Тогрул Джуварлы, Али Абасов

Политическая воля для решения конфликта отсутствует

Прошедший 2006 год – названный «прорывным» в урегулировании нагорно-карабахского конфликта – не оправдал ничьих надежд. Лихорадочные поиски компромиссного решения в промежутках между многочисленными выборами в двух республиках все больше напоминают имитацию, призванную прикрыть отсутствие политической воли для решения конфликта. Внешне формат переговоров поменялся, обществу навязывается мнение, что стороны вышли из тупика, и сегодня идет медленное, но неуклонное движение к прогрессу в рамках «пражского» процесса. Если свести воедино обрывочные сведения о деталях переговорного процесса, то складывается примерно следующая картина «пакетно-поэтапного решения. Военные контингенты армян Карабаха и Армении выводятся из оккупированных районов Азербайджана (как правило, называется разное число районов) вокруг Нагорного Карабаха, взамен Азербайджана отказывается от применения силы. В зону конфликта вводятся международные силы по поддержанию мира, после чего начинается возвращение вынужденно перемещенных лиц, возобновление торговых отношений и открытие путей сообщения. Новый элемент, наиболее спорный и противоречивый – определение окончательного статуса Нагорного Карабаха, который должен быть решен на основе референдума, проведенного при поддержке международных организаций и только с участием карабахских армян и азербайджанцев. Сроки и форма проведения референдума – вопрос дальнейших переговоров, но на самом деле – камень преткновения, реальное преодоление которого никто не только не предлагает, но и не видит. Вот почему называются самые разные сроки возможного проведения референдума, но на этот период Нагорный Карабах, считаясь частью Азербайджана, фактически будет самоуправляемым образованием, переходный статус которого признает международное сообщество.

Уже который раз используется проверенный вариант: обществу полуофициально «сливается» информация о ходе переговоров, отслеживается его реакция, а затем начинаются опровержения, уточнения и разъяснения официальной позиции, якобы не правильно переданной или понятой. «Пражский» процесс продвигается усилиями министров иностранных дел двух стран, готовящих почву для встреч своих президентов, поэтому можно понять, когда они опровергают некоторые «смелые» заявления сопредседателей Минской группы или друг друга, однако смешно наблюдать, как министры «уточняют» заявления своих пресс-секретарей, и сами подвергаются «критики» со стороны президентов. Весь этот процесс является заговором сторон и посредников, призванным путем имитации поддерживать ложные надежды.

Подтверждением этого сценария являются многочисленные «дипломатические войны», которые с тем или иным успехом ведут стороны, заручаясь и теряя поддержку ключевых стран мира и международных организаций.

Так, Государственный департамент США сначала исключает Нагорный Карабах из списка оккупированных Арменией территорий Азербайджана, а затем в связи с демаршем Баку, принявшего решение отложить важный для США визит азербайджанской делегации, вновь включает этот пункт в свой доклад. Вроде бы победа азербайджанской дипломатии, но на самом деле имитация, во всяком случае, не имеющая юридических последствий для США, способных еще не раз пересмотреть свою точку зрения. Более того, США устами своего высокопоставленного представителя Даниэла Фрида не устают предупреждать Баку: «Сопредседатели МГ от США, России и Франции ведут активную работу. Цель их деятельности – помочь Азербайджану и Армении в разрешении конфликта. Надеюсь, что в 2007 г. нам удастся достичь успехов на этом пути. Однако военные действия, которыми грозит Азербайджан, разрушат все, чего нам удалось достичь на сегодняшний день». Получается, что единственно четко выраженной позицией международного сообщества является решимость ни при каких условиях не допустить военного решения своих проблем со стороны Азербайджана. При этом итоги первой войны между Азербайджаном и Арменией остаются в силе, поскольку Баку предлагают учитывать сложившуюся реальность и на равных с агрессором искать компромиссный выход из конфликта.

