Человек на все времена

Вот он был настоящий народный депутат, который решал миллион проблем людей

Народному артисту Азербайджана Лютфали Абдуллаеву 22 марта исполнилось бы 108 лет. Он остался в памяти народа как непревзойденный мастер смеха и великий комедийный актер. Своими воспоминаниями о нем делятся его родные и близкие.

Лютфали Абдуллаев обладал еще одним талантом, редчайшим во все времена: человечность, человеколюбие. Причем действенного, активного – в орбите его внимания, доброты были как близкие, так и «дальние» люди. Свидетельство тому – жизнь актера, о которой рассказывают его дочери – заслуженная артистка АР, профессор Бакинской музыкальной академии, директор Государственной хоровой капеллы Азербайджана Хуршуд Абдуллаева и режиссер АзТВ и киностудии имени Дж.Джаббарлы Гюльнара Абдуллаева, а также ректор Бакинской музыкальной академии, народный артист Азербайджана Фархад Бадалбейли.

«Дорогие гости» Лютфали Абдуллаева

Рассказывает дочь актера, Гюльнара Абдуллаева:

– Папа был уникальной личностью, и ему никто ничего не мог сказать. Он мог абсолютно все и свободно открывал дверь в любой кабинет, минуя секретарей, ожидания в приемных. Он мог пройти даже в кабинет первого секретаря ЦК партии. Это так и было. Я сама однажды видела, как папа хохмил, шутил с Вели Юсуфовичем (В.Ю.Ахундов – советский партийный и государственный деятель – Ред.), и тот чуть не падал от смеха.

Я училась тогда в бюльбюлевской музшколе, и папа пришел за мной. В это время Вели Юсуфович проходил мимо без охраны, они с папой поздоровались, расцеловались, и тот пошел дальше. И вдруг папа кричит ему вслед: «Вели Юсуфович, арвад, ушаг – джехеннэмя, озюннян мюгайит ол!» («Вели Юсуфович, жена, ребенок – к черту, береги себя!»). Я, хоть и была ребенком, смутилась и сказала отцу: «Папа, это же первый секретарь!». И тут вижу, как Вели Юсуфович прислонился к стенке и хохочет, вытирая слезы...

Папа умел общаться с людьми. За его столом мог сидеть Шихали Курбанов и мойщик машин, и все воспринимали это нормально. Никто не мог бы возразить папе, выразить недовольство, что с кем-то рядом не хочет сидеть.

Потрясающая история произошла с Назымом Хикметом. Когда он был в Баку, папа пригласил его в гости, а у того было больное сердце, и когда он пришел и увидел перед собой крутую лестницу, по которой должен подняться, то сказал: «Я не смогу подняться по ней». Папа тут же быстренько организовал четырех парней, и Назыма Хикмета в кресле, как на троне, подняли наверх.

Раньше перед дверью нашей квартиры стояла большая скамейка (папа специально ее поставил), на которой с 7-8 часов утра ежедневно сидели люди, ожидая «аудиенции» папы. Люди приходили с какими-то делами, просьбами. Причем 90 процентов из них папа вообще не знал. Я помню, как мама однажды сказала ему: «Лютфали! Как ты можешь ходить и просить за этих людей?! Наверное, их родственники не случайно сидят в тюрьме, наверное, кто-то из них убийца, кто-то вор, а ты за них просишь. Надо же немного разбираться!». А он ответил: «Если я буду разбираться, «о йахшылыг дейил». Если делаешь добро, делай, а если ты начинаешь думать: этому нельзя, а этому можно, – это уже не добро, поэтому я помогаю всем».

Была еще одна занятная история. Дело в том, что мама после ежедневных ночных посиделок спала до одиннадцати утра – это железно было ее время. Но однажды в семь утра отец торопливо поднимает ее: «Севда, давай быстро вставай, очень дорогие гости пришли, надо завтрак приготовить».

Мама рассказывает мне: «Я вскакиваю, выхожу в прихожую, вижу, стоят какие-то люди. Я быстро, не расспрашивая, приготовила завтрак, отец с ними позавтракал и ушел. Целый день его не было. А я от любопытства умираю, думаю, что же это за люди были, из-за которых Лютфали поднял меня в семь утра». Папа никогда не позволял себе в отношении мамы невнимания и знал ее график жизни. И вот когда вечером он пришел домой, она спросила: «Где ты был целый день и кто эти люди?». «Не знаю», – отвечает отец. «Как не знаю?! Ты же сказал, что это дорогие гости!». «Понимаешь, если бы я тебе сказал, что я их не знаю, ты бы ни за что не встала».

Оказалось, у этих людей тяжело заболел молодой родственник и его надо было отвезти на лечение в Москву, а в те годы для этого надо было взять направление в Минздраве. И вот папа пошел с ними за этим документом, получил его, позвонил в Москву своим друзьям, чтобы они этих людей встретили и подготовили место в больнице, потом купил им билеты на самолет и проводил в аэропорт. Он все оплатил. И гостиницу, и лечение, да еще и денег им дал – людям, которых он видел впервые. И это был не единичный случай. Он говорил: «Зачем мне знать, кто они такие, достаточно, что они знают меня. Раз они пришли ко мне, значит, я должен был это сделать». Особенно он помогал своим землякам из Шеки. Помогал, абсолютно не раздумывая. Мне в память врезалась еще одна история.

