Визит

Ко мне заявились родственники, которых я знал только понаслышке, - четвероюродный племянник троюродной сестры или что-то вроде, я не очень разбираюсь в родственных связях. А этого молодого человека, помнится, видел, когда ему было года три, и запомнил, потому что как-то его родители затащили меня в гости и этот малыш за столом ухитрился опрокинуть чашку с горячим чаем прямо мне на ширинку.

Теперь малышу было на вид лет тридцать, и пришел он не один а с бабушкой, плохо одетой, неприятно пахнувшей и согнутой в три погибели: оба они, и внук, и бабушка, не оставляли хорошего впечатления, во-первых, свалились, как говорится, как снег на голову, без всякого звонка, без предупреждения и именно в ту минуту, когда я собирался выходить из дома на важную деловую встречу.

После долгих плаксивых извинений и объяснений старухе, наконец, удалось заставить меня вспомнить их, родителей мальчика, которые давно разошлись, сволочи, а малыша с пяти лет бросили на нее и уже давно не дают о себе знать, не интересуются даже, жива я или в могиле, смогла вырастить их сына или он запропал, так же как его сучьи родители, чтобы они провалились, если еще не подохли! - причитала старуха, возвышая голос на моментах проклятия и возводя руки к небу, а я все старался угадать, что же их привело ко мне.

- А что случилось? Что вам нужно? - прервал я ее излияния, помахав рукой перед ее подслеповатыми глазами.

- А? - не поняла или не расслышала старуха.

- Что вас привело ко мне? - спросил я еще раз.

- А? Что? - спросила она еще раз, как простолюдины, которые не воспринимают вопрос с первого раза.

В конце концов она перешла к сути дела. Внук ее, вот он, перед вами, чистый честный мальчик, ничего не делал, а эти твари и подонки хотят его арестовать…

Тут ее причитания перешли в откровенный заунывный плач. Внук стоял рядом как изваяние, по лицу его нельзя было прочесть абсолютно ничего, никаких эмоций, не человек, а памятник Дзержинскому.

Минут через двадцать, когда я периодически получал на телефон тревожные, нетерпеливые сообщения и сидел как на иголках (точнее - стоял, надеясь, что это вынудит моих посетителей поторопиться покинуть меня, но язык жестов и телодвижений был им чужд), я понял, что встреча уже не состоится, и более спокойно стал вслушиваться в обрывки пояснений, прерываемых жалобным плачем престарелой женщины, которая стояла в такой позе передо мной, будто поклонилась мне и не хочет разогнуться. Это еще больше прибавило мне неловкости, и теперь я все свое внимание направил на ее слова, которые в уме отделял от шелухи жалоб, плача, ругательств, чтобы докопаться до сути.

А суть была такова. Ее внук работал секьюрити в службе охраны одной из второсортных гостиниц, теперь из-за карантина он уже четыре месяца без работы, жить им почти не на что, и вот в их квартале ограбили магазин спиртных напитков, унесли дорогие напитки, а участковый полицейский вешает это ограбление на ее внука и требует три тысячи (а откуда их взять, они таких денег и в глаза не видали!), не то грозит, что дело передаст в суд и мальчику припаяют пять лет, потому как ограбление со взломом…

Суть этого рассказа сопровождалась нецензурными словами и словосочетаниями, которые старуха не чинясь вываливала передо мной, а я вынужден был выслушивать.

- А я даже сказала, что вы наш близкий родственник, - обрадовала меня старуха. - Ведь вас повсюду знают как собаку, то есть я хотела сказать - каждая собака знает, вы знаменитость. Он даже сказал, что читал в юности ваши книги…

- Зачем? - простонал я. - Кто вас просил?

- А как же?! - удивилась старуха. - Он мог бы и отступиться тогда, нашел бы кого другого, по ком тюрьма плачет, зачем же моего мальчика?..