Понятно, что такая позиция основательно укрепляет точку зрения Еревана, который на равных ведет переговоры о разделе чужих территорий. Поэтому в отношении манипуляций Госдепартамента США с докладом армянской стороны прямо утверждает, что эти игры не имеют отношения ни к урегулированию конфликта, ни к Нагорному Карабаху в целом. Да и вообще «согласно подходу ПАСЕ, Нагорный Карабах может быть отделен от Азербайджана на основании демократических принципов и самоопределения народа Нагорного Карабаха». Не больше и не меньше.

Видимо не случайно хорошо информированный представитель генерального секретаря ООН по защите прав вынужденных переселенцев Вальтер Калин заявляет: «Перспектива решения нагорно-карабахского конфликта мирным путем в ближайшем будущем не видна». Такого же мнения, хотя и не высказывая его, придерживаются власти сторон конфликта. Обе стороны продолжают думать, что время работает на них, увеличивая правовые или военно-политические шансы для решения проблемы в их пользу. Отметим, что над всеми этими позициями довлеет одна фатальная истина. Процесс если и не разрушения, то безнадежного отставания от мира армянского и азербайджанского обществ может наступить прежде, чем реализуется какой-либо из этих шансов. Ловушка здесь заключается в том, что консервация конфликта не работает на пользу ни одной из сторон. Пока они противостоят один на один, завтра посредством двух блоков, угрожающих милитаризацией региона, а тут еще события вокруг Ирана могут добавить накал напряженности.

Конечно, потенциально Армения может рассчитывать на то, что международное правовое поле будет меняться и, прежде всего, изменится роль государства в современном мире. Апогей развития современных концепций государства приходится на 60-70 годы прошлого столетия. В это время государства Западной Европы, ощущая нарастающий кризис самого понятия государственности, начали объединительный процесс, который завершился созданием единой Европы. Теперь уже, по мнению многих исследователей, речь идет не о примирении интересов государств (которое подразумевает наличие противоречий), а, прежде всего, о фиксации их нарастающего единства. Начиная с Хельсинки, государства постепенно ограничивают свои исконные компетенции, связанные, например, с расширением границ. (К сожалению, Армения не «заметила» этого процесса). Каждое государство получало теперь гарантию безопасности своей суверенности со стороны другого государства через закрепление понятия незыблемости границ. Эта же тенденция ставила барьер на пути стремлений к регионализации политической жизни. Процесс этот значительно осложнился правовом хаосом, который начался после распада СССР и Югославии, но, тем не менее, этот процесс продолжается. Перед серьезными вызовами оказались ООН и ОБСЕ: трансформировать свои функции в сторону надгосударственных образований или пытаться играть на консервации представлений о традиционной роли государства? Процесс этот находится в самом начале.

Трансформация института государства определяет интеграционные перемены на Западе и дезинтеграционные на Востоке. Однако если искать общий знаменатель этих процессов, то на Западе теперь все чаще говорят о том, что государствам будущего придется функционировать на трех одновременных уровнях: транснациональном, национальном и субнациональном. Пока мы наблюдаем некоторое тотальное наступление на суверенное государство и усиливающее господство идеи права наций на самоопределение.

Подталкивая время от времени Азербайджан к прямым переговорам с властями Нагорного Карабаха, Армения подспудно рассчитывает, что это приблизит юридическое признание этого милитаристского новообразования мировым сообществом. Ни в одном из современных схожих конфликтов прямые переговоры не привели пока к признанию сепаратистов государственным образованием. Кроме того, такие непосредственные переговоры сторон потребовали бы дополнительных гарантий невмешательства третьей стороны, что моментально затронет саму Армению. Кстати, внутри самого Азербайджана после долго перерыва некоторые политические партии заявили, что считают такие прямые переговоры необходимыми. Но их логика диаметрально противоположна армянской - такие переговоры возможны, ибо Баку рассчитывает, что армяне Карабаха вступают в них как граждане Азербайджана.

Весьма гипотетичным представляется и решение проблемы в пользу Армении как результат ее участия в новых блоках. Конечно, ось «Север-Юг»: Россия – Армения – Иран - при резком изменении геополитической ситуации возможна, однако ее потенциал явно не достаточен для решения стратегических проблем. Другое дело решительные заявления Шанхайской группы, в сторону которой начинают часто заглядываться все противники современной концепции глобализации.

