Весенний полет бакинского «Жаворонка»

Зрителей ждет встреча с Жанной Д`Арк

На сцене Русского драматического театра (РДТ) имени Самеда Вургуна в скором времени состоится премьера спектакля «Жаворонок» по одноименной пьесе Жана Ануя в постановке режиссера Кямрана Шахмардана. Сегодня, конечно, трудно определить, как воспримет наш зритель героизм невинной жертвы средневековой инквизиции, с которой нас разделяют столетия и не только. Но, наверное, больше всех этот вопрос волнует исполнительницу главной роли, актрису РДТ и театра «Ибрус» Мелек Аббасзаде, с которой мы и решили встретиться в канун премьеры.

– Мелек, что вы больше испытываете, получив новую роль, – радость или волнение?

– Мне больше приходится волноваться, во мне всегда присутствует какая-то боязнь – смогу ли я оправдать доверие режиссера, поверит ли мне зритель? Должна сказать, что я никогда не стремилась быть просто занятой в репертуаре и радость испытываю больше от хорошей драматургии, особенно, если это классика.

– Вы успешно работаете на сцене двух театров. Не изнуряет такая загруженность?

– Нисколько. Для меня «Ибрус» стал вторым родным домом, я люблю этот театр прежде всего за его камерность и прекрасный коллектив. Дело в том, что, хотя «Ибрус» и называется антрепризным театром, но на протяжении уже нескольких лет в нем успешно работает единый четко слаженный актерский ансамбль, на котором, практически держится весь репертуар. И я благодарна руководству как РДТ, так и «Ибруса» за то, что они создают все условия для того, чтобы я могла совмещать работу в обоих театрах.

– Как вы первоначально отнеслись к предложению сыграть на сцене Жанну Д`Арк?

– В какой-то мере оно было для меня неожиданным, но это было три года назад. Дело в том, что первоначально этот спектакль Кямран Шахмардан собирался ставить на сцене театра «Ибрус». Вот тогда-то я и испытала страшное волнение, поскольку это очень сложный, многоплановый в психологическом аспекте образ. Но после того как Кямран серьезно поработал над текстом, многое сократил, облегчил язык героев, снял с него груз академизма, которого хватает в оригинале пьесы, стало намного легче работать над этой ролью. Вообще должна сказать, что Кямран – человек богатейшего внутреннего мира, к тому же это генератор свежих идей, и с ним всегда интересно работать.

– А вас не пугало, что подвиг Орлеанской девы, ее патриотизм будет очень трудно примерить к нашим реалиям?

– Думаю, что зритель сможет провести определенные параллели с сегодняшним днем, хотя в самой трактовке режиссер не ставил перед собой именно этой цели. В интерпретации Шахмардана более рельефно выделяется духовность Жанны Д`Арк. Для нас, в частности для меня чрезвычайно важно передать ее безмерную любовь к человеку, и именно через эту нравственную позицию – любовь к Богу.

– Не будет ли сделан основной акцент на религию?

– Я бы сказала, больший акцент будет сделан на Бога, точнее, на правильное восприятие его как высшей субстанции, на истинную веру, нежели на религию. В нашем спектакле как раз четко разграничены суть истинного служения Всевышнему и того, как используют эту веру в своих целях служители церкви. Думаю, это в известной степени будет перекликаться с нашей реальностью, когда религия для отдельных представителей различных религиозных конфессий превратилась просто в разменную монету. Для меня более важно создать на сцене образ одухотворенной Жанны, нежели воинственной, ведь в нравственном облике этой девушки даже пламенный патриотизм уступает ее беспрекословной вере в Бога. Жанна от природы отнюдь не воительница и на тропу войны ее привела именно вера в Бога, вера в собственное предназначение, о котором ей сообщили какие-то голоса извне. Если Ануй в своем произведении больше выделяет тему войны, то в нашем спектакле во главу угла ставится любовь к человеку, противостояние между истинно верующими и теми, кто под личиной священнослужителей отрицает любовь к человеку.

– Страшно перед премьерой?

– Ни перед одной премьерой я не испытывала столько волнения. Это самый сложный образ в моей творческой биографии.

– Вы, наверное, в отличие от актеров предыдущего поколения, не испытываете ностальгию по зрителю советского периода?

– Зрителя того периода я почти не застала, но у меня есть возможность сравнить нашего зрителя с российским. Не так давно мы с театром «Ибрус» гастролировали в Москве по случаю 70-летнего юбилея Рустама Ибрагимбекова, и я была просто поражена тем, как московский зритель принял наш театр. В России зритель просто совершенно иной, он очень благодарный, у него совершенно другое отношение к театру, к актеру, эти люди смотрят спектакль, затаив дыхание, и будут аплодировать ему стоя, даже если их ожидания не очень-то оправдались.

Кстати, сам Кямран называет спектакль «Жаворонок» покаянием. Мне бы очень хотелось, чтобы для нашего зрителя он стал потоком положительных эмоций, неким процессом катарсиса, чтобы каждый из сидящих в зале серьезно задумался над своим отношением к религии, над своим восприятием религиозных канонов.

– В вас самой что-либо изменилось после этой роли?

– Безусловно, я просто стала иначе смотреть на вещи, на жизнь, на общество, на перипетии судьбы. Я искренне полюбила свою Жанну, и что самое главное, создавая этот образ, я не раз замечала, как он в ходе репетиций меня воспитывает. Я уверена, что это будет продолжаться еще очень долго, и очень бы хотела, чтобы точно такое же влияние моя героиня оказала на наших зрителей.

ЛАЛА БАГИРЗАДЕ

Каспий.- 2009.- 7 марта.- С. 16.