«Мальчик» все это время стоял по стойке смирно, не произнося ни звука. Я посмотрел на него.

- А он сам может говорить? - спросил я осторожно старуху.

- А как же! Только что ему сейчас говорить, еще не пришло его время говорить… - туманно объяснила старуха.

Некоторое время я размышлял, понимая, что меня втягивают в неприятную историю, но по своей дурацкой привычке машинально прощупывая ходы, кого можно задействовать, чтобы помочь им: слишком уж жалостливо оба, и бабушка, и внук, выглядели. Надо помочь, думал я.

Тем не менее, я стал объяснять старухе, что сейчас плевать хотели на всякую знаменитость, что это все - авторитет, уважение к писателям и прочее - осталось в прошлом, а теперь все решают…

- …а где их взять?! - сердито и в то же время плаксиво закончила за меня старуха, и я понял, что взять они хотели именно у меня.

- Хорошо, я что-нибудь придумаю, - сказал я невольно, слова независимо от меня сорвались с языка.

- А когда? - деловито осведомилась старуха.

Я записал их данные, фамилию участкового, их адрес - все, что нужно было знать в таких случаях и… короче - пообещал на свою голову.

Я вспомнил после их ухода, что в этой области у меня был хороший знакомый, заместитель министра внутренних дел. Ему я и позвонил. Услышав просьбу, он расхохотался в телефон. Наверное, хорошее было настроение.

- Я уж думал - убийство… Ладно, не волнуйтесь, все сделаем… Если, конечно, он не виновен… - поспешил прибавить он. - Все сделаем по закону.

Последняя фраза меня утешила - значит, все-таки делается по закону, а я, олух, не знал.

Через день рано утром мои посетители явились опять, когда я готовился выходить на этот раз на пробежку. Полусогнутая старуха вцепилась своими твердыми, как карандаши, пальцами мне в руку и потянулась облобызать, я испуганно отдернул, и после долгих благодарностей, пересыпанных ругательствами в адрес подонков и ублюдков, сношавшихся со своими матерями, они покинули меня. И на этот раз молодой человек не произнес ни звука.

Но вот что интересно: через неделю ко мне пришел этот самый внук, уже без красноречивой бабушки. Без лишних слов он заявил мне, что магазин ограбил именно он и теперь хочет пойти сознаться.

Я некоторое время молча хлопал глазами, уставившись ему в морду (харю, рожу, хавку зырящую, паскудную лепешку), и наконец догадался спросить:

- Чего надо?

- На работу устроиться, куда-нибудь… пожирнее, - сказал он.

- Нет, - сказал я решительно. - Тебя я не могу устроить на работу.

Он не стал спорить, понял с первого раза, видно, ушлый был парень, и теперь, как и предсказывала старая ведьма, ему пришло время заговорить.

Одним словом, пришлось немного подкинуть ему деньжат, чтобы он оставил меня в покое.

С того дня примерно раз в две недели, с пунктуальной периодичностью, как за зарплатой, этот прощелыга приходил, обычно по утрам, чтобы я еще не мог уйти далеко от дома. Звонить опять своему знакомому, высокому полицейскому чину, я уже не мог, опасаясь, что мой «протеже» и в самом деле сознается в ограблении, и как я тогда буду выглядеть?.. Выходит, я выгораживал преступника?!

В следующий раз, когда он явился за «зарплатой», я напрямик спросил его - чего он хочет? Не может же он всю жизнь два раза в месяц таскаться ко мне.

- Нет, я могу, - сказал он. - Мне не трудно.

- Ладно, - смирился я. – Может, уехать хочешь? Как твои родители уехали… Я куплю тебе билет…

- Что мне там делать? Чего я там не видал? Здесь как-то спокойнее…

- Ясно, - сказал я, уже про себя приняв решение.

Вот сейчас ищу профессионального киллера…

Натиг РАСУЛЗАДЕ

Каспiй.- 2020.-19-25 сентября.-С.15.