Азербайджан рассчитывает, что, окрепнув политически и экономически, он сможет иметь несколько механизмов давления на Армению и, в конечном счете, прибегнуть даже к военному решению конфликта. Сегодня условия для этого не созрели, но единственное, что может помешать этому планомерному наращиванию потенциала - внутриполитические проблемы. Надо учитывать также наличие огромной армии беженцев - постоянный источник давления на правительство. Эта энергия недовольства, малозаметная сегодня, может в равной степени выплеснуться и на правительство, и против виновников их несчастий. Не случайно в обществе спорадически муссировались разговоры о необходимости партизанского движения в Карабахе или же мирных походов на свои земли.

Добившись создания де-факто некого военно-авторитарного образования - “НКР”, Армения рассчитывает, что его независимость будет объективно усиливаться. В конце концов, в Нагорном Карабахе подрастает поколение, для которых независимость уже будет привычной (и снова вспомним наших детей-беженцев для которых столь же естественна попытка, став взрослыми, вернуть утраченные земли).

Понимая правовую безвыходность ситуации с точки зрения ее интересов, Армения тем не менее рассчитывает также на создание прецедента в международной практике. Такой прецедент должен помочь ей четче сформулировать свои требования по конфликту. Отложенный на пять лет статус Чечни в составе России (так и не состоявшийся), активно используется армянскими политиками. И сегодня он начинает звучать почти как предрешенный вариант, завершаемый не вполне понятным референдумом населения (кого?) Нагорного Карабаха. Новый прецедент может дать ситуация вокруг Косово, которая все больше обсуждается в рамках предоставления независимости этой территории.

И все же большинство аналитических разработок и футурологических прогнозов было просто сметено с политической арены мира событиями 11 сентября 2001 года. То, что началась полномасштабная эра глобализации, вызвавшая столь же глобальное сопротивление, радикальной формой которого выступил «глобальный терроризм» - уже не у кого не вызывает сомнений. Вот именно в русле этого нового мирового противостояния и будут развиваться основные политические процессы мира. Принесут ли они решение проблемам межэтнического противостояния и дальнейшего членения на новые государственные образования - покажет время.

Кроме оговариваемых выше вариантов крупного геополитического столкновения, развала России, возможен вариант, при котором нефть утеряет свою стратегическое значение и регион станет менее привлекателен, особенно если Запад придет к выводу, что расходы на миротворчество гораздо выше того, чем можно пожертвовать. Изменение ситуации в Иране сразу снижает значимость Южного Кавказа, да и простой перенос линии соединения Запада с Востоком можно провести выше или ниже нашего региона, превратив его в географический тупик. Словом, странам Южного Кавказа вовсе не нужно так уж высоко превозносить свое геополитическое значение. Если же Запад потеряет интерес к нашему региону, то прогноз бесконечных войн и конфликтов неизбежен.

Но даже при более “удачном” исходе - милитаризации и разделения региона на противостоящие блоки - исход весьма печален: внутренняя нестабильность, колоссальный внешний долг, экономическая бесперспективность. Сегодня страны региона сами остановили время своего развития и если в ближайшее время ситуация не изменится, то не исключено, что, вопреки желанию России, конфликт будет протекать с еще большей ожесточенностью на гораздо большей территории, лишенной мирного населения, якобы для которого и завоевывается жизненное пространство. Трезвому аналитику достаточно сравнить сколько народу и как жило в Карабахе до войны и сейчас. И что эта за справедливая борьба, при которой свобода 150 тыс. человек добыта превращением 1,5 млн. человек в беженцев с обеих сторон, не считая десятков тысяч убитых и искалеченных.

Начиная с 1999 года, динамика переговорного процесса претерпевает существенные изменения под давлением внешних и внутренних обстоятельств. Определенно просматривается давление на противоборствующие стороны с целью добиться от них взаимных уступок и, в конечном счете, мира. Асимметричное положение стран при этом не принимается во внимание.

