Камиль Салимов

Международный уголовный суд и проблемы

 разрешения конфликтов на Южном Кавказе

Вот уже более 12 лет различные международные организации, в том числе специально созданные и уполномоченные по разрению конфликтов на Южном Кавказе не могут добиться реального рзултата.

Политических причин здесь множество, в основном же они проявляются в конфликтной стратегии ряда государств в регионе, которые с целью реализации  своих геополитических, экономических (и т.д.) задач скорее всего не заинтересованы в урегулировании конфликтов, в их прекращении. Известно, что в дипломатической практике есть несколько методов разрешения конфликтов – негативные и позитивные. Негативные это приостановление конфликта (прекращение огня, разведение противоборствующих сторон), позитивные же дипломатические методы направлены на углубленное изучение конфликта, выявление и ликвидацию коренных причин как способствующих, так и сопровождающих конфликт. К величайшему сожалению посредники  и по Нагорному Карабаху (Минская группа), и по Абхазии до настоящего времени предпринимают негативные дипломатические методы урегулирования конфликта. Иначе как объяснить ситуацию, когда ставиться знак равенства между агрессором, каковым является Армения, оккупировавшая 20% территории, и жертвой, к которой причислен Азербайджан. До последнего времени не по­лучили своего осуждения террористические методы, которые используют сепаратистские режимы для достижения поставленных политических задач. Достаточно отметить, что только в Грузии - в Абхазии погибло 10000  человек, а более 300000 беженцев не могут возвратиться в места постоянного проживания; в Азербайджане погибло 20000 человек и более 800000 беженцев и вынужденных переселенцев до последнего времени проживают в специальных поселениях. Погибших уже не вернешь, но что необходимо предпринять в отношении беженцев, ведь это живые люди, о которых можно сказать «безвинно виноваты и отбывают наказание на воле». И какие бы  не были гуманитарные  программы  они не в состоянии удовлетворить социальные, экономические, и самое главное духовные потребности этих людей, с нетерпением ждущих возвращения на свою родную землю.

Сегодня между Арменией и Азербайджаном есть хрупкое соглашение о прекращении огня, заключенное в 1994 году. Однако прекращение огня это не соглашение о перемирии. Оно в любой момент может быть нарушено. Для этого достаточно одного незначительного повода. Не менее напряженная ситуация сложилась и в Грузии по урегулированию конфликта в Абхазии. Таким образом,  все попытки урегулирования конфликтов на Южном Кавказе до настоящего времени не увенчались реальным успехом. Нам кажется, еще одной из причин такого положения является то, что деятельность посредников сводилась, как правило,  в основном к политическим методам их урегулирования.

Следует выразить некую убежденность, что все такого рода политические попытки «мирного урегулирования» - это попытки с негодными средствами. Нельзя приспособить механизмы традиционной политики к требованиям некоего идеала. Ибо традиционная политика сама по себе является опасным анахронизмом, и эта опасность возрастает. Все международные события последнего времени подтверждают это. Необходимы шаги, пусть весьма постепенные, которые изменят политическую конструкцию в конструкцию мира, где действует сила права, а не право силы. Таковым органом является Международный Уголовный Суд, который был учрежден в 1998 году на конференции в Риме с участием дипломатических представителей 160 стран. ООН приняла договор, известный как "Римский статут", о создании Международного уголовного суда. Это явилось значительным событием в деле укрепления международной безопасности.

Международный уголовный суд (МУС) - это одна из тех международных организаций, в которой впервые мировым сообществом предпринята политика не в относительном, а в абсолютном изложении правового статута Международного уголовного суда, в соответствии с теми властными правовыми функциями, которые должны быть присуще действительной судебной власти.

Юрисдикция МУС значительное событие в деле укрепления международной безопасности и сотрудничества государств в борьбе с преступлениями международного характера. Особое значение в соответствии с утвержденным Статутом  к полномочиям, подпадающим под юрисдикцию суда в ст. 5, является отнесение таких преступлений как: а) преступление геноцида;  б) преступления против человечности; в) военные преступления; г) преступление агрессии.

Таким образом попытки учредить такую юрисдикцию международного уголовного суда, которая бы не подчинялась политическим обстоятельствам, это верное направление.