Лютфали Абдуллаев и вор

…Час ночи. Мама сидит на балконе, ждет папу – он был на какой-то свадьбе. Папа вообще не пил, но на свадьбе мог чуть-чуть себе позволить, и мама волновалась. И вдруг, как она говорила, с проспекта Ленина папа сворачивает на нашу улицу и очень медленно идет. А на голове у него была дорогая по тем временам норковая шапка. Вдруг к нему сзади подбегает какой-то парень, срывает эту шапку и убегает. Папа, никак не реагируя на это, так и шел вперед, даже шага не прибавил.

Когда этот парень понял, что никто за ним не бежит, он оглянулся и узнал папу. И мама говорит: «Я вижу, этот парень подходит и кладет шапку отцу обратно на голову, а папа берет его за руку (это прямо у нашего блока), останавливается, и они о чем-то разговаривают. Я стою на балконе и думаю: интересно, может, он действительно сильно выпил и не понял, что произошло?».

Дальше она видит, как папа с парнем заходят в блок – звонок в дверь, мама открывает, папа входит с парнем и говорит: «Быстро накрывай на стол». Они сели, папа парня накормил, напоил, поговорил, а потом подозвал маму и сказал парню: «Когда меня дома не будет – я на гастролях или еще где, если тебе будут нужны деньги, придешь, моя жена тебе даст сколько надо».

Парень ушел обалдевший. Мама попыталась вразумить его: «Слушай, он с тебя шапку содрал». И что отвечает папа? «Во-первых, он положил ее на место, а во-вторых, он нуждался в деньгах, поэтому сделал это»...

Прошло много лет, и когда папа умер, этот парень пришел, подошел к маме и сказал: «Помните меня? Я – тот самый парень». Все 40 дней он таскал стулья, столы, привел каких-то ребят на подмогу. Это было время, когда палаток не было и мы все делали сами.

А вот еще эпизод. Наш дом расположен напротив Нефтяной академии, которая в те годы называлась Институтом нефти и химии (АзИНЕФТЕХИМ). Так вот, ребята, вероятно, наслышавшись о папиной доброте и безотказности, когда сдавали зачеты, целыми группами ждали его около института. Когда он приближался, подходили к нему и жаловались: «Лютфали муаллим, нам не ставят зачет». Он только говорил: «Дайте зачетку». Брал, заходил к ректору и через пять минут выходил с готовым результатом. Причем в зачетке стояли или «зачет», или 4 и 5, потому что он просил «тройки» не ставить. Мама с ума сходила, потому что была педагогом и считала кощунством такие вещи, а он говорил: «У тебя своя политика, у меня – своя».

Его до сих пор любят. Причем я вам скажу, он был достаточно серьезный человек в жизни. Папа никогда не хохмил, он смешил с серьезным лицом. Мама мне рассказывала об одном показательном эпизоде из его жизни. Однажды, когда они только поженились, им вместе пришлось пойти на поминки. Как вспоминает мама, стоило им войти в комнату, где стоял гроб с покойником, все, даже члены семьи покойного, заулыбались, хотя папа был серьезен. Мама тогда сказала папе: «Больше я с тобой никуда не пойду, во всяком случае на поминки».

Дочь Хуршуд Абдуллаева:

– Мама мне рассказывала, и я тоже это видела, что люди могли постучать в нашу дверь в три часа ночи. Папа тут же вставал, выслушивал и утром уже шел устраивать чьи-то дела. Когда он умер, месяца через два начальник нашего ЖЭКа пришел к нам и спросил маму: «Вы в курсе, что в вашей квартире прописано более 20 человек?» Мама воскликнула: «Как 20 человек!» «Да вот так, приезжали из района, и когда им для учебы и работы надо было иметь прописку, ваш муж прописывал их у себя», – ответил он.

…У нас был Агами по кличке «Лей-пей». Он работал в магазине, и когда требовалось, мыл папину машину. Его посадили за три украденные бутылки водки. Когда папа умер, жена Агами пришла на поминки и рассказала нам, как папа, когда Агами сидел в тюрьме, содержал их семью – жену и шестерых детей. Его шофер привозил им полный «базарлыг» – есть все необходимые продукты. Мы об этом и не знали…

Фархад Бадалбейли:

– Мне вспоминаются его неповторимая улыбка и доброта. Все люди при встрече уважительно здоровались с ним, а после рассказывали о своих бедах, и он всех выслушивал. Вот он был настоящий депутат, народный депутат, который решал миллион проблем этих людей: прием в вузы, материальные проблемы, устройство на работу. Он был очень остроумным. А эта знаменитая история со Сталиным!

В Большом театре он стоял в хоре. По окончании концерта люди стали аплодировать, кричать: «Слава Сталину!», артисты при этом машинально приближались к оркестровой яме.

Сталин, видя, что они могут упасть в нее, поднимает обе руки, аплодирует и жестом, широко раскрыв ладони и как бы отталкивая их, показывает, чтобы они остановились, отошли назад. Они остановились, и занавес закрылся. Лютфали тут же, обращаясь к коллективу хора, спросил: «Слышали, что Сталин сказал?» – «А что он сказал?», – спрашивают они. «Каждому из нас даст 10-месячную зарплату». Он остроумно интерпретировал жест, схохмив на рискованном уровне. Уже на следующий день его вызвали в органы…

Он не был конъюнктурщиком и для себя самого не делал никаких попыток пробиться, добиться высокого звания. Слава к нему приходила сама. Смело можно сказать, что он был Человеком на все времена.

Франгиз ХАНДЖАНБЕКОВА

Каспий.-2022.- 19 марта.- С.8-9.