Годы переговоров между президентами Армении и Азербайджана ничего не дали и, прежде всего, из-за того, что президенты постоянно оглядывались на собственные народы. Вопрос сохранения лица в глазах общества делает ситуацию достаточно щекотливой. Весной 2001 года ситуация выглядела достаточно разрешимой, потому все три страны –США, Россия и Франция демонстрировали на поверхности единый подход к ее решению. Но подспудный диспут продолжался. В частности, Россия оставалась приверженной пакетному решению, ибо возможности пролонгации конфликта были здесь практически беспредельны. США не исключали возможность поэтапного урегулирования конфликта.

После 11 сентября 2001 года ситуация в регионе стала радикально меняться. Как результат успешной военной компании в Афганистане, США удалось закрепиться в некоторых центрально-азиатских республиках. Создание американских военных баз (пока небольших) в Узбекистане и Киргизии означало начало медленного вытеснения России из региона. Правда, пока все это объясняется чисто военно-техническими задачами, которые возникают в ходе борьбы с мировым терроризмом. Но государства редко уступают завоеванный плацдарм, даже в том случае, когда после известных событий Ташкент потребовал вывода базы США из Узбекистана. Выйдя «из», они дислоцируются где-нибудь неподалеку «против» Узбекистана, поменявшего на «карте демократии» свое название с авторитарного на тоталитарное.

Ситуация в Центральной Азии автоматически поднимает геополитическую значимость Южного Кавказа как коридора в этот регион. В случае если Западу удастся расширить свое присутствие в центрально-азиатском регионе, то значение Южного Кавказа возрастет еще больше.

Конечно, Запад в целом заинтересован, чтобы на Южном Кавказе не вспыхнули новые вооруженные конфликты. За Южным Кавказом одинаково ревниво следят все три региональные державы – Иран, Турция и Россия и допускать осложнения ситуации нельзя. Иран уже попробовал продемонстрировать свою силу на Каспии, когда приостановил разведывательные работы на Месторождении Алов - Араз –Шарг. В ответ турецкие истребители устроили показательный полет над Баку. Когда Иран стал явно перегибать палку по вопросу раздела Каспия, Россия объявила о военных маневрах на Каспии. Существует постоянная политическая напряженность в отношениях Азербайджана и Туркменистана. С другой стороны, после 11 сентября стало ясно, что любая из существующих сецессионых проблем может легко раствориться в более широком поле мировых конфликтов.

Хорошо осведомленный в проблеме экс-президент Армении Л. Тер-Петросян высказал скептическое суждение, что проблема Нагорного Карабаха не может получить долгосрочное разрешение, если урегулирование конфликта будет основано на личностях. Чем больше будет затягиваться урегулирование, тем менее благоприятным оно будет для Армении, считает Тер-Петросян. Тем не менее, продолжаются попытки решить проблему именно в ключе консервации.

Очень многие наблюдатели сходятся на том, что после 11 сентября карабахская проблема отошла на периферию американских интересов. В заметной степени это было вызвано военными действиями американцев и северного альянса в Афганистане, усилившейся напряженностью на Ближнем Востоке. Однако военная операция в Ираке вновь продемонстрировала важность нашего региона в современной геополитической ситуации и позволила Азербайджану и Грузии вновь подтвердить свою приверженность антитеррористическому альянсу. А ситуация в Иране впервые позволило Азербайджану «заставить» США поменять свою точку зрения на проблему оккупированных территорий.

Азербайджан внимательно следит сегодня за любыми фактами, которые могут быть истолкованы в его пользу. Пока попытки Азербайджана довести до мира информацию о наличии армянских террористических организаций особого успеха не имели. Тем более, неожиданным стало заявление США о том, что Армения выступает в качестве посредника в вопросе передаче Ирану ядерных технологий. Надо полагать, что в Армении не прошло незамеченным и тот фрагмент выступление в Баку папы Римского, где он подчеркнул факт существования в Азербайджане одной из древнейших христианских церквей – албанской.