Однако позволит ли юрисдикция МУС добиться реального результата урегулирования конфликтов на Южном Кавказе? Грузия уже ратифицировала Римский статут МУС и обратилась по поводу геноцида в отношении мирных граждан со стороны лидеров сепаратистского режима Абхазии.

МУС принял это заявление и в настоящее время правоохранительные органы Грузии изыскивают дополнительное количество доказательств для подтверждения такового. Естественно, что они будут представлены для рассмотрения в МУС и соответ­ствующее решение будет принято.

В этом отношении более убедительная позиция Азербайджана. Факт агрессии со стороны Республики Армении бесспорен, и далеко за сбором доказательств ходить не надо. Так, парламент Армении еще в бытность Советского Союза принял решение о присоединении НК к территории республики Армении. (постановлением Верховного Совета Армянской ССР от 15 июня 1988 года НКАО Азербайджанской ССР перешла в состав Армянской ССР (Ведом. Верх. Совета Армянской ССР, 1988, №11, сс.156-157). А в последствии при принятии закона о государственной независимости оставил это решение в силе. Далее так же на уровне парламента Армении был принят ряд иных решений, свидетельствующих об оккупации части территории Азербайджана.

Все это свидетельствует о целесообразности присоединения Азербайджана к Римскому статуту и обращения о признании Армении агрессором, однако здесь есть ряд проблем.

Так, согласно ст.5 Международный Уголовный Суд обладает юрисдикцией в отношении преступления, агрессии, совершенных после вступления в силу настоящего статута. А известно, что с момента оккупации Арменией прошло 12 лет (ст.II Устава). Кроме того, суд осуществляет юрисдикцию в отношении преступления агрессии, как только будет принято в соответствии с положением, содержание этого определения со стороны ООН (ст.5 п.2).

В связи с этим Азербайджану совместно с грузинскими партнерами необходимо квалифицировать рассматриваемые преступления – агрессию, как длящиеся и в этом случае рассматривать вопрос о конкретной ответственности.

МУС рассматривает конкретные уголовные дела. В случае агрессии это будет дело по отношению к руководителю государств. И здесь очень трудно сделать различие между преступлением государства и преступлением  отдельной личности. По Уставу ООН ст.39 акт агрессии квалифицирует Совет Безопасности. Рассмотрению МУС конкретного дела, связанного с агрессией, должно предшествовать решение Совета Безопасности, квалифицирующее это деяние как агрессию.

МУС не заменяет суды национальной юрисдикции, а дополняет их, и иначе не может быть. Руководители государства, принимая то или иное решение, должны думать о том, что существует международная уголовная юстиция, и за их действия их могут привлечь к ответственности персонально  в уголовном порядке, а не как руководителей государств, перекладывая это бремя на государство в плане международной ответственности государства.   Любой президент страны и другие должностные лица, в особенности лидеры самопровозглашенных сепаратистских режимов, совершающие преступления международного характера, должны знать что, мировое сообщество не в состоянии постоянно терпеть их беспредел. Конфликт в Нагорном Карабахе, в Абхазии создает серьезный риск для стабильности и безопасности в этой части Европы. Терпение посредников в рамках ОБСЕ добиться быстрого политического урегулирования этого конфликта небезгранично. Уже в международной практике существуют примеры, когда начали применяться определенные санкции в отношении одной из сторон конфликта из-за их деструктивной позиции на территории государств участников СНГ. Так, США и ОБСЕ неоднократно призывали Молдову и руководство самопровозглашенной Приднестровской республики к интенсивному участию в переговорах с целью найти мирное решение конфликта при полном соблюдении территориальной целостности Молдовы. Однако, руководство сепаратистской Приднестровской области, точно также как и руководство Абхазии, Нагорного Карабаха и Армении постоянно демонстрировало обструкционизм и нежелание менять статускво, тем самым тормозя содержательные переговоры. В таких условиях решение Государственного Департамента США и ЕС (03.03.2003) были введены  соответствующие адресные санкции в форме ограничений на поездки представителей приднестровского руководства (и другие санкции), которые, как считается, несут основную ответственность за отсутствие сотрудничества на пути к политическому урегулированию конфликта. Это совместное заявление, которое впервые было заявлено со стороны Государственного Департамента США и ЕС подчеркивает единство цели в привлечении приднестровского руководства к переговорам с ориентацией на результат. Одновременно США и ЕС призвали другие государства присоединиться к рассматриваемым санкциям. В результате  этих санкций значительное количество финансовой помощи потеряло руководство Приднестровья.  В случае же если руководство Приднестровья  будет привлечено к ответственности МУС, то здесь воздействие будет осуществлено наряду с политическими  и правовыми санкциями, каким является МУС.

