объемами, в различных медиа, и мне комфортнее, если это какой-то заброшенный ангар или завод, или просто где-то на природе. Да, мастерская от Союза художников существует, но за долгие годы она приобрела определенную теплоту и некий комфорт…

- То есть как человеку вам там комфортно, но как художник вы не в своей тарелке?

- Дело даже не в самой студии… Для творчества мне не должно быть комфортно, я должна ощущать какую-то проблему, чтобы работать над ней или хотя бы заявить о ней. Красота больше не дает мне желания ее воспроизвести, хотя это большой стимул для многих художников. Мне кажется, нас окружает так много натурально и естественно красивого, что нет необходимости его повторять. Но я не думаю, что это стало моим лозунгом в начале каждого творческого проекта, эта мысль была осмыслена и ушла в подсознание. Я думаю только о том, что меня волнует сегодня, и мои мозги круглые сутки работают над тем, как это показать честно и ново…

- Но ведь это и есть настоящий творческий процесс, из которого вы, к счастью, не выходите!

- Может быть, я затрудняюсь в определениях. А находиться в этом бесконечном процессе - это действительно счастье.

- Уже несколько лет множество людей в «Ландмарке» рассматривают ваши грандиозные панно, иностранцы даже приводят сюда своих гостей, чтобы на примере ваших работ показать историю нефти в Азербайджане, тем более что в прошлом году отмечалось 20-летие подписания Контракта века. «Азмарка» даже издала марку по фрагментам вашего «Нефтяного эпоса». Вы часто бываете здесь?

- Сейчас - да, поскольку получила новое предложение, уже полгода готовлюсь, тщательно продумываю. По первоначальному замыслу это будет эпическое монументальное панно, охватывающее огромный отрезок истории страны. Время покажет, во что выльется очередной мой художественный рассказ.

Основные же силы сейчас направлены на другой проект. В феврале ожидается моя персональная выставка, опять по теме нефти по гранту швейцарского посольства, но здесь иной ракурс, это скорее социальный месседж. Тема - человеческий фактор в нефтяной отрасли. Это будет мультимедийный проект, включающий в себя как живопись, так и видеоинсталляции.

- Сабина ханым, я подготовила множество вопросов и не задала ни одного из них, но тем не менее, очень довольна нашей беседой и получила огромное наслаждение от общения. Благодарю вас от всей души!

…Расставаясь с Сабиной Шихлинской, я думала о том, что эту женщину смело можно назвать художником и гражданином мира, для которого категории времени и пространства попросту не существуют. Этот человек может творить в любой точке мира, оставаясь самим собой, не изменяя своим творческим принципам и получая колоссальное удовольствие от того, что делает для людей и современного искусства. Это прекрасно, ибо это и есть гармония с окружающим миром, даже при наличии того беспокойства, которое иногда охватывает ее… Но оно необходимо, ибо направлено на созидание и усовершенствование окружающего мира.

Афет ИСЛАМ

Каспiй.-2020.- 1 февраля.- С.16-17.