На сцене Театра оперы и балета состоялось выступление Ларисы Андреевой
Весьма понятный ажиотаж среди бакинских меломанов вызвала постановка на сцене Азербайджанского государственного академического театра оперы и балета оперы “Кармен” Ж.Бизе с участием новомодной российской оперной певицы Ларисы Андреевой.
Впрочем, повышенный интерес публики к постановке вполне закономерен. “Кармен” по праву считается шедевром оперного искусства и входит в топ-лист самых популярных опер в мире. В основе оперы Бизе положена известная одноименная новелла Проспера Мериме. Создатель целой галереи ярких женских образов, Мериме воплотил в образе цыганки Кармен роковую женщину: безнравственную, а потому влекущую и отталкивающую, способную обмануть, обокрасть, убить. Она – олицетворение непокорности, своеволия. А в образе Хозе – человека, скорее всего, слабой, чем сильной воли, охваченного пламенем страсти, в которой сгорают все устойчивые, впитанные с молоком матери представления о чести, совести и любви. Местный простой солдат, живший дотоле в соответствии с вековечными законами, выбит из колеи встречей с цыганкой. Ради нее он становится дезертиром, контрабандистом, тем, что противоестественно для Хозе. Отсюда неизбежность катастрофы.
Не секрет, что большинство зрителей, заполнивших зрительный зал, пришли послушать Ларису Андрееву, тем более что послужной список российской исполнительницы весьма впечатляет – она и солистка Московского академического музыкального театра им. К.С.Станиславского и Вл.И.Немировича-Данченко, и обладательница I премии Международного конкурса имени вокалистов М.И.Глинки, и лауреат целого ряда международных конкурсов вокалистов.
Возможность услышать роскошное меццо-сопрано Ларисы Андреевой в ее “коронной” партии одной из самых “шлягерных” опер Бизе дорогого стоит. Отсюда повышенный интерес как к технике исполнения, так и к тому, что принято называть “художественный образ”, то есть к тому, насколько певица прониклась в образ своей героини. А после спектакля, да и в антрактах, все дружно принялись вспоминать, когда в последний раз партия севильской цыганки настолько всех впечатлила. Л.Андреева показала почти эталонную Кармен: здесь абсолютно на месте были и голос, и великолепная музыкальность, и страсть, и темперамент, и актерское мастерство.
Голос – сильный, яркий: в верхнем регистре звонкий и одновременно “жгучий” в нижнем и среднем. Сценический образ – продолжение вокального: это красивая в традиционном корсете и цыганской юбочке с роскошной копной кудрявых волос и испепеляющими карими глазами Кармен, способная на что угодно. Это сущий демон (как поет о ней в финале несчастный Хозе) – демон хитрый, расчетливый. Ее Кармен не только свободно владеет кастаньетами, пританцовывая на столе, соблазняя Хозе, но и бесстрашна. Весьма впечатляюще у Андреевой-Кармен прозвучала на пиано сцена гадания из третьего акта с ее спокойствием перед предсказанной картами смертью.
Ну а каким роскошным оказался последний акт, от которого невозможно было не только, с позволения сказать, оторвать глаза и уши. На сцене разыгралась настоящая коррида низменных человеческих страстей, не освященная теплом самоотверженности и светом доброты. Смерть Кармен была препарирована за рамками банальной мелодрамы с финальным убийством на почве ревности. Ее любовник до последнего не может решиться на отчаянный шаг, и лишь когда Кармен поворачивается к нему спиной, выражая свое презрительное пренебрежение, он не может снести обиды. Хозе убивает Кармен не из ревности, а от чувства оскорбленного достоинства, от обиды за то унижение, которому она его подвергла. Одетая в темно-бордовое платье, Кармен-Андреева играет в корриду с собственными страстями и погибает, как загнанный в ловушку бык.
О ее партнере – Фариде Алиеве – на сей раз можно сказать, что выступление получилось весьма неадекватным. Из “плюсов” исполнителя – молод, довольно привлекательная внешность, которая весьма приветствуется в амплуа героя-любовника, наличие довольно красивого звонкого, я бы даже сказала, звенящего голоса, четкая дикция. Однако о первом акте можно сказать одно – старался, но был довольно сценически скован. Создавалось ощущение, что исполнитель поет “рядом” с основной тональностью (верхние ноты не всегда устойчивы), особенно это было заметно на фоне чистого звонкого голоса его партнерши Инары Бабаевой-Микаэлы в дуэте из первого акта.
Начиная со второго акта начались проявляться обаяние и теплота как в игре, так и в голосе, когда по ходу сценического действия объяснялся в любви и держал в объятиях красавицу Андрееву-Кармен. И все же одна из красивейших и знаменитейших арий – ария с цветком La fleur que tu m’avais jetee (“Видишь, как свято храню цветок, что ты мне подарила”) – была исполнена за гранью моего понимания достойного звуковедения и фразировки.
Постепенно с каждым актом певец пел все лучше и уже совсем распелся к началу четвертого акта. Финальная сцена была сделана просто на высоком художественном уровне. Пользуясь лишь вокальными средствами, певец проявил такое буйство артистического темперамента, что в какой-то миг за исполнительницу главной героини даже стало страшно по-настоящему. Дуэт-поединок, как и взаимопроникновение двух сильных артистических аур, в финале поистине гипнотизировал! И хотя бы ради этой финальной составляющей стоило пойти на этот спектакль.
Как всегда великолепны были Инара Бабаева в партии Микаэлы и Антон Ферштандт, который своей грамотной драматической игрой выглядел весьма импозантно, несмотря на бутафорскую условность проявления тореровской “брутальности”, местами выглядевшей даже комично. Порадовали компримарио Гюльназ Исмайлова (Фраскита), Сабина Асадова (Мерседес), Турал Агасиев (Ремендадо). Знаменитый хрестоматийный квинтет второго акта с участием этой четверки и Кармен был исполнен стройно, захватывающе, с позволения сказать, с драйвом.
Особо бы хотелось отметить оркестр: тут и зажигательные финальные составляющие каждого акта, и пасторальные красоты вступления к третьему акту. Безусловно, что в этом заслуга не только самих музыкантов, но и маэстро Джаваншира Джафарова, почти безупречно проведшего спектакль.
А впрочем, все в этой постановке работало средством для достижения цели – все работало на спектакль. И хотя конец оперы довольно трагичен – нет даже намека на оптимистический ракурс финальной составляющей, публика осталась спектаклем вполне довольна, еще раз восхищаясь и убеждаясь в хрупкой красоте несовершенного мира.
Зеркало.- 2012.- 23 октября.- С.-8