В Статуте МУС четко указано, что ничто не затрагивает ответственности правительства  за поддержание или восстановление закона и порядка в государстве или защиту единства и территориальном целостности государства всеми законными средствами (п.3 ст.8 Статута). Это весьма существенное положение, которое дает полное основание предпринять действия, в том числе силового воздействия для восстановления территориальной целостности государства  в случае его нарушения. Статут МУС более четко определен, чем Устав ООН и ее соответствующих органов. В связи с этим хотелось бы остановиться на ряде проблем, связанных с деятельностью ООН в контексте обсуждения статута МУС. Вообще-то ООН за последнее время, в том положении, в котором она осуществляет свои функции, полностью нуждается в реформировании, так как были допущены весьма серьезные просчеты.

Современная ООН – чрезвычайно полезный и важный инструмент, но это – собрание государственных представителей. Нам кажется, что государственные представители по совести и по долгу своей службы представляют и защищают, как правило, узкоэгоистические национальные интересы. Поэтому любые решения ООН представляют собой вполне обычный с точки зрения традиционной политики сговор: вы проголосуете за эту резолюцию, тогда мы проголосуем за вашу. Например, попытки разрешить на официальном уровне ООН проблемы конфликтов, в частности в регионе Южного Кавказа в отношении потенциального агрессора  - Армении и сепаратистских режимов в Нагорном Карабахе и в Абхазии, где  нарушаются общепризнанные права и свободы граждан - азербайджанской, грузинской, армянской, абхазской, курдской и иных национальностей,  никак не удается. А между тем это прямая функция Совета Безопасности.  В настоящее время существует более 30 резолюций Совета Безопасности ООН, которые не исполняются. В связи с этим возникает вопрос, если до сих пор значительное количество резолюций Совета Безопасности ООН не выполняются, то каков будет принудительный механизм исполнения решений МУС, и роль в этом направлении Совета Безопасности ООН?

Если государство, где совершено преступление, не сотрудничает с МУС, реально осуществить свои функции МУС не сможет, он не сможет наказать виновного, потому что  он должен соблюдать все необходимые процедурные нормы для этого. При условии отсутствия  сотрудничества с государством места совершения преступления либо с государством местонахождения обвиняемого МУС просто не получит обвиняемого или свидетеля. Сотрудничество любого государства с МУС может быть добровольным, а степень принуждения практически отсутствует. Значит, единственным принудительным механизмом в этом смысле является Совет Безопасности, который может заставить государство выполнять требования суда. Вот отсюда наше видение связи суда с Советом Безопасности. Однако на сегодняшний день деятельность Совета Безопасности ООН и его роль в оказании помощи МУС не внушает серьезного доверия, так как его рекомендации имеют превентивный, т.е. рекомендательный характер (ст.40 Устава ООН).  Оно большее предпочтение отдает политическим методам разрешения, даже если эти рекомендации носят абсурдный характер, иначе как объяснить, что беженцы в Южно-Кавказском регионе в течение более 12 лет находятся в бедственном положении, а Совет Безопасности в течение этого периода времени все твердит о  необходимости договориться с потенциальным агрессором.

Для принудительного исполнения решения Совета Безопасности или же решения МУС существует такой механизм как введение в зону конфликта миротворческих сил, которое принимается  Советом Безопасности ООН. Как правило, это решение Совета Безопасности требует согласия конфликтующих сторон. Однако лидеры сепаратистских режимов и государство агрессор (Армения) не согласятся, чтобы на территорию Нагорного Карабаха или Абхазии были введены многонациональные миротворческие силы, и занялись проблемой возвращения беженцев, их безопасностью, налаживанием нормальной человеческой жизни.