2001-2002 год ознаменовался новой попыткой разрешения карабахского конфликта посредством экономических рычагов давления на Азербайджан. Это массированное давление было совершенно очевидно. В обществе возник определенный пессимизм и по поводу Минской группы ОБСЕ. Многие политологи убеждены, что задача этой команды сохранить ситуацию в замороженном состоянии. Существует и определенная модель поведения ОБСЕ за время ее многолетнего участия в урегулировании конфликта, разбитая на пять фаз, где роль этой организации попеременно падает и поднимается. Возможно, посредники рассчитывают, что власть может пойти на значительные уступки в случае успеха переговорного процесса по принципу «компромисс в обмен на сохранение преемственности правящего режима». Предполагается, что масштабы уступок могут быть продиктованы внутриполитической обстановкой. В случае серьезного кризиса власти президент может пойти на уступки, рассчитывая на молчаливое согласие Запада. Несколько сложнее дело с Россией, но поддержка возможна и здесь.

О том, что окончание конфликта поможет «экономическому процветанию района» заявили и участники заседания экономического совета ПАСЕ, который прошел в Баку.

До известной степени сегодня можно говорить о том, что число решений карабахского конфликта сузилось до двух вариантов. Либо мирное урегулирование навязывается «сверху», волей крупных держав. К тому же Азербайджан и Армения обязались перед вступлением в Совет Европы урегулировать карабахский конфликт мирным путем. Лидерам предложено вести переговоры визави, но в случае провала таких встреч навязывание мира со стороны вполне возможно. Препятствием к этому являются несколько обстоятельств. Западное сообщество боится раскачать внутриполитическую ситуацию внутри Армении или Азербайджана. Во-вторых, не торопится Россия, которая до последнего момента будет блокировать скорое урегулирование конфликтов на Южном Кавказе. Запад принимает известные меры и для того, чтобы нейтрализовать Иран, без которого мирное решение конфликта остается невозможным.

Другая альтернатива - вспыхивает новый военный конфликт, который, впрочем, тоже невозможен «без согласия» крупных держав. Трудно представить себе обстоятельства, при которых это может быть выгодно России, США или Турции. К тому же многие наблюдатели пугают, что новый конфликт, если он разразится, будет более кровопролитным. Именно поэтому США с таким трудом протаскивают свой вариант решения иранской проблемы.

А пока мы наблюдаем еще один виток дипломатической войны между сторонами конфликта.

"В основе переговорного процесса лежит территориальная целостность Азербайджана. Мы требуем, чтобы были освобождены все 7 оккупированных районов страны. Возможно, с нашего согласия, это произойдет в 2 этапа, но весь процесс займет всего несколько лет. Конечно же, в освобожденные районы сразу будут возвращаться вынужденные переселенцы. На следующем этапе произойдет возвращение азербайджанцев в Шушу и другие населенные пункты Нагорного Карабаха (НК). Только после этого можно будет детально говорить о статусе НК. При этом с самого начала мы предоставим армянскому населению НК возможность осуществлять сухопутную связь с Арменией посредством Лачинского коридора. Мы никогда не шли и никогда не пойдем на уступки в вопросе Лачина, Кельбаджара и самого Нагорного Карабаха. Какой бы у него ни был статус, он будет оставаться неотъемлемой частью Азербайджана. Армяне боятся нас и хотят, чтобы между нами были размещены миротворческие силы. Мы не против: миротворческие силы временно использовались и используются в конфликтных точках мира. Но предупреждаем противника, что если на территориальную целостность страны будут покушения, то у нас есть средства восстановить ее и мы это сделаем"- заявил на днях Ильхам Алиев.

Противная сторона устами самых высокопоставленных фигур Армении сразу же опровергла это заявление президента Азербайджана, назвав его "очевидной ложью".

Таким образом, ни только предстоящие выборы в Армении, но и последующие президентские выборы в Азербайджане будут проходить при нерешенном конфликте, так как его развязка требует политической воли, которую никто не хочет проявлять.