Право только тогда и может называться правом, когда оно вне политики и над политикой. То, что является политическим инструментом, не заслуживает названия права. Поэтому всякого рода особые полномочия и особые функции даже столь необходимого инструмента, как Совет Безопасности, на самом деле коренным образом противоречат фундаментальной  идее права. Не может обладать особой правосудной компетенцией орган МУС, пытающийся осуществлять международное регулирование не правовыми, а совсем иными, политическими путями. По-моему, это и есть коренное противоречие обсуждаемой проблемы. Необходимо создание специального принудительного механизма по исполнению решений МУС, которое должно находится в непосредственной компетенции МУС. Оно напоминало бы своеобразную службу судебных приставов.

Известно, что в настоящее время членами ООН являются 196 государств, членами Совета Безопасности 15 государств, 5 государств являются постоянными членами - Россия, Франция, Англия, США, Китай. Франция, США и Россия являются также членами Минской группы ОБСЕ являющейся посредником по урегулированию конфликта в Нагорном Карабахе. Что же получается, если Совета Безопасности до настоящего времени не в состоянии осуществить ранее принятые резолюции по Нагорному Карабаху (В резолюции Совета Безопасности  N882 от 11 апреля 1993 г. ООН выразила обеспокоенность в связи с ухудшением отношений между Республикой Армения и Азербайджанской Республикой и констатировала о вторжении местных армянских сил в Кельбаджарский район.В резолюции Совета Безопасности N853, принятой Советом Безопасности ООН  вновь указывается о необходимости вывода оккупационных армянских сил из Агдамского района.В резолюции Совета Безопасности N874 от 14 октября 1993 г. вновь подтверждена необходимость освобождения оккупированной территории. В резолюции Совета Безопасности N884 от 11 ноября 1993 г. в связи с оккупацией Зангеланского района и Горадиза, включая нападение на мирных жителей, говориться о необходимости освобождения оккупированных территорий.) и Абхазии, то в состоянии ли будет Совет Безопасности ООН в будущем выполнять решения МУС. И вновь – политика, так как по существу, бразды урегулирования конфликта, как в структуре Минской группы, так и органа пользующегося принятием санкций  СБ находятся в руках трех государств. Такое положение в структуре международной безопасности не приемлемо. Все 196 государствчленов ООН должны пользоваться равными правами, хотя бы в решении такого вопроса как их территориальная целостность, конечно же,  в контексте соблюдения прав и законных интересов всех граждан, вне зависимости от национальности проживающих на этой территории. Поэтому, сам факт образования МУС свидетельствует о том, что идет тенденция независимости  малых государств (к числу которых относиться Азербайджан и Грузия) от такого политизированного органа как Совет Безопасности ООН. Там судьба того или иного конфликта находится по существу в руках пяти государств, и как было отмечено ранее, создание независимой системы по исполнению судебных решений МУС является крайне необходимым.  

Полагаю, что в случае присоединения Азербайджана к договору Статута МУС требуется коренной пересмотр многих международных документов (конвенций и т.д.)  и их приведение в соответствии с Уставом МУС. Например, согласно ст.87 Статута, МУС  в праве обращаться в Интерпол с просьбой об оказании содействия в организации розыска преступника. В то же время, видимо, разработчики статута МУС не учли то обстоятельство, что согласно ст.3 Устава Интерпола, Интерпол не в праве осуществлять розыск преступника, если он преследуется за политические преступления, которые входят в юрисдикцию м. Аналогичную трактовку дает также и ст.3 Международной Конвенции об Экстрадиции. Поэтому требуется экспертиза международных документов, например, Устава Международной криминальной полиции, Интерпола, Международной Конвенции об Экстрадиции, и многих других,  на предмет их приведения в соответствии со статутом МУС, для чего необходимо образование соответствующей экспертной группы, к формированию которой мы должны приступить прямо сейчас.

Одновременно было бы целесообразным включение в юрисдикцию МУС ответственности за политику государственного терроризма.

Можно обсуждать широкий круг проблем, охватываемых проблематикой государств Южного Кавказа и МУС. Полагаю, что  национальным интересам Азербайджана отвечает ратификация Статута МУС.